Corporation» ожидали, что все три следующих дня рынок будет идти на верхних пределах.
Я, разумеется, завелся, коря себя за то, что не отрыл большей позиции. На следующее утро я отдал
приказ докупить несколько контрактов при открытии рынка на тот случай, если мне вдруг повезет и
он еще поработает перед блокировкой на верхнем пределе. И уселся у экрана в предвкушении
веселья. Как и ожидалось, рынок открылся на верхнем пределе. Вскоре после этого я заметил на
экране массу мелких движений, свидетельствующих о торговле на верхнем пределе. Затем, когда
цены уже немного опустились с этого уровня, мне позвонил брокер и сообщил о выполнении моего
приказа. Рынок пошел вниз. «По их расчетам, — размышлял я, — соевые бобы должны были идти на
верхних пределах три дня подряд, а они не удержались там в первое же утро». Я тут же позвонил
брокеру и яростно прокричал: «Продавай, продавай и продавай!»
Вы полностью закрыли позицию?
Более того. Я так разволновался, что потерял счет своим продажам. Из-за этой оплошности у меня в
итоге образовалась серьезная короткая позиция по бобам, которую я сам потом и выкупил на 40— 50
центов дешевле. Это был единственный случай, когда я заработал кучу денег на своей же ошибке.
Мне вспоминается похожий случай. Дело было на бычьем рынке хлопка, когда цены достигли почти
1 долл. за фунт. К моменту публикации недельной экспортной сводки, извещавшей о поставке в
Китай полумиллиона тюков хлопка, у меня была длинная позиция. Столь бычьих экспортных
данных по хлопку я никогда еще не видывал. Но на следующий день рынок открылся не на верхнем
пределе, а лишь пунктов на 150 выше, а потом и вовсе начал отыгрывать вниз. Оказалось, что это
был самый пик его подъема.
Другой интересный случай, как я помню, произошел в период сильной инфляции, когда все
товарные рынки нога в ногу шагали вверх. Однажды, когда торговля шла особенно энергично, почти
все рынки поднялись до верхних пределов. В этот же день хлопок открылся на верхнем пределе, съехал вниз и лишь чуть-чуть приподнялся при закрытии. Это оказалось его вершиной. Все
остальные рынки оставались запертыми на верхних пределах, а хлопок так и не смог оправиться.
Не вытекает ли отсюда такое правило: если вы считаете, что общий подъем рынков происходит под
влиянием какого-то общего фактора, то нужно сыграть на понижение того рынка, который отстает
от других, как только он начнет клониться вниз?
Безусловно, нужно играть на понижение, когда какой-то рынок ведет себя гораздо хуже всех
остальных. Если новости хороши, а рынок не может подняться, то его наверняка нужно продавать.
Какие заблуждения приводят к неудачам в торговле?
На мой взгляд, к финансовому краху чаще всего ведет необоснованная вера в помощь экспертов. В
этом не было бы ничего плохого, знай вы подходящего эксперта. Например, если вы — парикмахер
Пола Тюдора Джонса и, выполняя свою работу, слышите его разговоры о торговле, то к ним не
плохо бы и прислушаться. Обычно же так называемые «эксперты» сами не являются трейдерами.
Наш средний брокер не смог бы стать трейдером и за миллион лет. Слушая таких брокеров, люди
теряют денег больше, чем из-за всего прочего. Торговля требует значительного личного участия.
Нужно самостоятельно вести свой домашний анализ, что я всем и советую.
Есть ли другие заблуждения?
Да. Это нелепые домыслы о сговоре на рынках. Я знаком со многими выдающимися трейдерами
мирового уровня и могу заверить, что почти все время рынок сильнее кого бы то ни было и рано или
поздно он идет туда, куда ему надо. Бывают исключения, но они недолговечны.
Вы сказали, что своим успехом во многом обязаны Эду и Амосу, которые обучили вас принципам
торговли. А у вас есть свои ученики?
Да. В этом смысле моим высшим достижением является Брюс Ковнер. Он стал лучшим из
