подымаю трубку и говорю:
— Лизок, чашку крепкого кофе и соедини меня с Лондоном.
Я смеюсь над самим собой и незаметно засыпаю.
Глава 2
Я не успел разомкнуть веки, чтобы осмотреться, как понял, что вернулся в свой привычный мир, где на календаре значится 2005 год от Рождества Христова. Для этого не надо было смотреть на календарь, смотреть на себя в зеркало, или судорожно звонить по телефону, выясняя, какое сегодня число. Боль в спине, которую ощутил, говорила, что я вернулся в свое настоящее. Книга лежала рядом, а из неё выглядывал край тетрадного листа с моим школьным сочинением.
— Ну вот, все снова вернулось на круги своя. А здорово было почувствовать себя вновь молодым и здоровым и окунуться в беззаботный мир тридцатилетней давности. И мать повидал. Молодая, жизнерадостная, как когда-то.
Опустив ногу с дивана, и упираясь рукой, я осторожно приподнялся. Прихрамывая, прошел на кухню и, найдя лекарство, принял таблетку, которая хоть ненадолго отпустит боль и позволит слегка передохнуть. Усевшись на стул, я выглянул в окно. Бесконечный поток машин двигался в основном в одном направлении. Они ехали из центра и, гудя и сигналя, пытались поскорее проехать узкое место, которое образовалось из-за остановки двух троллейбусов и маршрутного такси. Маршрутка пыталась вырулить, но поток не давал ей этого сделать.
— И куда они все прутся, ехали бы себе общественным транспортом, так нет, им, видите ли, комфортнее в машине, с кондиционером и музыкой. Так им и надо. Пусть посидят в этом заторе, а потом приедут домой злыми как собаки и видя, что вместо ужина, их драгоценные подруги полдня провели в парикмахерском салоне или фитнес клубе, врежут им по их холеным рожам или выкинут какой-нибудь фортель покруче. Впрочем, нет, они скорее закажут пиццу или ужин из ресторана, а сами в ожидании еды, предадутся любовным утехам прямо на полу, не раздеваясь, чтобы забыть весь этот суматошный день на работе. А впрочем, черт с ними со всеми. Что мне до них и до их мира, проблем у меня самого хватает.
Я отвернулся от окна. Кукушка со скрипом вылезла из открытой дверцы часов, и, сказав, пять раз ку-ку, снова скрылась за ней.
— Пять часов. Как быстро летит время. Мне казалось только проснулся, а день подходит к концу. Недаром, столько машин, а через час, другой, на улице будет совсем столпотворение.
В комнате было жарко и душно. Кондиционер не работал весь день, а открывать окно не имело смысла. Комната молниеносно наполнится выхлопными газами от машин, и дышать станет совсем нечем. Я нажал кнопку, однако кондиционер загудел и замигал зелеными огоньками на панели, которые означали неисправность.
— Проклятье, так и знал, что он откажет в самый неподходящий момент, — впрочем, этого следовало ожидать. Он работал уже шестой год и мысленно я молился, чтобы он не сломался, но чуда не произошло. Швырнув пульт на диван, я хотел, было залезть на табуретку, чтобы посмотреть, в чем дело, но боль в спине, задвинула эту идею до лучших времен, которые неизвестно когда наступят.
— Придется терпеть. Хоть бы немного похолодало на улице, впрочем, судя по прогнозу, надежд мало, по крайней мере, до конца недели.
Я лег на диван. Размышляя о прошлом, вернулся мыслями к тем мгновениям своей жизни, которые приснились накануне.
— Интересно, в каком году я оказался? По-моему в 78 или в 79. Точно, накануне Олимпиады, потому что видел плакаты о предстоящей Олимпиаде в Москве. Впрочем, их начали расклеивать задолго до этого. Если память мне не изменяет, Славка купил этот альбом, и потом продал большую часть марок, альбом оставил себе, и я у него обменял одну из серий из того альбома. Точно, это был 78 год. Я потом был в отпуске и съездил на пару недель в подмосковный пансионат, где познакомился с брюнеткой, которая потом полгода названивала.
