— Ну что ты, я этого и не подразумевал, — поспешно возразил Дейл Снидер. Он покраснел. К счастью для него, бинты почти скрывали это. — А если съездить в Вегас? Город наводнен разведенными людьми обоих полов, большинство из них пока напуганы и не собираются вступать в брак снова. Для краткосрочной связи просто превосходно. Ты можешь резко оборвать ее, когда вернется Лэрри.
Должно быть, он вложил слишком много убежденности в последние слова, так как рука Джуди, сжимавшая чашку, сжалась еще сильнее и тут же расслабилась.
— Я так не думаю, — ответила она равнодушно.
— Подумай об этом немного. Ты могла бы слегка рискнуть.
Две единицы ускорения! Двенадцать часов назад он мог смеяться над собой. Две единицы! Лечь, на шину? Люк был готов стать га голову. Прошло двенадцать часов — двенадцать часов двойного веса, пульсирующего металла, шума и отсутствия сна. Пара ступенчатых термоядерных сопел ревела за корпусом судна. Два двигателя были ухе отброшены. Оставалось десять, работающих попарно. И оставалось полтора дня до того, как вес судна вновь станет нормальным.
Звезды казались отрогами ж выразительными. Никогда небо не было таким черным, никогда звезды не были такими яркими. Люк чувствовал, что они выжгут крошечные дыры в его сетчатке, если он зафиксирует глаза на одной точке. И крошечные многоцветные пятна слепоты добавятся к его звездной коллекции шрамов. Млечный путь был туманной рекой света с резкими, ослепительно блистающими, лучезарными лазерными точками.
Итак, он был здесь.
Ему было семьдесят два, когда они запустили первое пассажирское судно: орбитальный корабль, неуклюжий и чрезмерно большой по нынешним меркам — чуть больше прыгающего планера. Они сказали ему, что он слишком стар, чтобы покупать билет. А какой он теперь? Ему захотелось засмеяться, но мешало давление на грудь.
Он с усилием повернул голову. Андерсон крепил лист прозрачного пластика над частью сложной панели управления. Большая половина панели уже была под пластиковыми листами. Андерсон заметил, что Люк наблюдает за ним, и произнес:
— Теперь делать будет нечего, разве что на скалы смотреть. Я проведу корабль выше уровня Пояса.
— И мы выиграем время?
— Конечно. Если они летят на Нептун. — Голос Андерсона был бодрым и энергичным, хотя и немного невнятным из-за дополнительного веса щек. — В ином случае выиграют они, куда бы они ни летели. И мы не узнаем этого, пока они не пойдут на разворот.
— Но мы рискнем.
Дополнительный вес вообще не беспокоил Андерсона.
Одна единица ускорения является стандартом для пилотируемых космических кораблей. Некоторые спасательные суда и несколько экспрессов в Поясе имели приспособления из пучков термоядерных ступенчатых двигателей, которые укорачивали транзитное время. Часто это имело смысл. Еще чаще — не имело. При таком непрерывном ускорении уменьшение полетного времени изменяется пропорционально квадратному корню от увеличения мощности. Если Гринберг и инопланетянин знали о погоне, они могли бы ожидать, что их преследователи останутся позади на полтора дня на всем пути к Нептуну.
Ступень двигателя можно использовать только раз. Гладкая цилиндрическая трубка содержит водородный газ под давлением и сердечник из уранового сплава. Термоядерный защитный генератор находится снаружи и остается с кораблем при отстреле ступени. В момент, когда на внутренней части трубки образуется защитное поле, нейтроны из сердечника начинают отражаться назад в урановую массу, и все это разлагается в цепной реакции. Со временем давление внутри пойманной звезды уменьшается, крошечные отверстия для отвода стягиваются, чем и поддерживается постоянное ускорение.
На этот раз ступени двигателя пригодились. Через шесть часов 'Хайнлайн' обгонит остальные корабли…
Если бы они прилетели на Нептун первыми! А вдруг Диллер ошибся или обманул их — допустим, Диллер, как и Гринберг, думает, что тот пришелец, — и летящие корабли окажутся на пути какого-нибудь астероида, тогда 'Хайнлайн' промахнется. Когда остальные пойдут на разворот, их корабль повернет слишком поздно — ведь 'Хайнлайн' будет лететь очень быстро.
Конечно, на худой конец есть снаряды. Но если 'Золотое Кольцо' или 'Иво Джима' приземлятся в зоне Пояса, Пояс посчитает это нарушением договора. Хотя можно отважиться и атаковать.
Но там был Ллойд Месней.
Из-за минутной задержки в передаче разговор Люка с Чаком Уатсоном был утомительным и непродуктивным. Теперь Чак знал все, что знал и Гарнер, кроме отработанных деталей, которые он собрал о жизни Гринберга. Они достигли каких-то определенных решений. Они больше не будут посылать корабли с Земли — корабли, которые явно долетят слишком поздно. Земля откроет огонь в том случае, если указанные суда, достигнув цели своего полета, стартуют назад. Чак будет держать свои каналы сообщения открытыми для Гарнера, он готов найти любую информацию, которая тому потребуется. И было еще одно решение…
— Нет, мы не можем обращаться к Поясу за помощью. — Тон Чака, целиком отметало идею, он говорил с презрением, которое считал заслуженным. — Никаких связей с Поясом, пока они такие. Они знают, что сделали нам своим эмбарго на уран, и мы знаем, что сделали им, придержав их витамины. Поэтому обеим сторонам просто не терпится увидеть, кто откинется первым. Вы думаете, они поверят такой истории, как наша? Любое доказательство, которое мы можем представить, с их точки зрения не стоит и гроша. Они подумают, что мы организуем операцию по разработке ископаемых, что мы пытаемся претендовать на какой-то спутник. Они могут думать о чем угодно, поскольку будут уверены только в одном — три корабля с Земли летят на Нептун. Но хуже всего — они могут допустить, что этот телепатический усилитель не действует за пределами Земли. И тогда они могут заключить некое подобие мира с Гринбергом, а не с нами.
— Я бы никогда не купился на это! Но вы правы: сейчас не время звать на помощь. Хотя есть и лучшее решение.
И они решили ждать. Если они правы, то есть если похищенные корабли летят к восьмой шзснете, то пойдут на разворот в течение шести дней. Люк и Андерсон ничего не станут предпринимать, пока инопланетянин не даст какой-нибудь намек.
После сеанса связи Люк, улыбаясь, отправился спать' Он улыбался, так как единицы ускорения оттягивали щеки. Андерсон тоже уснул, включив автопилот.
В 21.00 следующего утра последняя пара ступенчатых двигателей выгорела и была отброшена. Теперь шесть отстреленных пар толстостенных металлических цилиндров следовали за 'Хайнлайном', прочертив пунктир в миллионы миль. Через столетие они выйдут в межзвездное пространство. Некоторые, возможно, пройдут от одной галактики к другой.
Корабль перешел на одну, удобную, единицу ускорения. Люк свирепо нахмурился, упражняя лицевые мускулы, а Андерсон пошел в воздушный тамбур, чтобы выполнить изометрические упражнения.
Скалы Пояса скользили внизу, все быстрее и быстрее с каждой секундой.
Монотонным голосом корабль вызывала База Цереры. Дежурный Базы выглядел как клерк. Совершенно заурядный, он, казалось, не мог иметь даже собственного имени. Дежурный хотел знать, что делает в Поясе земное военное судно.
— У нас есть право прохода, — кратко ответил Андерсон.
— Да, — подтвердила Церера, — но какова цель 'Хайнлайна'?
Гарнер прошептал:
— Дай мне микрофон.
— Просто говорите. Он вас слышит.
— Церера, это Лукас Гарнер, Силы ООН. К чему эти внезапные уловки?
— Мистер Гарнер, вашей власти здесь не существует…
— Я спрашиваю вас не об этом.
— Мне попросить у вас прощения?
— Будет лучше, если вы просто учтете, что мы следуем за 'Золотым Кольцом''. Поняли?
