образом, что в тот день я планомерно и умышленно избегал появляться на площадке. Это неверно.
Меня беспокоили позиции, которые держала моя клиринговая фирма. В частности, у одного парня
была огромная позиция, которую он не закрывал, и мне пришлось много времени провести в
телефонных переговорах. Пусть это и не так эффектно, как расписано в журнале, но соответствует
действительности.
В тот день вы к тому же продали свое место на бирже. Не так ли? Для этого нужно быть
действительно уверенным в падении рынка.
Это место я пристроил еще до открытия торгов. Упусти я эту заявку, ее отхватил бы кто-нибудь
другой. Впрочем, у меня было семь мест, а продал я лишь одно.
Вы впервые продали место? Я хочу сказать, что места — это не слишком ликвидный товар.
Да, в тот раз я впервые продал место с ходу, в один день. Но я и прежде торговал местами. Покупаю
или продаю их в зависимости от того, как я оцениваю рынок. Но в целом я предпочитаю иметь
длинную позицию по местам, так как верю в биржевой бизнес.
Но в тех условиях это казалось выгодной сделкой?
Я прикинул, что мои вложения в места — несколько миллионов долл. — великоваты и нужно бы
подстраховаться. Я продал это место утром за 452 000 долл., а к обеду следующего дня выкупил его
за 275000 долл.
Сколько же вы заработали в тот понедельник?
У меня от этого просто голова пухнет, так что предпочту не отвечать.
Ясно, что ваши огромные деньги были заработаны на путах «с проигрышем». Какой процент этой
позиции вы сохранили к закрытию в понедельник?
Около 95 процентов.
Осталось почти все! При такой гигантской текущей прибыли разве не было соблазна просто снять
ее?
Я не закрыл позицию, понимая, что мои длинные путы еще недостаточно поднялись. Они все шли к
паритету. Путы, которые были на тридцать процентов «с выигрышем», шли по 30 долл. Иначе
говоря, опционные премии почти целиком состояли из внутренней стоимости и рынок не добавил к
ней никакой временной составляющей. С учетом огромной волатильности рынка это казалось мне
совершенно ненормальным.
Поэтому вы решили подождать до завтра?
Да. И знаете, как я захеджировался? Под закрытие в понедельник я увеличил страховку: покрыл
несколько сотен своих коротких коллов.
В основном вы играли на повышение волатильности.
Ничего лучше сделать было нельзя. На следующий день никто толком не мог разобраться, что же
брать: половина хотела путы, а другая половина — коллы.
Но и тем и другим была нужна волатильность.
И вот тогда-то действительно зазвенел кассовый аппарат. Фигурально выражаясь, в тот день солнце
было настолько близко к земле, что все нуждались в защитном креме, а я был единственным, у кого
он еще оставался.
Давайте взглянем с другой стороны: в чем ошиблись трейдеры, погребенные тем октябрем?
Они сочли само собой разумеющимся, что понедельник будет обычным днем. Они стали открывать
длинные позиции, полагая, что рынок просто корректируется и должен восстановиться. Потом они
докупали на спаде и выкупили все понижение.
А были, наверное, и такие, которых просто парализовало?
Конечно, таких было много. У меня есть приятель, ежегодно делающий по миллиону долл. Во
вторник утром я увидел его и спросил: «Ну, Джек, что скажешь? Сегодня ты их всех сделаешь?»
Ничего не отвечая, он стоял, словно контуженный. Он без конца ворошил свои бумаги в
