быть на работе в девять. Прекрасно. Я встаю в десять минут девятого. Таким образом у меня остается время для кофе. Харриет обычно к половине девятого делает мне сэндвич с беконом и яйцом, и я съедаю его во время работы. Когда приходит время обеда, у меня для обеда целый час. Я немного загораю на балконе. А заканчиваю работу в пять, и я дома в пять. Я могу выпить, если хочу, и не нужно сдерживаться из-за того, что нужно ехать.
Изображение померкло, появился кадр, где Дринкуотер сидел за комбинацией из письменного и рабочего стола. С другой стороны стола полукругом располагались телевизионные экраны. В центре находилась пара толстых перчаток, подвешенных на консолях с универсальными шарнирами, как у старых бормашин. От перчаток тянулись кабели к штекерам на столе.
– В знак уважения к нашей теле-аудитории Арманд оделся для работы этим утром, – сказал голос Лунана за кадром. Дринкуотер, одетый в черные плавки, которые незаметно сливались со складками его кожи, надевал перчатки. Его руки совершали точные движения. На одном из телевизионных экранов перед ним появилось изображение детали сложной формы.
– В основном я делаю детали в единственном экземпляре, – сказал Дринкуотер, – но эта деталь будет прототипом для серийного производства. Все, что я делаю, записывается, и после того, как я закончу, за дело возьмутся компьютеры и сделают сотню точно таких же деталей, повторяя то, что я делал. Я получаю проценты за каждый экземпляр. – Он взял микрометр и приставил его к пустоте. На телевизионном экране появился точно такой же инструмент, а на другом экране появились результаты измерений. Дринкуотер удовлетворенно кивнул.
– Что вы изготовляете? – задал вопрос Лунан.
– Насос для установки «Сердце-легкое», – ответил Дринкуотер. – Кажется, эта партия предназначается для экспорта в Африку. – Перчатки сделали легкие движения, и деталь на экране начала вращаться. – Довольно сложная работа. Сомневаюсь, что удалось бы с ней справиться, если бы мне приходилось целый день вести машину только для того, чтобы добраться до работы. – Он улыбнулся. – Думаю, она бы не так мне нравилась.
На экране вновь появился прямой репортаж. Лунан задавал вопросы Дринкуотеру.
– Мне кажется, вам здесь нравится, – сказал Лунан.
– Нет. Я люблю это место. Тони Рэнд улыбнулся. Кадр сменился.
– Познакомьтесь с Рейчел Лиф, – сказал Лунан. – Мисс Лиф работает машинистом бульдозера. – Лунан сделал паузу для усиления эффекта.
– Как вы видите, Рейчел не походит на обычного тракториста.
Еще бы! Тони вспомнил, что встречал ее один раз. Это была маленькая женщина, не то чтобы очень хорошенькая, но с очень изящной фигурой, тонкими чертами лица, жгучими темно-карими глазами и с таким громким хрипловатым голосом, что вы ожидали услышать, как лопаются стекла, когда она говорила.
– Однако, – продолжал Лунан, – не каждый машинист бульдозера работает на Луне. – Камера последовала за аккуратной женщиной в другую комнату, где стояла копия большого трактора. Она была окружена телевизионными экранами. На одном из экранов был виден астронавт, сидящий на водительском месте и с нетерпением глядящий с экрана. За его левым плечом виднелась бледная, почти бесцветная впадина.
– Пора бы тебе уже быть здесь, – сказал астронавт.
– Мы были заняты. – Рейчел села на водительское место и положила руки на рычаги управления. – Можешь идти.
Последовала пауза.
– Черт, занята – ну хорошо, я ухожу. Спасибо. Бульдозер двигался по лунному карьеру.
Лунан менял кадры: находящаяся в Тодос-Сантосе Лиф двигает рычаги; изображение, которое она видит на своем контрольном экране, и взгляд из-за его плеча на ее монитор.
– Как вы видите, – говорил голос Лунана за кадром, – это нелегкая работа. Когда Рейчел дает команду, требуется более секунды, чтобы сигнал дошел до Луны, и еще секунда, чтобы информация вернулась обратно к ней. Для обеспечения этого трюка требуется множество компьютеров, но это оправдано. Познакомьтесь с полковником Робертом Бойдом, начальником Лунной базы. – Полковник Бойд, оправдано ли иметь на Земле операторов установок?
