Снова молчание. Чарли Шарпс почти не дышал.
— Ну, хорошо, — сказал Джеллисон. — Я поразнюхаю тут, в верхах, и посмотрю, какая будет реакция. Но было бы лучше, если бы вы говорили со мной откровеннее.
— Сенатор, через неделю у вас будут неопровержимые доказательства.
— Хорошо. Попытаюсь тогда их использовать. У вас есть еще что-нибудь ко мне?
— В данный момент — нет.
— Замечательно. Спасибо за совет, Чарли, — сенатор положил трубку.
Неожиданный он человек, подумал Шарпс. Он слегка улыбнулся — сам себе. Ну, что ж, будем продолжать начатое дело. Резким движением он снова включил интерком. — Ларри, соедините меня с Москвой, я хочу поговорить с доктором Сергеем Фадеевым. Да, сколько там времени — я знаю. От вас только требуется соединить меня.
«Сказание о Гильгамеше» было одним из немногих независимых друг от друга преданий, которые начали рассказывать люди, расселившиеся в полосе плодородных земель. Это было на Земле, в Азии…
Комета почти не изменилась. Она пока еще находилась за пределами гигантского вихря. Ее миновал бывший спутник, удравший от своей планеты — позднее люди назовут его Плутоном — выглядя при этом размером с монету в четверть доллара, которую держат на расстоянии вытянутой руки. Солнце было всего лишь раздражающе яркой точкой. Изливающийся из этой точки жар был во много раз меньше, чем жар черного гиганта в момент наибольшего сближения с кометой. Поверхность кометы состояла сейчас в основном из водяного льда. Лед отражал большую часть падавшего на комету тепла. И тепло уносилось к звездам.
А время шло.
Климат на Марсе, после долгого пути развития, зашел в тупик: Марс утерял почти всю свою воду. А по Земле продолжали распространяться люди: они смеялись, сражались и умирали.
А комета продолжала свое падение. Потоки солнечного ветра — протоны, разогнанные до колоссальных скоростей — обдирали ее поверхность. Улетучилась значительная часть ее водорода и гелия. Гигантский вихрь становился все ближе.
МАРТ: ОДИН
И Бог повесил радугу над нами
В знамение того, что ждет нас
Теперь уж не вода, а пламя.
Марк Ческу посмотрел на дом и присвистнул. Стиль — калифорнийско-поздне-английская готика. Белые, хотя и не безупречно — оштукатуренные стены, в углах — массивные деревянные брусья. И действительно — самое настоящее дерево. Кое-где, например, в Глендейле, дома строят тоже в аналогичном стиле, но там не дерево, а фальшивые полоски фанеры.
Большой дом, стоящий посреди большого зеленого участка. Марк подошел к парадной двери и позвонил. Дверь тот час же распахнулась. Открыл ее юнец с длинными волосами и узенькими, словно нарисованными карандашом, усиками. Он взглянул на берейторские брюки и ботинки Марка, глянул на огромные коричневые чемоданы, поставленные Марком на крыльцо.
— Нам ничего не надо, — сказал он.
— А я ничего и не предлагаю. Я — Марк Ческу из «Эн-Би-Си».
— О, извините! Вы не представляете, как часто нас навещают торговцы в разнос. Входите, пожалуйста. Меня зовут Джордж. Я — домашний слуга, — он поднял один из чемоданов. — Тяжелый.
— Да. — Марк огляделся по сторонам. Картины. Телескоп. Глобусы — Земли, Марса и Луны. Стеклянные статуэтки. Хрустальная посуда. Всякое барахло для пеших путешествий. Сама комната — будто предназначенная для театральных представлений. Перед диваном стоял телевизор.
— Такое впечатление, будто какой-то сучий черт просто разбросал здесь весь этот хлам, — сказал Марк.
— Наверное, так оно и было. Сюда, ставьте ваш чемодан сюда. В них, в чемоданах, что-нибудь хитроумное?
— Не сказал бы — если вы знаете, что такое видео записывающая аппаратура.
— Вообще-то, знать должен, — сказал Джордж. — Я — студент — театрального факультета. Лос- Анджелесский университет. Но мы это еще не проходили. Было бы неплохо, если бы вы показали мне, как все это работает.
— Невтерпеж? Хотите быстрее начать расходовать пленку?
— Не-е. Я пока только репетирую. «Дикая утка». Хорошая роль. А пленку вам израсходует мистер Хамнер.
— Вот его мне и хотелось бы узнать.
— В таком случае вам придется подождать. Его еще нет дома. Пива хотите?
— Звучит приятно, — Марк проследовал вслед за Джорджем на кухню. Кухня была большая, сверкающая хромом и огнеупорной пластмассой. Две сдвоенные раковины для мытья посуды, две газовые плиты. Большая полка, заставленная подносами. А еще полки — книжные — и стол, на котором лежали поваренные книги, последние романы Мак-Ги и «Актерское обучение» Станиславского. Лишь на романах и учебнике Станиславского имелись следы того, что эти книги хоть как-то использовались.
— Мне казалось, что Хамнеру скорее по душе пришлось бы подыскать себе студента-астронома.
— Передо мной и был студент-астроном, — сказал Джордж, доставая пиво. — Но они с Хамнером регулярно цапались.
— Ага, и Хамнер изничтожил его.
— Нет, он отослал его в свои горные владения. Хамнеру стычки по нраву, но только не тогда, когда он у себя дома. Работать у него легко. К тому же, в моей комнате стоит цветной телевизор и я могу пользоваться бассейном и сауной.
— Надо же, — Марк мелкими глотками попивал пиво. — В этом доме, похоже устраиваются веселые вечера.
Джордж рассмеялся:
— Чертовски похоже. Но, наверное, эти вечера устраиваются, когда я на репетициях. Или эти вчера похожи на сегодняшний.
Марк внимательно осмотрел Джорджа. Тоненькие усики. Какого черта Хамнер взял его сюда подумал он.
— Может, Хамнер развратник? Или что-нибудь в этом роде?
— О, господи, нет, — сказал Джордж. — Нет, просто он не часто позволяет себе разгуляться. На последнем нашем спектакле я познакомился с одной подругой. Милая девушка, из Сиэтла. Хамнер встречался с ней пару раз — и все. Ирен сказала, что когда они остались наедине, он был вежлив и вел себя по-джентльменски… а потом просто прыгнул на нее.
— А ей следовало бы от него отпрыгнуть.
— То же самое сказал ей и я. Но ей отпрыгивать не хотелось. — Джордж по петушиному склонил голову набок. — А вот прибыл и мистер Хамнер. Узнаю его машину.
Через боковую дверь Тим Хамнер прошел в маленькую, но великолепно обставленную комнату. Только здесь он подумал, что он — дома. Лишь в этой комнате он чувствовал себя как дома, здесь ему было удобно, хотя, так или иначе, использовал он все здание. А вообще-то, Хамнеру его дом не нравился. Куплен он был за большие деньги, и этих денег он стоил. Здесь было достаточно места, чтобы Хамнер мог разместить свои коллекции, но на домашнее жилище он походил мало.
Хамнер налил себе немного шотландского виски и опустился в кресло. Ноги поставил на маленькую
