секунд. Бой разгорелся мгновенно, и столь неожиданный поворот событий ошеломил, не только Андреева, но и всех, кто прятался в зарослях рядом с ним. Мозг Андреева лихорадочно работал: сейчас как никогда следовало действовать молниеносно. Но что сделаешь без оружия? Только одно — грудью идти на пули…
Он не успел подать команды. Он вообще ничего не успел ни решить, ни придумать. Это был единый порыв, яркая вспышка коллективного героизма. Люди знали, что впереди — смерть, что нет большего безрассудства, чем с голыми руками подняться против автоматов… Но ни один не заколебался. Грозное «ура» рвануло воздух: безоружные моряки пошли на штурм…
Андреев бежал не пригибаясь, не обращая внимания на повизгивание пуль. Мозг автоматически отмечал, как упал один, второй… Споткнувшись о распластанное тело, он тоже рухнул на гладкую поверхность площади, больно ударился локтем. Поднимаясь, он с радостью и злорадством увидел, что охранники, прекратив стрельбу, удирают к казармам.
— Ломай… дверь! — задыхаясь, крикнул на бегу несколько отставший Александр Михайлович. Но он мог бы и не кричать: под неистовым напором десятка тел дверь уже шаталась и трещала. Андреев не добежал до здания пяти шагов, когда она с грохотом свалилась внутрь, увлекая за собой людей.
Это была идеальная мишень: залитые ослепительным светом прожекторов люди, ныряющие в черный проем двери. И если бы не заградительный отряд Шабанова, мало кому удалось бы проникнуть в помещение радиоцентра. Но десяток автоматчиков стоил многого: целый взвод фроянских солдат в течение трех минут не мог ни наладить прицельный огонь, ни, тем более, хоть на шаг приблизиться к зданию. И все- таки без жертв не обошлось. Одним из последних, буквально в метре от входа, был убит наповал комсорг «Иртыша» Владимир Коноплин.
Товарищи успели втащить его тело внутрь. А двадцать шесть, в том числе Иван Чепрасов и Мартин О’Нейл, так и остались на площади. Убитые? Раненые? Этого не знал никто…
Когда над площадью Ликований разнесся вой сирены и на асфальте заметались белые световые полосы, Мартин О’Нейл чуть было не бросился назад. Горечь была первым чувством, какое он ощутил, сразу поняв, что весь его хитрый план провалился. Секунду спустя он уже стрелял по охранникам, метавшимся возле радиоцентра. Вести огонь было крайне неудобно: и ему, и остальной четверке все время приходилось шарахаться из стороны в сторону, спасаясь от лучей прожекторов. О’Нейл слышал, как раненый Иван Чепрасов стонет и разъяренно выкрикивает что-то непонятное, видел, как негр ящерицей ползет к радиоцентру, а Виктор Саврасов, став на колено, бьет из автомата по прожекторам… Но фрагменты боя, отмеченные зрением и слухом, проносились мимо сознания. Одна мысль стучала в голове: успеть, успеть, успеть! Он знал, что уже через пять минут группа Шабанова будет смята и тогда уже ничто не помешает солдатам Гейнца создать перед радиоцентром непреодолимый заслон.
А потом, когда отчаянные русские бросились напролом, когда он увидел, что охранники бегут, а моряки взламывают дверь, Мартин внезапно понял, что ему нужно немедленно уходить. Здесь, на площади, он не сделает многого: патроны на исходе. Но если удастся пробраться в Городок Умельцев, то русские получат куда более вескую поддержку, чем его автомат.
Пользуясь тем, что лучи всех трех прожекторов уперлись в одну точку у входа в радиоцентр, О’Нейл пригнулся и быстро, насколько мог, помчался к чернеющим вдали деревьям. Благополучно перебежав через площадь, он еще раз оглянулся на залитое светом здание, послал наугад очередь в сторону казармы и нырнул в темноту.
— Берегись! — гаркнул Виктор Саврасов, прижимаясь к стене. — Там охрана!..
В самом деле, вверху, на площадке второго этажа, маячили две фигуры в полосатой форме. Виктор, бежавший первым, не сразу разобрал, что солдаты стоят с поднятыми руками. И только когда сверху раздалось испуганное: «Не стреляйте!.. Не стреляйте!..», он понял, что опасности нет. Внутренняя охрана сдавалась без боя.
— Бросай оружие! — по-английски крикнул из-за спины Саврасова Феличин, и тотчас два автомата звякнули о пол. В несколько прыжков Виктор преодолел остаток лестницы, схватил за грудь перепуганного хранителя и крикнул по-русски:
— Где станция?! Где передатчик?! Говори!!
Курчавого, смуглого парня била дрожь, челюсть отвисла. Непонимающими круглыми глазами он смотрел на разъяренного русского и молчал. Второй охранник пятился к стене, затравленным волком глядел на вбегающих по лестнице моряков. Двое из них сразу же подхватили с пола оружие.
— Автоматчики… держите на мушке… дверь… — чувствуя острое покалывание в сердце, с трудом произнес Андреев. — Покажи, где радисты… передатчик… — перешел он на английский, обращаясь ко второму охраннику. — Веди туда, скорей!..
— Там… — Не отрывая взгляда от лица Александра Михайловича, охранник взмахом руки указал направо. Его схватили под локти и потащили в направлении, которое он указал. Коридор наполнился гулким топотом. Пять автоматчиков — Бостон, Вейс и три моряка — заняли боевые позиции на площадке, держа на мушке дверной проем. Через несколько секунд Андреев услышал за спиной короткую очередь: очевидно, солдаты Гейнца уже достигли здания и сделали первую попытку войти. «Все равно успеем», — подумал Андреев.
Изогнутый холл, куда они вбежали, был пуст.
— Здесь, — торопливо сказал охранник и указал на еле заметную дверь, единственную в холле. — Дежурный радист…
— Эй, открывай! Слышишь? — рявкнул цыгановатый кочегар Чубаров и забарабанил в дверь, отозвавшуюся металлическим звуком.
Никакого ответа.
— Ломать! — решительно произнес Саврасов. Он отпустил локоть охранника и решительно махнул рукой:
— Давай, ребята!..
В это время Александр Михайлович что-то тихонько сказал на ухо пленному. Тот торопливо кивнул.
— Обождите! — крикнул Андреев. — Там трое с автоматами… Попробуем иначе.
Он подтолкнул охранника, и тот нерешительно подошел к двери. Моряки расступились. Пленный наклонился к скважине.
— Крис! Джо! Генрих! — громко крикнул он. — Их много… Откройте, иначе вам смерть!.. У них динамит!
За дверью по-прежнему молчали. Перестрелка стала слышнее. Звуки выстрелов гулко отдавались в коридоре: стреляли моряки…
Андреев многозначительно взглянул на охранника.
— Крис! — в отчаянии заорал тот, и тотчас щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге, подняв руки, стояли трое в полосатых рубахах. Сзади жался низкорослый радист.
— Взять оружие! — скомандовал Андреев. — И быстрее — к нашим… Бейте из окон!.. Кто у нас радист, за мной!..
И, отшвырнув замерших в дверях охранников, рванулся в комнату.
Глава VI
ГОЛОС В ЭФИРЕ
— Итак, Гейнц, ровно в семь ноль-ноль система будет включена. Залп производится последовательно. Секторный интервал — десять секунд.
Лобастый полковник открыл плоскую коробочку, бросил в рот леденец. С хрустом разгрыз, причмокнул. Сказал с равнодушным видом:
— Не понимаю, почему вы не хотите поручить это мне, начальнику ракетодрома? Не доверяете?
