Эйрас, что при учете ее фамилии сразу же навело бы умеющего думать человека на определенные мысли. И это если исключить тот факт, что пахните вы абсолютно одинаково! Так что как минимум все находящиеся в Школе оборотни и вампиры могли проследить связь между вами. А от этого недалеко и до полного разоблачения одной излишне самоуверенной особы в твоем лице. Эйрас — довольно известная фамилия. Достаточно вспомнить Верховного Иерарха Церкви и все сразу же встанет на свои места — даже последний крестьянин знает, что Преподобный Джун является братом покойной королевы.
Он прав во всем, кроме статуса моей матушки. Вот уж кто живей всех живых. Хотя сие есть семейная тайна, а потому в нее посторонних никто не посвящал и посвящать не будет.
— И что теперь? — обреченно спросила я. То, что вампир как-то использует это знание, я не сомневалась — любой на его месте использовал бы.
— Ничего. Абсолютно ничего. Мы просто посвящены в некоторые тайны друг друга только и всего, — устало откликнулся вампир, словно в один миг весь его запал спал.
— Как давно ты знаешь? — неловко поинтересовалась я, снова не зная, куда себя деть. Я чувствовала себя странно и как-то неоднозначно: с одной стороны, я была рада, что не придется тащить этот груз в одиночку, но с другой — я так и не могла решить, насколько могу доверять своему напарнику.
— Как давно? С того дня в Фири, когда ты умудрилась напороться на чей-то кинжал.
Ох… давно, очень давно. Странно, что он так долго хранил чужую тайну, не пытаясь извлечь из нее хоть какой-то выгоды… впрочем, у него все впереди, ибо есть вещи, которые предавать огласке я бы не хотела…
— Даже не знаю, что сказать…
— Оно и видно, — в своей обычной манере откликнулся Спирос, но теперь я не ощущала его враждебности, хотя и было нечто странное в том, как он смотрел на меня. Словно чего-то… ждал? Ну вот, снова этот взгляд. И я просто не знаю, куда деваться в такие моменты, потому что он точно пытается что-то рассмотреть во мне — что-то чуждое и чужое.
— А что меня выдало? — задала я наиболее важный вопрос, хотя вычленить его из хаоса собственных мыслей удалось далеко не сразу.
— Кровь, — просто ответил вампир, взглядом дав понять, что продолжать эту тему не намерен. Ну, кровь — так кровь. Не думаю, что этот способ определения наследницы Нилама пригодится кому-нибудь еще. Хотя конечно любопытно было бы узнать, кто из моих предков умудрился стать обедом для данного кровососа…
Так надо срочно сменить тему! А то я точно сболтну что-нибудь такое, о чем потом сильно пожалею. Или задам один из тех вопросов, что с большей вероятностью ранят, чем приносят какую-то пользу.
— А что насчет кровной мести? — н-да, определенно я умею выбирать «безопасные» темы! Раньше хоть Топя следила за тем, что я болтаю!
Спирос снова усмехнулся. Он намерено меня раздражает? Определенно, так и есть! Ну и кто он после этого?! Хотя чего еще ждать от вампира? Странно, что он вообще снизошел до беседы с моей скромной персоной.
— Тебя так волнует этот вопрос? Или просто не нашла ничего иного для смены темы?
И как он меня так хорошо узнал за каких-то три месяца? Иногда мне кажется, что он просто в наглую меня читает, а потом использует почерпнутые знания против меня же самой.
— Давай будем считать, что оба варианта равнозначны, — чуть недовольно откликнулся я.
— С местью все далеко не так просто, Лик… — сразу же став намного серьезнее, неторопливо произнес Спирос, словно давая мне возможность понять, насколько все «непросто».
— Но ведь ни Нику, ни Маша ты не трогаешь!
— Ника — ребенок, еще не вступивший в наследие. Возможно, сия чаша ее еще и обойдет. Марикай всего лишь зард, приближенный к Королеве. Месть связала мой род с родом Лизард, остальные если и пострадают, то только в том случае, если будут втянуты во все это.
— Но… зачем? — сейчас я действительно не понимала. Как можно мстить всей семье за то, что совершил один-единственный ее член? Даже темные не столь мелочны и жестоки.
