— Почему так складывается наша жизнь, дорогой?
'Вот оно, — подумал Фурлоу. — Вот он, важнейший вопрос. Некие существа? А… чего они хотят? Почему вмешиваются в нашу жизнь?'
Фраффин пристально смотрел на образ, возникший над его пультом управления. Это был Лутт, начальник службы наблюдения, широколицый Чем, резкий и жестокий при принятии решений, чересчур прямолинейный. Он соединял в себе все лучшие качества, необходимые для механика, однако на его теперешней должности эти качества порой мешали ему.
Повисшая тишина должна была помочь Лутту понять, что Директор находится в дурном расположении духа. Фраффин пошевелился в кресле и бросил взгляд на серебристую паутину силовых линий пространственного репродьюсера, опутывавшую его кабинет.
Да, Лутт сильно напоминает это устройство. Его нужно правильно настроить для получения желаемого эффекта.
Фраффин тронул пальцами губы и произнес:
— Я говорил тебе о том, что нужно щадить иммунного? Тебе были даны указания доставить женщину сюда — и быстро!
— Если я ошибся, меня надо разжаловать, — ответил Лутт. — Но я действовал с учетом полученного ранее распоряжения по поводу иммунного. То, как Вы отдали его женщину другому, то, как Вы…
— Он был занятным объектом для развлечений, но не более того, — сказал Фраффин. — Келексел попросил дать ему возможность исследовать обитателей планеты и назвал определенную женщину. Ее следовало сразу же доставить сюда, не причиняя ей вреда. Это условие не касалось любого другого жителя, который попытается вмешаться или задержать вас при выполнении задания. Я правильно понял?
— Директор правильно понял, — сказал Лутт. В его голосе слышался испуг; Лутт хорошо представлял возможные последствия недовольства Фраффина: увольнение с должности, дающей неограниченные возможности для развлечений и удовольствий. Он жил сейчас в раю, где жизнь никогда не кажется скучней и откуда его могли мгновенно перевести на какую-нибудь затерянную станцию, лишив шансов на будущее, так как он разделял ответственность с Фраффином за совершенное преступление. И если их вина будет доказана, оба они понесут неизбежное и жесточайшее наказание.
— Без проволочек, — закончил Фраффин.
— Слушаюсь, — сказал Лутт. — Она будет здесь прежде, чем закончится первая половина этого дежурства.
Изображение Лутта исчезло.
Фраффин откинулся в кресле. Все шло превосходно… если не считать этой задержки. Разве можно было предположить, что Лутт попытается разлучить любовников? Этот болван должен представлять опасность подобных экспериментов с иммунным. Ну да ладно, скоро женщина будет здесь, и Келексел сможет исследовать ее так, как ему хочется. Каждый прибор будет задействован на полную мощность для того, чтобы подчинить ее волю желаниям гостя — как того требует учтивость. Пусть — никто не ставит под сомнение гостеприимство Директора Фраффина.
Он усмехнулся.
Пусть безмозглый Следователь испробует прелести этой дикарки. Пусть он оплодотворит ее. И тогда он должен сразу же ощутить результаты своих исследований — его плоть подскажет ему. Свершенный акт ускорит необходимость омоложения, и как тогда он поступит? Вернется, к Первородным и скажет: 'Я произвел на свет незапланированного ребенка. Позвольте пройти курс омоложения?' Но он не позволит себе этого, тем более этого не допустят Первородные с их ортодоксальными взглядами. Келексел узнает, что на корабле имеются собственные специалисты по омоложению, собственный хирург. И он, в конце концов, скажет себе: 'Я смогу иметь столько детей, сколько захочу, к черту Первородных!' Когда он пройдет курс омоложения, он будет наш.
Фраффин снова осклабился. После того, как с этим делом будет покончено, он сможет вернуться к своей чудесной маленькой войне.
Рут с удивлением заметила, что получает удовольствие, освобождаясь от кипевшей внутри нее ярости. Эмоции, накопившиеся у нее за время, проведенное с Энди, наконец нашли выход. Она видела, как трясутся руки у Нева — его розовые ручки с детскими складочками на суставах. Руки выдают его всегда, хотя он и притворяется. Восемь месяцев совместной жизни не прошли для нее даром. Теперь слова слетали с ее полных губ, как бамбуковые щепки, которые она вонзала в наманикюренную душу Нева.
— Ты можешь сколько угодно визжать о своих супружеских правах, — сказала она. — Бизнес теперь веду я! О, я знаю, зачем ты женился на мне. Тебе не удалось долго дурачить меня.
— Рут, ты…
— Хватит. На улице меня ждет Энди. Я забираю свои вещи и уезжаю.
Широкий лоб Нева покрылся морщинами. Его пуговичные глазки, следившие за ней, не выражали никаких эмоций. 'Опять один из приступов бешенства! Она наслаждается своей яростью, черт ее побери! Это видно по тому, как она встряхивает головой на манер взнузданной лошади — кобылка, первоклассная шлюха'.
Рут пронзила его взглядом. Он побаивался, когда она так смотрела. Она оглядела комнату, прикидывая, не осталось ли чего-нибудь нужного. Ничего. Комната Нева Хатсона была обставлена в соответствии с его вкусами: восточные безделушки, огромный рояль в углу, футляр для виолончели, в котором стояли три бутылки ликера и несколько бокалов. Нев любил это. 'Давай напьемся, дорогая, и сыграем что-нибудь красивое'. Окна за роялем были открыты, сквозь них виднелись фонарики, горевшие в саду, газон с садовой мебелью, блестевший от дождя.
— Законы штата Калифорния предполагают общность владения имуществом, — пробормотал Нев.
— Получше изучи законы, — презрительно сказала она. — Все дело переходит ко мне по наследству.
— По наследству? Но ведь твой отец еще не умер.
Она молча смотрела в окно, стараясь сдержать кипящую ярость.
'Черт ее побери! — подумал Нев. — Она думает об этом сучьем Энди Фурлоу. Она хочет уйти к нему, но ей нужна моя голова для того, чтобы вести дела. Этот поганый мямля, этот мальчишка в ее постели! Она не получит его; я позабочусь об этом'.
— Если ты уедешь с этим доктором Фурлоу, я испорчу его и твою репутацию, — сказал он.
Она повернула голову, показав греческий профиль с тугим узлом рыжих волос на затылке. Презрительная усмешка искривила ее губы.
— Ревнуешь, Нев?
— Я тебя предупредил.
— Ты женился на мне из-за денег, — сказала она. — Почему тебя должно волновать, как я провожу время?
Она повернулась к нему:
— Ах, ты, свинья, в человеческом облике! Как я могла поменять Энди на тебя! О чем я думала? Наверное, меня привлекла твоя грубая, животная сила. Но теперь я отняла эту силу и обратила ее в ненависть против тебя!
— Дочь убийцы! — прошипел Нев.
Она оглядела его с ног до головы. 'И это мой избранник! Но почему, почему, почему? Из-за моего одиночества, вот почему! Я осталась совсем одна, когда Энди поехал за этой чертовой стипендией, а Нев был тут как тут — Нев, Нев, Нев, с его навязчивым вниманием, ласковый, как лис. Я была пьяна и страшно зла на Энди; Нев использовал это, я тогда уже не могла ненавидеть его, он так ласково положил мне руку на колено, ласково — и все выше, и выше — и вот мы уже в постели, а Энди далеко в Денвере, а я по- прежнему одинока'.
— Я ухожу, — сказала она. — Энди отвезет меня к Саре. Если ты попробуешь задержать меня, я