– Конечно. Держать людей на Луне очень дорого. А сейчас у меня здесь будто в четыре или в пять раз больше людей, и мне не нужно их кормить или обеспечивать их воздухом.
– Применение высоких технологий, – сказал Лунан. – Вы можете видеть множество из них в Тодос- Сантосе. – Кадры на экране менялись, показывая других жителей Тодос-Сантоса: сборщиков электронной аппаратуры, лабораторию сложной химии, человека, выполняющего сложный чертеж на компьютеризированном чертежном столе, других операторов-уолдо. Затем в кадре появились дети в огромном дереве, дети, играющие на крыше, плавающие в бассейнах на крыше.
– Это больше, чем работа, – говорил Лунан. – Они тоже играют изо всех сил. Индустриальный феодализм может доставлять радость, как мы увидели. Но все же, почему жители Тодос-Сантоса так жизнерадостны? Дело не только в отсутствии многорядных шоссе…
На экране вновь появился Лунан. Он стоял перед рядом телевизионных экранов. Они показывали путаницу изображений: людей, лежащих на балконах, людей за работой, идущих по коридорам. За экранами наблюдали полицейские в форме, некоторые из них сидели удобно откинувшись, другие внимательно смотрели в экраны.
– Технология обеспечения безопасности в Тодос-Сантосе тоже современна, – сказал Лунан.
Тони Рэнд выругался. Что бы ни сообщил Лунан, его информация не стоила этого! – Какого черта и кто разрешил ему туда войти… – Он вгляделся в экран. – Сукин сын. Это подделка. Хотя чертовски хорошая. Интересно, кто описал ему зал службы безопасности? – Там был даже график с результатами прыжков самоубийц.
– Единственное место, где жители Тодос-Сантоса не находятся под постоянным наблюдением, это их квартиры. Охранники службы безопасности имеют средства, чтобы заглядывать даже и туда, однако они не должны это делать, если только их не попросят, или если возникает серьезное подозрение, что житель находится в опасности, – сказал Лунан. На экране снова возник Дринкуотер.
– Вас когда-нибудь беспокоило, что полиция может наблюдать за вами, когда им не положено? – спросил Лунан.
– Беспокоиться? – Дринкуотер пожал плечами. – Может быть я думал иногда об этом. Мы иногда шутим, что охранники кое-что видели из того, чем мы занимаемся у себя дома. Хотя, дело в том, что они именно наши охранники. Наши друзья.
– Вы любите это место, – сказал Лунан. – А постоянное наблюдение никогда вас не беспокоило?
– Меня чертовски сильно обеспокоит, если оно не сработает, – ответил Дринкуотер. – Однажды проклятые форматы добавили ЛСД в нашу пищу. Из-за этого четверо жителей попали в психушку. Если бы у нас не было одного бармена, который сам прошел через это и успокоил других, мы бы потеряли несколько акционеров.
– Вы сказали – форматы. Вы в этом уверены? – спросил Лунан.
– А кто же еще это может быть? Поэтому охранники так тщательно ведут наблюдения?
На экране появилась Аллея с постом охраны на переднем плане. Голос Лунана спросил:
– Вы всегда так относились к полиции?
– Да нет, – засмеялся Дринкуотер. – Когда я был ребенком, мои родители говорили мне всю эту чепуху о том, что «полицейский твой лучший друг», но я быстро понял, какое это вранье. К полицейским можно относится по-дружески, но в основном тогда, когда вы убеждаете их не выписывать штраф за нарушения правил уличного движения, правда?
Они просто не нравятся. Послушайте, предположим, что вы солидный человек. Никогда ничего не нарушали. Вы были со своими друзьями и выпили на один бокал больше, чем нужно, и вы пытаетесь попасть домой. Никаких скандалов, но может быть вы немного покачиваетесь, и вас увидели полицейские. Что произойдет?
– Они выпишут штраф…
– Вы попытаетесь их отговорить, и будете арестованы, – сказал Дринкуотер. – Но не здесь. Здесь полиция работает для нас. Я могу сильно выпить и потеряться, и охранники приведут меня к моей
