среднеазиатским акцентом сказал Перш. «Лифтеры» снова обменялись улыбками.
Потом Сво мечтательно закатил глаза:
– Мы на эти бабки выкупим пляж! Пляж и остатки одного пансионата в Крыму. И завяжем.
– Выкупить-то, может, и выкупим, – согласился Перш. – А вот насчет «завяжем»… Не обманывай ты себя! Лежаками заниматься нам быстро надоест.
Сво поразмыслил секунду и кивнул:
– Глушителей у нас нет. Как оно еще сложится?
Прочертив пальцем линию на земле, Перш сказал:
– Главное – все делать спокойно и медленно. Валера этот фраер. Менты, они хороши при таком нападении, когда им государство разрешает. А в деле… – фуфелы они. Я думаю, что этот Крылов настолько уверен в себе, что не опасен. Ну, а водила – он и в Африке водила. Его только и жалко в этом замесе. А откуда ты этого Валерика срисовал?
Махнув рукой, Сво засмеялся:
– У меня еще в кафешке в затылке засвербило, думаю, откуда я его знаю? А потом, когда сюда пришли – словно щелкнуло, узнал! Помнишь, как мусора захомутали ни с того ни с сего? В отделении этот Валера и был, собачился там еще с кем-то. Сучонок.
Вокруг глаз Перша собрались также морщинки-лучики:
– Ну, тогда тем более… Он тебя тоже мог вспомнить. Некоторые мусора очень цепкими бывают. При желании и данные твои может выцепить.
Чмокнув губами, Сво показал небесам средний палец на правой руке:
– В мусорке ихней я другие данные оставил, но не в этом дело… Хотел после тебе сказать, но утерпеть не могу: мне Гамерник успел шепнуть, когда на лавочках сейчас терли, что Валеру этого мы в лифте недопалили.
Глаза Перша широко раскрылись, и он аж ахнул:
– Да… Подельничек! Во – жизнь! Ну, Гамера, ну – вышивальщик!
– Ага. Он меня успокоил, сказал, что враг – это потенциальный друг.
– Идиот. Таких друзей – за хуй, да в музей! Это что, Юнкерс может в будущем стать его другом? А мы куда?
– Куда-куда… Нас под слив, только еще раньше.
Перш очень нехорошо улыбнулся:
– Ну, будут им хлопоты бубновые…
Они загасили окурки, прицельно сбросив на них по порции слюны и, встали.
– А знаешь, какая у меня мечта? – неожиданно задал риторический вопрос Сво: – Чтоб мне было лет этак двадцать в двадцатых годах двадцатого века. Я в кино видел – в Питере такие проходняки были!
Перш дернул бровью:
– И?
– А ты представь: бегу я проходными, а за мной – чекист. И обязательно в кожанке. Молоденький такой чекист, упрямый. А я за выступом прячусь. Он пробегает мимо, и получается, что встает спиной ко мне и начинает прислушиваться. Ну, как в фильме. А я стою себе так спокойненько и поднимаю наган.
– Да-да, обязательно наган! – подхватил Перш, лицо которого выразило живой интерес.
– …И вот поднимаю я наган – и пару пуль ему в спину! Прямо в кожанку! А он, как доска, – плюх в лужу!
– Согласен! – цыкнул зубом Перш. – Завидую тебе. Я вот так рассказывать не умею.
– Не… ты пойми, – взял «коллегу» под руку Сво. – Я к чекистам особых претензий не имею. К красным тоже претензий не имею. Но раз мы так живем, то бегать нам по проходнякам. А если бегать, то уж лучше им кожанки пробивать, чем наоборот.
Они потихоньку двинулись к лавочкам, где их поджидали Штукин и Гамерник. Когда осталось сделать всего несколько шагов, Перш вздохнул:
– А я тоже… в детстве хотел стать музыкальным критиком.
Если Сво и удивился, то совсем чуть-чуть:
– Почему музыкальным?
– А я обожал «Музыкальный киоск» по телеку смотреть…
«Лифтеры» не торопясь уселись на лавочку напротив Валеры и Сергея Борисовича, и Перш очень спокойно и даже как-то буднично сказал:
– Делаем.
Гамерник хлопнул себя по коленке, а Штукин промолчал, но почувствовал вдруг холод в животе… До этого момента Валерка еще не до конца верил, что все срастется и завертится.
– Нам тачка чистая нужна, – сказал Сво, обращаясь к Гамернику.
Сергей Борисович встал, вынул из кармана мобильник, подумав, убрал его обратно и достал другой. Перш тоже встал, тронул Гамерника за локоть, и они отошли на несколько шагов. Сергей Борисович набрал номер и коротко отдал необходимые распоряжения – какие именно, Штукин не слышал.
Валера обернулся к Сво и, облизнув пересохшие губы, высказал, как ему казалось, дельную мысль:
– Лица бы нам закрыть чем-нибудь.
Сво обреченно вздохнул:
– Не гоняй, уже перетерли… Заедем в одно место и возьмем… Надо туда, где они лавэ принимать будут, заранее подрулить, чтобы оглядеться.
– Успеем, – кивнул Штука, – время еще есть.
– Тебе виднее, – дернул плечом Сво. На лице его не было и тени усмешки. Всю иронию он умудрился выразить движением плеча.
Минут через пятнадцать помощник Гамерника Шиша подогнал прямо к садику полуторагодовалую «девятку». Перш взял техпаспорт, выписанную от руки доверенность, подкинул на ладони ключи и скомандовал:
– Поехали.
Валера встал, ощущая в животе все тот же неприятный холод, и пошел к машине. Гамерник не стал желать им удачи, лишь бросил вслед:
– Жду отзвона. По старой схеме.
– Все будет красиво! – хохотнул Сво. – Готовь банкет.
Перш уселся за руль, Валерка забрался на заднее сиденье, думая, что кресло рядом с водителем займет Сво, но тот сел с ним рядом. Машина тронулась.
– Обрисуй место еще раз, – не оборачиваясь, бросил Перш.
Штукин объяснил, куда ехать. Перш кивнул:
– Во сколько там все начнется? В четыре? Тогда у нас еще запас по времени имеется. Сейчас заедем в одно место, возьмем кое-что и – с Божьей помощью…
– Похавать бы, – сказал Валерка. – В животе урчит.
Штукин предполагал, что они заедут в какую-нибудь кафешку, а там он зайдет в туалет и оттуда тихонько отзвонится Юнгерову, чтобы тот предупредил Крылова с Рахимовым. Однако его предложение перекусить никто не поддержал.
Перш достал из кармана куртки кассету и воткнул ее в магнитолу. В салоне зазвучал агрессивный негритянский рэп. Перш начал поводить в такт плечами:
– Ничего не понимаю, но чувствую душу улиц!
Сво захохотал непонятно над чем и начал рассказывать Штукину анекдоты. До Валерки постепенно стало доходить, что все идет не совсем так, как задумывалось им, но он еще боялся поверить в это до конца, только в животе становилось все холоднее и холоднее.
«Девятка» мчалась по Московскому проспекту в сторону выезда из города.
– Похавать, говоришь, – задумчиво сказал вдруг Перш. – А что? Можно и похавать. Есть тут одно местечко…
Машина резко свернула направо, потом налево, потом еще раз направо через проходной двор и
