веранде с видом на пляж: фрукты, хлеб, сыр, две чашки крепкого черного кофе — как обычно. В кронах деревьев время от времени пронзительно вскрикивали невидимые птицы.
Неожиданно по ножке стула на колени к Реми взбежал маленький геккон, шмыгнул на стол и, скользнув между тарелок, спустился по стулу Сэма на землю.
— Наверное, ошибся адресом, — сказал Фарго.
— Любят меня пресмыкающиеся, — улыбнулась Реми.
Выпив еще по чашке кофе, они убрали со стола тарелки, сложили рюкзаки и отправились на пляж к пришвартованному катеру. Сэм перекинул рюкзаки через перила, затем помог подняться жене.
— Якорь! — напомнила она.
— Сейчас.
Он передал Реми выкорчеванный из песка якорь-бур. Жена исчезла, слышалось только мягкое шлепанье ног по палубе. Спустя миг заурчавшие двигатели, прочихавшись, перешли на холостой ход.
— Малый назад!
— Есть малый назад! — отозвалась Реми.
Заплескалась вспененная гребным винтом вода. Ступни Сэма утонули во влажном песке. Фарго, присев, с силой толкнул катер. Судно подалось назад, немного… еще немного… и наконец свободно закачалось на волнах. Он ухватился за нижнюю перекладину, закинул пятку за планшир и, подтянувшись, взобрался на борт.
— Остров Чумбе?! — крикнула Реми в открытый иллюминатор рулевой рубки.
— Остров Чумбе, — подтвердил муж. — Разберемся с нашей загадкой.
В нескольких милях к северо-западу от острова Призон — Сэм как раз разбирал на палубе вещи — зазвонил спутниковый телефон. Сельма.
— Есть хорошие новости, есть не очень, — с ходу объявила она.
— Давай хорошие.
— По нормативным документам танзанийского Министерства природных ресурсов колокол лежит за пределами заповедника. Там нет кораллового рифа — защищать нечего.
— А те, что не очень?
— Закон относительно морских трофеев по-прежнему в силе. Запрещены «механизированные раскопки». Это переходная зона. Однако теннисными ракетками колокол, похоже, не откопать. Пит и Венди аккуратно выясняют, как можно получить разрешение на проведение работ.
Неизменные ассистенты Сельмы Пит Джеффкот и Венди Корден — молодые белокурые калифорнийцы, без ума влюбленные друг в друга, — помогали им во всех расследованиях. Пит недавно окончил археологический, Венди получила диплом социолога.
— Превосходно, — отозвался Сэм. — Держи нас в курсе.
В начале пути Фарго задержались у причала Каменного города — дозаправились, запаслись провизией, — а затем часа полтора неспешно курсировали у берегов Занзибара, лавируя среди мелких островков, пока на GPS-навигаторе не высветились координаты отмели с затонувшим колоколом. Сэм прошел на нос и бросил якорь. Погода стояла безветренная, над головой синело чистое, без единого облачка, небо. Занзибар лежал ниже экватора, так что июль тут считался скорее зимним месяцем, чем летним — выше восьмидесяти с небольшим градусов по Фаренгейту температура не поднималась. Отличный денек для дайвинга! Сэм поднял дайверский флаг — красное полотнище, пересеченное белой полосой, — и вернулся к Реми на корму.
— Акваланг или обойдемся трубкой? — спросила жена.
— Начнем с трубки. — Колокол лежал на глубине всего в десять футов. — Осмотримся хорошенько, тогда и сменим тактику.
Вода у берегов Занзибара, как обычно, поражала своей прозрачностью; варьировались лишь оттенки цвета — от бирюзового до темно-синего. Сэм кувыркнулся через планшир, за ним последовала Реми. На несколько секунд они неподвижно замерли на поверхности, выжидая, пока рассеются пузырьки воздуха и пена, а затем резким толчком рванулись к белому песчаному дну. Свернув вправо, Фарго добрались до края отмели и вновь спикировали вниз. Уперевшись коленями в дно, для зацепки они воткнули в песок ножи.
Впереди колыхалась плотная серо-коричневая завеса, граница Прощальной зоны: ночной шторм не только прибавил течению мощности, но и взбаламутил донный мусор. С одной стороны, это было хорошо — не нагрянут акулы. С другой, плохо — течение уже от отмели тянуло в пролив.
Сэм, постучав по своей трубке, указал пальцем вверх, Реми кивнула, и оба вынырнули на поверхность.
— Почувствовала?
— Ага! Точно невидимая рука пыталась нас ухватить.
— Держись ближе к отмели.
— Слушаюсь!
Фарго снова нырнули. Сэм сверился с GPS-навигатором, определил их местонахождение и, указав на юг, дал жене знак: тридцать футов. Поднявшись на поверхность, они двинулись гуськом к намеченному месту. Сэм плыл впереди, одним глазом посматривая на дисплей GPS-навигатора, другим следя за собственным курсом. Наконец он остановился и указал пальцем вниз.
Там, где прежде торчал бок колокола, теперь темнела небольшая впадина. Фарго с тревогой огляделись по сторонам. В десяти футах от себя Реми вдруг обнаружила на дне округлую лунку, соединенную с другой лункой кривой, точно след змеи, полосой. От второй лунки тоже тянулся след — он-то и привел их к темному холмику. К колоколу.
Долго гадать, что произошло, не пришлось: за ночь отмель размыли штормовые волны. Медленно, но верно море выгребало из-под колокола песок, пока тот не сверзился с насиженного места. Потоки воды прокатили его еще дальше, а там уж до окончания бури свою работу делали физика и время.
Сэм и Реми, переглянувшись, обрадованно кивнули друг другу. Одолеть препоны танзанийского закона помогла мать-природа!
Не успели они проплыть и половину пути к заветному трофею, как Сэм жестом велел жене остановиться. Впрочем, Реми указания не требовались — она увидела то же, что и он.
Колокол застыл на краю обрыва: талия, поясок и корона зарылись в песок, а звуковое кольцо и устье смотрели в пропасть.
Они вынырнули на поверхность отдышаться.
— Колокол слишком велик, — вдруг сказала Реми.
— Слишком — для чего? Чтобы его сдвинуть?
— Нет, для «Спикера».
Сэм задумался.
— А ведь ты права. Я что-то не обратил внимания.
Водоизмещение «Спикера», как значилось в документах, составляло четыреста пятьдесят тонн. По нормам той эпохи колокол такого судна весил бы не больше шестидесяти фунтов, а их находка весила явно больше.
— Все страньше и страньше… — заметил Сэм. — Давай на катер. Надо разработать план.
Уже на подходе к «Андреялю» Фарго услышали сзади нарастающий рокот дизельных двигателей. Уцепившись за трап, они обернулись — в ста ярдах от них мчался катер береговой охраны. Они торопливо взобрались на борт и скинули оборудование.
— Улыбаемся и машем, — пробормотал Сэм.
— Нам грозят неприятности? — изобразив улыбку, прошептала жена.
— Не знаю. Сейчас выясним, — отозвался он, не переставая дружески махать танзанийцам.
— Я слышала, танзанийские тюрьмы — не слишком приятное место.
— Любая тюрьма — не слишком приятное место. Все в мире относительно.