Почему-то никак не мог вспомнить имени этой брюнетки, то ли Оля, то ли Валя. Их еще было две подружки-хохотушки, как я их образно прозвал. Они приехали в пансионат на два дня позже меня и поселились в соседнем номере. У нас была общая ванная с туалетом. Моим соседом, был угрюмый мужик лет сорока с подмосковного завода. Все две недели он квасил, и потому большую часть дня, либо спал в номере, либо в одиночестве гудел на природе, поскольку купить спиртное в пансионате было невозможно, и он отправлялся за ним в поселковый магазин. Я довольно быстро познакомился с девчатами, которые были моего возраста. Работали вместе на каком-то заводе в Москве. Брюнетка мне понравилась сразу и через пару дней, я уломал её переспать. Впрочем, это было не так сложно, если учесть, что хотя её подружка мне и не очень понравилась, с ней мы тоже перепихнулись. Так что отпуск прошел отлично и домой я возвратился в прекрасном расположении духа. Единственный осадок, который у меня остался, это звонки от Оли, точно, вспомнил, как её зовут Оля. Она все порывалась встретиться, но я не собирался продолжать знакомство, и потому каждый раз находил предлог и отказывался. В конце концов, она перестала звонить, видимо поняв, что надеяться на продолжение знакомства бесполезно. После отпуска я ездил несколько раз в командировки, сначала в Саратов, а потом в Минск. Они ничем не запомнились, разве тем, что в Саратов пришлось брать целый портфель с продуктами, которыми делился с соседом по гостиничному номеру. Он приехал, как и я в командировку на завод и мы с ним бухали каждый вечер, поскольку делать было совершенно нечего. Зато Минск оставил в памяти самые приятные воспоминания. Туда мы поехали бригадой из пяти человек, и среди нас была Люба, из соседнего отдела, на которую я тогда заглядывался. Она была на два или три года старше меня и замужем. Короче командировка удалась сама по себе, поскольку её результатом явилась очередная премия на работе, а главное, что мне удалось взять еще одну женскую крепость и затащить Любу в постель. Для этого пришлось приложить немало сил, но когда это все же удалось, моё мужское самолюбие было удовлетворено, и как это часто бывает, я быстро разглядел все её недостатки, после чего мой пыл к ней угас и я переключился на другой объект женского пола в нашем коллективе.
Назвать меня ловеласом было бы большим преувеличением, но и монахом я тоже не был. Во всяком случае, насколько я себя помню, до женитьбы, я переспал с десятком другим женщин, но ни одна из них не стала моей женой, до тех пор, пока я не встретил Татьяну. И хотя, наш роман начался, так же как и многие на отдыхе, он закончился бракосочетанием в загсе и пышной свадьбой, которую мы закатили в одном из московских кафе.
Воспоминания, как далеко они увели меня. Как давно и в тоже время недавно все это было. Институт, КБ, завод, женитьба, рождение сына, а потом начало перестройки, развод, смерть матери и… болезнь, которая цепями приковала меня к миру одиночества и безысходности.
Так я лежал, уставившись в потолок, и словно на огромном экране плазменного телевизора рассматривал ушедшие годы своей жизни. В целом не такая уж и плохая она была. Веселая, простая и незатейливая, без особого напряга и поисков чего-то особенного или необычного. Я не был романтиком, не участвовал в политических играх, не преодолевал трудностей и не ловил птицу удачи. Скорее, я относился к категории тех, кому просто в какой-то мере повезло в этой жизни. Повезло родиться в столице, а не в провинции, иметь нормальных, не пьющих, работящих родителей, которые дали мне образование. Иметь простую, заурядную внешность, но в то же время быть веселым, жизнерадостным человеком, который шел по жизни, не особенно задумываясь о её смысле, о своём предназначении и месте в обществе, поскольку не ставил перед собой высоких целей, не лез в начальство и уж тем более, не мечтал о чем-то недостижимом. Я был тем винтиком, который отлично понимал свое место в этой жизни, и эта жизнь меня полностью устраивала до тех пор, пока не кончилась смазка, винтик сорвал резьбу, и его выкинули на свалку. Я оказался там, где и должен был оказаться, всеми забытый, больной, погруженный в свои бесконечные рассуждения и воспоминания, в принципе еще не такой уж и старый человек.
Слеза невольно стекла по щеке. Мне стало жалко себя, и я почувствовал, как волна жалости к самому себе захлестывает меня. Было противно и вместе с тем обидно, что ничего невозможно изменить. Я с тоской посмотрел на стеллажи с книгами и подумал:
