поглядел на Эрика, и тот одними губами произнес «Апекс», — а точнее, «Апексами». Русская ракета.
— Проклятье, Макс, почему ж ты молчал, когда я говорил, что Бамфорда похитили?
— Не обижайся, Лэнгстон, только наша задача — отыскать госсекретаря. Всему остальному я не придаю особого значения.
Оверхолт затих на полминуты, и Макс понял: он еле сдерживается. Впрочем, Максу было наплевать. ЦРУ не с добра обратилось к корпорации, это яснее ясного. А уж как именно выполнить задание — их с Хуаном личное дело, несмотря даже на недавнее фиаско в Сомали.
— Прости, ты прав. Временами я забываю, что вы работаете самостоятельно. Мне об этом приходится только мечтать.
— Не переживай. Так что по поводу вертолета?
— Ливийцы утверждают, что внутри уничтоженного командного центра они нашли компьютер или какие-то его остатки.
Макс открыл было рот, чтобы возразить, но вспомнил, что у экипажа «КОТа» не было времени на тщательные поиски.
— И что же на этом компьютере?
— Во-первых, сведения, что вертолет принадлежит группировке Сулеймана аль-Джамы. Вдобавок выяснилось, что террористы устроили лагерь прямо под носом у ливийцев — прикрываются компанией, которая разрабатывает старый карьер.
Макс и Эрик обменялись понимающими взглядами. Именно об этом они говорили накануне вечером.
— Откуда информация?
— Передана лично шефу ЦРУ в Триполи Джиму Кублицки его коллегой из СОД…
— Секретной организации Джамахирии. Знаю. Насколько надежен источник?
— Ливийцы вовсю сотрудничают с нами в организации саммита и помогали в поисках самолета. Полагаю, данные достаточно надежные.
— А может, это ловушка и ливийцы сами по шею в дерьме.
— Судя по остальным новостям, вряд ли.
— Макс, — прервал разговор вахтенный офицер, — вызов от «КОТа».
Хэнли взглянул на экран. Точки наконец встретились.
— Подожди секунду, Лэнгстон. — Он попросил включить второй канал. — Хэнли.
— Доброе утро, Макс.
Судя по голосу, с Кабрильо все в порядке.
— Хуан, не вешай трубку. — Он переключился обратно на Оверхолта. — Слушаю тебя, Лэнгстон.
— Что там у вас случилось?
— Ничего, просто Хуан вышел на связь. Он подождет. Так что у тебя за информация, услышав которую я сразу поверю, будто все подстроила не СОД и не какая другая ливийская спецслужба?
— Ливийцы намерены в течение двух часов уничтожить лагерь. Джим Кублицки сейчас на одной из их авиабаз. Он полетит на вертолете и убедится, что все чисто. Вдобавок есть вероятность, что госсекретаря держат именно на этой базе. Наконец, данные компьютера проливают свет на личность самого аль-Джамы. Вертолет и кое-что еще ввезли в страну при содействии лоцмана по имени Тарик Ассад. Такой человек и правда существует, работает в порту уже пять лет, а вот до момента найма — никаких данных. Ни школьного аттестата, ни предыдущих мест работы — вообще ничего. Они полагают, что Ассад и есть аль- Джама. В ближайшее время его возьмут.
Макс и Эрик еще раз переглянулись, на этот раз — в ужасе.
Группа Хуана находилась в сорока километрах от лагеря — людям вполне хватало времени укрыться перед атакой. Ужас был вызван другим: Эдди Сэн и Хали Касим следили за Ассадом еще с момента высадки в Триполи. В сложившейся обстановке Хуан не очень доверял Малютке, поэтому приставил к подозрительному лоцману Эдди — лучшего специалиста по слежке и Касима — тот просто оказался единственным арабом на борту.
Ассад содержал множество любовниц по всему городу, вот и сорил деньгами направо и налево. В остальном ничего подозрительного пока не обнаружилось, и кровавую перестрелку у блокпоста в первую ночь сочли неприятным совпадением. Теперь же Макс понял, что Ассад с самого начала водил их за нос.
Неизвестно, насколько плотной сетью окружили лоцмана люди из СОД, но Эдди и Хали легко могли в нее попасться.
Наконец Хэнли собрался с мыслями.
— Лэнгстон, это полностью меняет наши планы. Мне нужно срочно связаться с Хуаном, иначе нам крышка.
— Ладно. Держи меня в кур…
Макс оборвал разговор и переключился на другую линию.
— Хуан?
— Даже не знаю, разговаривать ли с тобой теперь, — протянул Хуан, изображая обиду.
— Дружище, у нас проблемы.
Радость Хуана по поводу спасения быстро улетучилась.
— Что такое?
— Через два часа ливийцы атакуют лагерь, из которого ты выбрался. Они думают, там могут держать Катамору, так что будет одновременно и спасение заложника, и обычный бой на уничтожение. Вдобавок Тарика Ассада скоро арестуют за то, что он — Сулейман аль-Джама.
— А как же карьер?
— Не знаю, — удивился Макс. — А что карьер?
Кабрильо не ответил. Хэнли слышал, как он дышит в микрофон, и понимал: командир стоит перед сложным выбором.
— Черт, — пробормотал Хуан. — Первым делом предупреди Эдди и Хали, чтобы держали ухо востро.
— Эрик уже их ищет.
— В лагере не меньше двух сотен боевиков. Если госсекретарь там — это, по-моему, вполне возможно, — то она уже, считай, мертва. Ливийцы зачистят лагерь минут за двадцать — тридцать, ей сто раз успеют прострелить голову. Нужно как-то уравнять шансы.
— Как?
— Вот я и думаю. Вы сейчас где?
— В восьмидесяти милях от берега.
— И у нас два часа?
— Где-то так.
— Отлично. Слушай, Макс, можешь сколько угодно трястись над своими драгоценными двигателями, но у берега тебе надо появиться как можно быстрее. Играй боевую тревогу, и чтоб красавчик Адамс через пятнадцать минут после приказа был готов к вылету.
— Мостик, дайте аварийную мощность! — крикнул Макс. — Самый полный вперед! Идем к угольной базе. Не беспокойся, Хуан, мы тебя вытащим.
Кабрильо лежал на заднем сиденье, Линк под местным наркозом штопал ему рану. Кабрильо смотрел на пленника, которого спасли они с Аланой. Того звали Фодль. Солевые таблетки и несколько бутылок воды вернули его к жизни.
— Вытащите, — ответил Хуан Максу. — Не меня — всех нас.
ГЛАВА 22
В такой этнически однородной стране, как Ливия, Эдди Сэну было непросто слиться с толпой, однако
