лет. Роман Константинович считал его своим учеником, доверял абсолютно.
Кравцов присел у большого стола шефа, посмотрел вопросительно. Полковник же смотрел на него изучающе. Валентин Кравцов даже предположить не мог, что Семенов сейчас решает для себя вопрос: до какого же предела простирается доверие? Абсолютное доверие…
Молчание затягивалось… Наконец полковник улыбнулся и спросил:
— Ну, как дела идут, Валентин Сергеич? Кравцов попытался прикинуть, что же именно интересует шефа, но Семенов тут же задал уточняющие вопросы:
— Насколько сильно загружена твоя группа? И как быстро вы сможете вылететь в командировку в Вену?
Вот это была уже какая-то конкретика.
— Группа, как всегда, плотно загружена, — отвечал Валентин. — Разумеется, если нужно, вылететь в Вену сможем прямо сегодня, но это означает приостановку работы по теме «Шоу» и заказу Генерала.
— Да, — сказал Семенов негромко, — заказ Генерала тормозить нельзя. Это серьезно. А «Шоу» подождет.
Сбор информации по названной теме был уже оплачен, сумма в валюте с несколькими нулями выглядела весьма внушительно.
«Значит,» — сделал вывод Кравцов, — «есть что-то более срочное и серьезное. Не слабо!»
— Не слабо, Роман Константинович, — сказал он вслух.
— Да, Валентин Сергеич, не слабо, — улыбнулся Семенов. Он закурил, выдохнул дым и пристально посмотрел на Кравцова сквозь голубоватое облачко. Он все-таки принял окончательное решение… тем более что обстоятельства не оставляли ему других вариантов.
— Все, о чем я тебе сейчас расскажу, Валя, — начал полковник, — может круто изменить нашу жизнь. И мою, и твою.
Он сделал паузу, сильно затянулся и произнес:
— Речь идет о сумме в шестьдесят миллионов долларов.
— Цифра мне нравится, — сказал бывший майор секретного отдела ЦК КПСС.
— Мне тоже, — отозвался бывший полковник. — Ты помнишь, как в восемьдесят седьмом и восемьдесят восьмом мы обеспечивали переброску денег в Швейцарию?
— Да, конечно, Роман Константинович.
— Конечно… хотя нам и говорили: забудьте. Ты тогда, разумеется, владел неполной информацией. Я-то знал побольше… но тоже в ограниченных пределах. Однако именно мне довелось организовывать открытие некоего счета, на котором к августу восемьдесят восьмого оказались аккумулированы почти шестьдесят миллионов баксов.
Семенов встал, прошелся по кабинету и снова вернулся за стол.
— Да… шестьдесят миллионов. Счет N 164'355 ZARIN. Договор был составлен в Цюрихе пятого марта восемьдесят седьмого, а подписан в Лозанне, в банке Gothard, спустя два дня — седьмого марта. Согласно договору, владельцем счета является гражданин Израиля Аарон Даллет. Он имеет право вносить деньги на счет, снимать их, переводить на депозит и так далее. Последний раз деньги поступали в сентябре восемьдесят восьмого, шесть лет назад… Вчера днем, около тринадцати часов по московскому времени, почти вся сумма была переведена на счет венского банка «Австрийский кредит». Вроде бы ничего необычного… так, Валентин Сергеич?
— Я ничего необычного не вижу, — сказал Семенов.
— А вот я вижу, — отозвался Семенов. Он поднялся, прошелся по пружинящему ворсу ковролина, остановился напротив Кравцова и продолжил: — Человек, который значится в договоре банка Gothard под именем Аарон Даллет, погиб в Москве в сентябре восемьдесят восьмого.
— Значит, подставной? — спросил Кравцов.
— Нет, Валя, не подставной. Двойника, конечно, подобрать можно. В крайнем случае с помощью пластической хирургии. И подпись подделать можно. А вот отпечатки пальцев нельзя.
— А там что же, сверяют отпечатки пальцев?
— Нет, — ответил полковник. — В обычной банковской практике — нет. Но в случае с нашим счетом имело место дополнительное соглашение: защита вклада осуществляется по дактилоскопическому отпечатку правой ладони. При утрате клиентом кисти правой руки в результате несчастного случая идентификация проводится по левой. Вот так, Валентин Сергеич!
— Ну хорошо, — сказал Кравцов. — А в случае утери обеих рук? А, Роман Константинович? Или — в случае смерти владельца счета?
Семенов вздохнул, и Валентин отметил про себя это недопустимое для профессионала проявление эмоций. Слишком давно и хорошо Кравцов знал своего шефа, чтобы не понять: полковник взволнован.
— Да, — сказал Семенов, — с методом защиты счета перемудрили. Но решение принимал не я… Ты сам догадываешься, кто. (Полковник показал большим пальцем наверх.) Однако факт налицо — шестьдесят миллионов долларов были положены в швейцарский банк Gothard на особых условиях. Почти сразу владелец счета Аарон Даллет, а на самом деле Вадим Петрович Гончаров, погиб в автокатастрофе и деньги оказались недоступны. Шесть лет вклад считался безвозвратно утраченным… Вчера некий человек перевел деньги на новый счет в Вене. Выводы, Валя?
— Выводы просты, Роман Константинович, — ответил Кравцов. — Либо мы столкнулись с аферой, организованной самими банковскими служащими… Но это, я думаю, крайне маловероятно. Либо ваш Даллет-Гончаров никогда не умирал, либо, шеф, мы имеем дело с ошибочной информацией. Могу я узнать, каким образом стало известно о движении денег со счета?
Раскрывать источник информации Семенову очень не хотелось даже многократно проверенному Валентину. Однако ситуация требовала очень высокой степени доверительности.
— Да, конечно, — кивнул полковник. — Информация пришла по каналам ФАПСИ[4]. Достоверность гарантирована.
«Неслабо, — подумал Валентин. — Шеф, стало быть, сохранил крюки в ФАПСИ.»
В советскую эпоху Отдел консультаций и перспективного планирования запросто мог использовать для решения своих задач технические и оперативные возможности милиции, ГРУ, КГБ, включая ПГУ[5]. Рядовое московское агентство «Консультант» официально таких возможностей не имело. На практике, конечно, дело обстояло не совсем так. Неформальные контакты сохранились. Иногда какая-то информация сливалась по дружеским соображениям, иногда за деньги. Разложение уже коснулось даже элитарных ГРУ и КГБ. Да по-другому и не могло быть: коррумпированная верхушка стремилась реформировать органы так, чтобы сделать их неработоспособными. Сначала на систему ГБ вылили ушаты грязи, затем ее начали перестраивать. Перестройка свелась к развалу, шельмованию, беспощадной травле нелояльных…
— …по каналам ФАПСИ. Достоверность гарантирована, Валя.
— В таком случае, Роман Константинович, остается считать, что недостоверен факт гибели нашего миллионера.
— Теперь я тоже так думаю. Вадим Петрович Гончаров, прикрывшись документами гражданина Израиля Аарона Даллета, сумел перехитрить всех. Четырнадцатого сентября восемьдесят восьмого он попал в автокатастрофу на Кутузовском проспекте. Груженный песком КРАЗ смял его «Волгу» в лепешку. Опознания тогда не проводили… опознавать было нечего, да и положение у Вадима Петровича было уже немаленьким, без пяти минут замминистра. Неуместно как-то. Хоронили в закрытом гробу.
— Где? — спросил Валентин.
— На Ваганьковском, — ответил Семенов. — Был в той аварии один интересный момент, Валя. Водитель КРАЗа с места ДТП скрылся, а через три часа бросился под поезд в метро, на Павелецкой. Мне еще тогда все это очень подозрительным казалось. Вадим Петрович и с криминальным миром сотрудничал, и в ЦК имел связи неплохие. Однажды нам удалось отследить одну его операцию во Владивостоке. Я подал документы по этому делу Директору, но…
— Понятно, — отозвался Кравцов. В практике Отдела консультаций такие случаи бывали. Нечасто, но бывали. Без всякого объяснения какое-либо дело по-тихому прикрывали.
— Думаю, что ты правильно понял, Валентин Сергеевич, — сказал Семенов. — Деньги, которые лежат на известном счете, Гончарову не принадлежат. Строго говоря, на данный момент они не принадлежат уже
