— Согласен, — сказал Сэм. — Но существует еще и третий вариант.
— Какой?
— Что, если лодка все еще здесь? Что значит слово «переоборудование»? Какой длины была «Лотарингия»? Сто пятьдесят футов?
— Около того, — ответила Сельма.
— Чтобы отремонтировать судно такого размера, потребовалось бы не менее внушительное сооружение — находись такое поблизости, его бы давным-давно обнаружили. Я все больше склоняюсь к мысли, что под «переоборудованием» подразумевалось техобслуживание «UМ-34» и «UМ-77». Если мы правы и вся операция проходила под грифом «сверхсекретно», то ясно, что ремонтные доки были надежно спрятаны — иначе их заметили бы американские самолеты-наблюдатели, вылетающие из Пуэрто-Рико.
— А это значит… — начала Реми.
— А это значит, что вскоре нам, возможно, придется попрактиковаться в спелеологии, — закончил Сэм.
Они разгрузили «бонанзу», зарыли швартовы поглубже в песок и стали подыскивать место для лагеря. Приближался закат. Было решено приступить к поискам с утра — так сказать, на свежую голову.
— Надо же, у нас конкуренты, — сказала Реми, махнув рукой вдоль пляжа. Сэм поднес к бровям ладонь и прищурился.
— Ого, такое не каждый день увидишь.
В четверти мили от них, на фоне полосы деревьев вдоль северного рукава залива, располагалась дощатая хижина, выполненная в особой стилистике маори, так называемой тики — с конической крышей из пальмовых листьев, — но «с закосом» под Голливуд. У входа, между двумя сваями, висел гамак; внутри, свесив ногу через край и раскачиваясь взад-вперед, лежал человек. Он даже не посмотрел в их сторону, а просто поднял руку в приветственном жесте и воскликнул:
— Эге-гей!
Сэм и Реми приблизились. Перед хижиной было место для костра, а вокруг него — импровизированные сиденья в виде отшлифованных морем бревен.
— Милости прошу к нашему шалашу, — улыбнулся незнакомец. Благородная седина, ухоженная эспаньолка и искристые голубые глаза — его легко можно было бы принять за аристократа на отдыхе… И лишь те самые искорки в глазах да лукавая улыбка выдавали в своем обладателе бывалого искателя приключений.
— Простите за вторжение, — сказал Сэм.
— Ерунда. Всегда рад интересной компании. Присаживайтесь.
Сэм и Реми побросали вещи на песок и расположились на бревне. Сэм представил себя и Реми гостеприимному хозяину хижины, а тот просто сказал:
— Хорошо, что вы заглянули. Будет кому оставить участок. Ну а мне пора — засиделся я тут, дорога зовет.
— Только не говорите, что уезжаете из-за нас, — сказала Реми.
— Ни в коем случае. Заранее договорился… Придется провести два-три дня в Порт-Генри.
С этими словами мужчина исчез за деревьями и появился через несколько секунд, толкая перед собой скутер «Весна».
— Удочки, приманка, котелки, сковороды — все внутри. Располагайтесь. Будьте как дома. Под хижиной есть винный погреб. Можете раскупорить бутылочку.
Некое шестое чувство подсказывало Сэму, что новому знакомому можно доверять. Он спросил:
— Скажите, до вас, случайно, не доходили слухи о секретной базе, расположенной на этом острове?
— Нацистская база подводных лодок?
— Точно.
Мужчина поставил скутер на подножку. Зашел в хижину и вынес оттуда странный предмет, похожий на прямоугольный металлический поднос. Он передал его Сэму.
— Поднос для нашего ужина? — спросил Сэм.
— Это руль глубины, сынок. Судя по размеру, запчасть от довольно маленькой субмарины.
— Где вы его нашли?
— В северной части Либерти-Рок, возле Порт-Бойда.
— Думаете, стоит там поискать?
— Я его нашел в лагуне. Видимо, его принесло туда подземным течением. Здесь, в восточной части острова, все реки текут с юга на север. Проблема в том, что течение недостаточно мощное, чтобы донести до моря что-либо крупнее этой пластины.
— Только не обижайтесь, — сказала Реми, — но скажите: если вы знали, что это за предмет, почему сами не занялись поисками?
Мужчина улыбнулся.
— Видите ли, если б я каждой подобной находке уделял столько времени… Я рассудил, что рано или поздно кто-нибудь появится и задаст правильные вопросы. И вот вы тут.
Он вернулся было к скутеру, но помедлил.
— Знаете, будь я немецким подводником времен Второй мировой, в поисках укрытия я бы попытал счастья в пещерах.
— И я, — сказал Сэм.
— К счастью, на Ромовом острове их пол но. Только вдоль этого берега несколько дюжин, большая часть не изучена — и многие соединяются с подземными реками.
— Спасибо. Кстати, а название «Козлиная голова» вам ни о чем не говорит?
Мужчина почесал подбородок.
— Да вроде нет. Ну, мне пора. Удачной охоты!
Мужчина забрался в скутер и исчез вдали.
Сэм и Реми ненадолго затихли, а затем Сэм воскликнул:
— Будь я проклят!
— Что?
— Мы ведь даже не спросили, как его зовут…
— Кажется, я и так знаю, — сказала Реми, указывая на хижину. На круглой деревянной дощечке, прибитой у входа, крупными красными буквами по-испански было выведено: «CASA DE CUSSLER». — «Дом Касслера», по-испански.
Глава 15
— Начинаешь привыкать… — сказал Сэм, не отрывая взгляда от костра.
— Это точно, — отозвалась Реми.
Они решили принять приглашение и провести ночь в хижине. Пока солнце медленно погружалось за горизонт, Сэм прогулялся по пляжу и набрал из прибитых к берегу деревяшек сухих дров для костра, а Реми смастерила из разборной бамбуковой удочки три снасти поменьше и на каждую изловила по рыбине. К тому времени как на лагерь опустилась ночь, супруги успели набить животы морским окунем, тушенным в собственном соку, и, сытые и довольные, устроились на бревне возле потрескивающего костра. Ночь выдалась ясная — на черном небе россыпью бриллиантов сверкали звезды. Было тихо, лишь с шипением и свистом накатывал на берег прибой, да время от времени, шелестя огромными опахалами листьев, сонно переговаривались пальмы.
Гостеприимный хозяин не шутил, говоря о винном погребе: несмотря на скромные, с небольшую полку, размеры, туда помещалось около двух дюжин бутылок. В конце концов они остановили свой выбор на бутылке калифорнийского шардоне, которое послужило прекрасным дополнением к рыбе.
Они сидели, потягивали вино и любовались звездами. Наконец Реми спросила:
