– Так оно и было, – не моргнув глазом, подтвердил второкурсник.
– А ты наблюдал за этим с отвесной скалы, куда чуть раньше отправился за хворостом, и чудище не смогло до тебя допрыгнуть?
– Я никогда не забуду взгляда этих налитых кровью глаз!
– Ну да, ну да. – Ули-Клун протянул кубок, но не назад, а прямо перед собой, и, чтобы вновь его наполнить, Пшенгу пришлось выйти на свет.
– А вот мой придворный виночерпий, кстати, гоблин, – герптшцог кивнул на Пшенга, – высказал предположение, что человек, написавший эту статью, не имеет ни малейшего понятия о повадках Сецц- харко. Вот вы, моя дорогая племянница, как главный редактор журнала, прежде чем публиковать статью, убедились ли в достоверности слов автора?
– Но он же очевидец, очевидец! – Офла даже притопнула ножкой.
– Ха, о-че-ви-дец… – Ули-Клун приложился к рогу и пил медленно и долго, явно смакуя любимый напиток. – Но почему-то мой придворный виночерпий утверждает, что, согласно гоблинским легендам, Сецц-харко, прежде чем сожрать свою жертву, плюется в нее сгустком замораживающей слизи…
– Легенды? – не удержался Нью. – Кто верит в легенды? Тем более в легенды гоблинов!
– Вот именно! – поддакнула Офла любимому автору. – Ваше превосходительство, мне кажется, что нельзя, нельзя подрывать доверие к такому уважаемому журналу, как «Всегда своевременная информация», только из-за предположения какого-то там виночерпия!
– Да? – Герптшцог оценивающе, словно впервые, посмотрел на племянницу, затем перевел взгляд на Пшенга и вдруг резко бросил тому пустой рог. Не моргнув глазом, гоблин поймал его на лету. Поклонился хозяину, приготовился вновь наполнить сосуд, но в это время боковая дверь распахнулась и в тронный зал вбежал запыхавшийся Зе-Риид, главный придворный маг.
– Ваше превосходительство, они вернулись! – выпалил он. И, переведя взгляд на Офлу и господина Нью, криво улыбнулся.
– Они? – не понял Ули-Клун. – Ты про кого?
– Пойдемте, ваше превосходительство, вы сами все увидите!
Заинтригованный Ули-Клун, а за ним не расстающийся с кувшином Пшенг, Офла и Нью поспешили на балкон. Придворный маг передал в руки герптшцога подзорную трубу, показав рукой на закатное небо, на фоне которого отчетливо были видны три движущихся предмета.
– Что это? – спросил герптшцог.
– Неизвестные летательные конструкции, по своей сути более всего похожие на воздушные шары…
– Вторжение?! – испугался герптшцог.
– Нет, ваше превосходительство, возвращение! Вы посмотрите, посмотрите.
Ули-Клун приложил трубу к правому глазу и навел ее на самую дальнюю конструкцию, представляющую собой связку воздушных шариков с привязанной внизу плетеной корзиной.
– Так ведь это же профессор Асн-асн со своими второкурсниками! – воскликнул он и перевел трубу на среднюю конструкцию. – А это этот, как его… молодой…
– Алесандро Б. Зетто, тренер команды первокурсников, – подсказал Зе-Риид.
– А где же дирижабль господина Репфа?
– Ваше превосходительство, посмотрите, кто летит впереди…
Герптшцог перевел подзорную трубу на ближнюю конструкцию, которая начала плавно снижаться, и у него в буквальном смысле отвисла челюсть. Медленно опустив трубу, он посмотрел на лысого второкурсника:
– О-че-ви-дец, говоришь?
Королевский палач господин Боберс в накинутом махровом халате ярко-красного цвета (традиционном цвете профессии) сидел неподалеку от бревенчатой баньки на берегу круглого озерца с голубоватой водой и в третий раз перечитывал статью под названием «В моей памяти они будут жить вечно!». Сегодня Боберс изменил давней привычке – после парилки пить исключительно клюквенный морс собственного приготовления. Вместо кружки с целебным напитком в руке у него была бутылка ядреной чернорябиновой настойки, и такая же бутылка, давно опустошенная, валялась где-то в ногах.
Боберс всегда был одинок. Должность королевского палача не предполагает наличия друзей. Но это совсем не означало, что у него, страстного рыболова, не было симпатий к некоторым жителям Фалленблека, особенно к преподавателям и студентам факультета рыболовной магии, зарекомендовавшим себя как классные рыболовы. Недавно Боберс, можно сказать, даже подружился с одним из них. Профессор юриспруденции эльф Малач попал в серьезную передрягу в этом самом саду, и палач уберег его от очень больших неприятностей.
Так уж получилось, что друзьями Малача оказались как раз те самые люди, гномы, лекпины и тролли, которым симпатизировал Боберс. И как раз о большинстве из них говорилось в статье как о трагически погибших. Главный палач Фалленблека в сердцах отбросил журнал и запрокинул голову, допивая остатки чернорябиновой настойки. А когда пустая бутылка полетела вслед за журналом и Боберс, смачно крякнув, протер заслезившиеся глаза, он вдруг увидел перед собой Малача собственной персоной. Как и в прошлый раз, профессор юриспруденции словно с неба свалился.
Впрочем, сейчас он действительно появился с неба, а вернее – из большой плетеной корзины, опустившейся на цветущую поляну на связке зеленоватых шариков.
– Привет, дружище Боберс! – улыбнулся эльф Боберсу. – Принимай гостей!
Вслед за Малачом из корзины выпрыгнул кот Шермилло, затем – одновременно молодой лекпин Тубуз Моран и профессор Женуа фон дер Пропст… Только что главный палач читал о них в журнале как о погибших, и вот на тебе – живехоньки!