Спирос, видя мое замешательство, лишь едва заметно улыбнулся и покачал головой, словно удивляясь моей несообразительности.
— Ты так ничего и не поняла. А ведь все ответы уже перед тобой, надо только немного подумать и сопоставить информацию. Обленились вы, ваше высочество, раньше, помнится, вы были куда догадливее, — я бы обиделась, но он произнес это так по-доброму, что даже подобного желания не возникло. — Лик, Верликая должна была выйти замуж за моего отца. Они объявили о помолвке, понимаешь? Отец был связан с ней обязательствами. Ее побег был равнозначен полному уничтожению будущего для моей семьи — ведь верность вампира клятве это нечто неподлежащее сомнению.
А ведь действительно… то есть, я, конечно, и раньше знала об этом, но посмотреть на те события с этой позиции как-то не догадалась. Сбежав, Верликая обрекла одного из князей вампиров на вечное одиночество…
Стоп. Но ведь…
— А как же ты? Ты ведь сам сказал, что тебе только полтора столетия. Да и, насколько мне известно, вампиры остаются верны даже мертвым супругам, — меня действительно заинтересовал этот вопрос. Впрочем, новые знания — это единственное, что могло меня отвлечь от всего на свете.
— Обряд тэ'риль, — просто ответил он, словно это объясняло все и даже чуть больше. Впрочем, наткнувшись на полное непонимание с моей стороны, он все-таки пояснил, — Отец встретил женщину, сумевшую стать его тэ'риль, только поэтому на свет появились я и мой брат. Но маму так и не признали остальные вампиры. Они считают ее вещью отца. Всего лишь полезной вещью, которую демонстрировать постыдно, а выкинуть жалко. И в этой ситуации виновата Верликая. Зачем надо было соглашаться на этот брак? Чтобы потом сбежать? Она не могла не знать, чем это обернется для моего рода. Я не способен понять подобную жестокость, как и простить.
Я молча уставилась прямо перед собой. Взгляд утыкался прямо в плечо Спироса, но я была настолько сбита с толку, что даже не понимала этого. Он действительно имеет право на кровную месть, ибо поступок моей бабки бил, прежде всего, по всему его роду, а не конкретно по одному человеку. Верликая своим побегом лишала жениха какого-либо будущего, она не могла не знать об этом. Но почему-то все-таки сделала… почему?
— Извини, но я еще хотел обсудить кое-какие вопросы с Алексой. Сейчас она как никогда нуждается в моей помощи, — произнес вампир и, чуть отстранив меня со своего пути, покинул нашу общую гостиную.
Кажется, мне действительно есть над чем поразмыслить. И, боюсь, ко многим вещам мне придется пересматривать свое отношение в корне.
К обеду я не вышла, о собственных учениках даже не вспомнила. Я перебирала в памяти все известные мне события, связанные с Верликаей Лизард и не находила ни одной веской причины для подобного поведения. Прочитанные мною дневники оставляли после себя довольно приятное впечатление, она многому давала свою оценку и не боялась высказывать зачастую довольно критичное мнение.
Вот только эти дневники и события, ставшие причиной для объявления кровной мести, отделяли почти полтора столетия. Могла ли она измениться за это время? Могла. Но почему тогда не вернулась к жениху?..
Стоп. К тому моменту уже родились Спир и его брат — возможно, она просто не желала вмешиваться в чужую уже устоявшуюся жизнь. К сожалению, это знание мне ровным счетом ничего не дает.
Где-то за полчаса до начала соревнований в гостиную вошел раздосадованный моим отсутствием на обеде директор. Кажется, он был заранее недоволен тем фактом, что пришлось мне отдельно ото всех объяснять условия следующего этапа «магиады». Я слушала его вполуха, не забывая кивать каждые пару минут. А он твердил что-то о дуэлях и их правилах, о составленных парах и о планах проведения соревнования. Вот только в данный момент это меня интересовало меньше всего.
Абрахас, так и не дождавшись от меня внятного ответа, просто отконвоировал меня до «дуэльного зала» и, усадив на кресло рядом с собой, продолжил негромко разглагольствовать о соревнованиях, чье начало, как и конец, я умудрилась пропустить в виду собственной задумчивости. Впрочем, и середину состязания я была настолько занята собственными проблемами и переживаниями, что даже не всегда
