— О, этим его не соблазнишь, и все же он вылечит тебя, когда встретит. — Ванас говорил со мной почти участливо.
— Без денег?
— Да, если почувствует, что ты любишь его.
Вернулся разносчик — он не нашел шейха.
У меня все же хватило сил выйти из бара. Шатаясь, я брел по улице, на каждом углу выкликая: «Заабалави!» Уличные мальчишки презрительно поглядывали на меня, пока я не укрылся в проезжавшем мимо такси.
На следующий вечер я снова отправился в бар и просидел с Ванасом ад-Даманхури до рассвета. Но шейх не появился. Ванас сказал мне, что уезжает в деревню и не вернется в Каир, пока не продаст урожая хлопка.
Ждать мне надо, ждать, говорил я себе, надо набраться терпения. Теперь я убедился в существовании Заабалави и даже в том, что он расположен ко мне — это уже дает надежду, что при встрече он поможет мне.
Однако порой эта встреча, которой я дожидаюсь, тяготит меня. Мной овладевает отчаяние, и тогда я стараюсь забыть о шейхе, выбросить его из памяти. Ведь множество людей вовсе не знают о нем или считают его существование выдумкой! Зачем же мне так мучиться?!
Но как только старая боль подступает ко мне вновь, я вспоминаю о Заабалави и спрашиваю себя, когда же мне посчастливится встретить его. От Ванаса нет никаких известий, говорят, он за границей, но это меня не смущает. Признаюсь, я окончательно убедился, что должен найти Заабалави.
Да, я должен найти Заабалави.
Сухейр аль-Каламави
Сахаб
Перевод И. Соколовой
Поэт Хасан Абд ан-Наби, сочинитель лирических песенок, от радости был готов обнять весь мир. Еще бы! Ведь сама Сахаб, известнейшая певица, исполнит его последнюю песню. Хасану сообщил об этом по телефону его приятель Махмуд. Наконец-то его, Хасана, узнает народ, наконец-то люди поймут, какая честь им оказана: они — современники гения!
Он отчетливо представил себе, как будет петь Сахаб и как весь зал будет повторять за ней слова его песни:
О Аллах! Как прекрасны эти слова, что произносит Сахаб, а за ней и вся публика!.. Хасан размечтался и вдруг вспомнил Ихсан. Неблагодарная! Как только Хасан задумается о чем-то своем, она тут же упрекает его в невнимании, но стоит ему лишь заговорить о своей любви — она холодно отталкивает его. Подумаешь — учительница! Да кто она такая, эта учительница? Зарабатывает чуть больше него… Чем ей гордиться?.. А он, Хасан? Сам-то он кто такой? Всего лишь секретарь отдела регистрации в министерстве здравоохранения! Ну нет, с этого дня к нему больше не обратятся «Хасан эфенди» или «господин Хасан». Отныне он — великий поэт Хасан Абд ан-Наби. И как знать, быть может, Аллах надоумит певцов и певиц, и они еще бросятся к его ногам, умоляя о новых песнях…
Вдруг Хасан вспомнил о письменном столе, что стоит у него дома. Это был всего-навсего деревянный ящик из-под каких-то товаров. Хасан упросил столяра Абдо — всего за пятьдесят пиастров — немного преобразить этот ящик, чтобы он мог служить письменным столом, за которым Хасан сочинял бы свои песни. Тут он чуть не задохнулся от смеха, вообразив, как этот забавный ящик будет храниться в мемориальном музее Хасана Абд ан-Наби после его смерти… Нет, нет!.. Во что бы то ни стало надо спасти репутацию гения и на первый же гонорар приобрести приличный письменный стол…
Впрочем, какой толк от него сейчас? Не истратить ли эти деньги на небольшой подарок этой противной Ихсан? Нет-нет, она еще возомнит что-нибудь и поставит его в глупое положение. А он, Хасан, не хочет поспешного брака. Женитьба — враг искусства, а искусство требует жертв… Но все же, может, купить ей что-нибудь простенькое? Большой беды не будет. Боже! Как обрадуется эта глупышка, когда вместе с подарком Хасан вручит ей пригласительный билет!.. Но где его взять? Ничего! Пусть это будет обыкновенный лист бумаги, где в изысканных выражениях сообщается о премьере новой песни… Нет, уж лучше он пригласит ее на этот концерт. Интересно, найдет ли он в себе силы подняться на эстраду, чтобы приветствовать публику?.. Нет… Он уйдет сразу же, как только песня будет исполнена. Автора будут искать и не найдут. Хасану претит всякий шум!.. Господи, ведь это же лучше всякой рекламы! А как разъярится госпожа Сахаб и бедняга композитор! Кстати, кто он такой, этот композитор? Наверняка никому не известная личность, если приятель даже не упомянул его в телефонном разговоре…
— Хасан эфенди, Хасан! Ответь мне хоть слово!
Хасан обернулся. А, это его жалкий коллега. Сколько ничтожных и глупых людишек копошится и шумит здесь вокруг него! Хасан усмехнулся:
— Что вам?
— Что? Что? Наконец-то!.. После этого звонка по телефону никто не знает, как к тебе подступиться. Молчишь и грезишь об искусстве. Песня, голос, мелодия… Великолепно! А господин начальник требует доложить ему о всех исходящих бумагах за истекшую неделю. Серьезная проверка. О Аллах! Так что поторопись, господин поэт. А то не миновать беды.
Вернувшись домой, Хасан взялся за перо и бумагу. Конечно, сейчас самое благоразумное сочинить новую песенку. Иначе ему не справиться с будущими заказами, которые в один прекрасный день лавиной обрушатся на него, когда певцы и певицы выстроятся в очередь у его дверей…
Хасан мучительно напрягал свой ум, но тщетно! Все те же слова, те же рифмы. А где же свежие, новые мысли?
Странно, почему Махмуд не сказал, когда и где состоится концерт…
Хасан спустился к бакалейщику и позвонил приятелю домой. Ему ответили, что тот спит. Ну, разумеется! Ведь он не служитель муз! Он может спать в такое время. Видно, Махмуд совсем забыл, какую долю вознаграждения он получит. Может быть, какой-то определенный процент? Хасана это не касается… Нет, все-таки надо купить Ихсан какую-нибудь безделицу… Тогда не стоит сейчас менять письменный стол, достаточно внести за него задаток… Или…
На другой день Хасан просмотрел все газеты, но так и не нашел в них сообщения ни о своей песне, ни о Сахаб…
Был уже вечер, когда он наконец дозвонился до Махмуда. Тот сказал, что ему самому ничего не известно, но как только он что-нибудь узнает, сразу же сообщит Хасану… По крайней мере, чтобы договориться о гонораре. Хасан заверил друга, что это пустяки, что о деньгах он и не думает!
Прошла неделя. Хасан страдал от неизвестности. Он забыл Ихсан, забыл свой новый письменный стол… Он написал две превосходные песни, но ни одной не остался доволен. А Махмуд все не звонил. На какое-то мгновение у Хасана возникла нехорошая мысль: а вдруг приятель выдал эту песню за свою? Нет, не может быть, Махмуд не такой. Он хороший друг, правда, немного глуповат.
