кино, — заключил он. — Конечно, гораздо более сложной — ваши ощущения расшифровываются и стимулируют восприятие аудитории.
Фурлоу прочистил горло. Он смутно понимал смысл слов, но его беспокойство возрастало. Хриплым голосом он проговорил.
— Наверняка, это что-то новое.
— Новое? — усмехнулся Келексел. — Старше твоей галактики.
'Он точно придурок, — решил Фурлоу. — Почему они всегда выбирают психологов?'
Но тут он вспомнил воронов. Невозможно было отрицать, что птицы тоже видели эти… штуки. 'Что такое Чем?' — снова спросил он себя.
— Ты не веришь мне, — заметил Келексел. — Ты не хочешь мне верить.
Он ощущал, как мягкая расслабленность теплой волной растекается по его телу. Как это было приятно! Он понял, какое удовольствие получили когда-то люди Фраффина, познакомившись с этими туземцами. Гнев и ревность, которые он испытывал к Фурлоу, постепенно рассеивались.
Фурлоу проглотил слюну. Рассудок увлекал его на неизведанные тропки познания.
— Если я поверю тебе, — сказал он, — то я должен тогда буду признать, что ты… ну…
— Некто из другого мира?
— Да.
Келексел рассмеялся.
— Мне не сложно это доказать! Я могу так напугать тебя, что ты остолбенеешь!
Он щелкнул пальцами.
Это был чисто человеческий жест существа, мало похожего на человека. Фурлоу повнимательнее пригляделся к своему гостю: накидка с капюшоном, трико, странные остроконечные уши. 'Эту накидку можно было взять из театральной костюмерной, — мелькнуло у него в голове. — Он похож на карликового Белу Люгоси. Не больше четырех футов росту'.
В следующий момент Фурлоу овладел почти панический страх.
— Зачем ты здесь? — воскликнул он.
'Зачем я здесь?' — Келексел не смог сразу найти логическое объяснение своему поступку. Он вспомнил о Рут, которая без чувств лежала на кушетке в соседней комнате. Этот Фурлоу мог стать ее мужем. Жгучая ревность пронзила сердце Келексела.
— Возможно, я пришел, чтобы указать тебе твое место, — высокомерно сказал он. — Может быть, я подниму тебя на своем корабле высоко над вашей глупой планетой и покажу тебе, какая это ничтожная крупинка.
— Будем считать, что это не глупая шутка, и ты… — начал Фурлоу.
— Ты не должен говорить Чему, что он глупо шутит, — перебил его Келексел.
Фурлоу понял по тону Келексела, что тот способен на насилие. Собрав всю свою волю, он вернул дыханию обычный ритм и стал пристально разглядывать незваного гостя.
'Может ли он быть связан с исчезновением Рут? — размышлял Фурлоу. — Не из тех ли он тварей, которые похитили Рут, следили за мной, наблюдали за последними минутами бедного Джо Мерфи, которые…' — Я нарушил самые важные заповеди своего общества, появившись здесь, — сказал Келексел. — Мне самому странно, что я на это осмелился.
Фурлоу снял очки, нашел на туалетном столике платок, протер их и опять надел.
'Я должен заставить его говорить, — подумал он. — Во время разговора он дает выход своим чувствам'.
— Что такое Чем? — спросил Фурлоу.
— Хорошо, — сказал Келексел. — У тебя нормальное любопытство.
Он начал рассказывать о Чемах, их могуществе, их бессмертии, Кораблях историй.
Однако по-прежнему ни одного упоминания о Рут. Фурлоу гадал, хватит ли у него смелости спросить о ней.
— Почему ты пришел ко мне? — поинтересовался он. — Что, если я расскажу о тебе?
— Вряд ли ты сможешь рассказать о нас, — улыбаясь, заметил Келексел. — А если и сможешь, кто тебе поверит?
Фурлоу обратил внимание на угрозу. Если допустить, что Келексел тот, за кого себя выдает, то это может быть очень опасно.
Кто способен противостоять такому существу? Фурлоу вдруг почувствовал себя, как житель Сандвических островов перед железной пушкой.
— Зачем ты здесь? — снова спросил он.
'Как он надоел мне с этим вопросом!' — подумал Келексел. Кратковременное замешательство охватило его. Почему этот знахарь так настойчив? Как бы там ни было, он знахарь, первобытный колдун, возможно обладающий таинственными методами познания.
— Ты можешь быть мне полезен, — ответил он.
— Полезен? Если ты прибыл из такой высокоразвитой цивилизации, как ты…
— Я буду задавать тебе вопросы и оценивать ответы, — прервал его Келексел. — Может, что и всплывет.
'Почему он здесь? — спрашивал себя Фурлоу. — Если он тот, за кого себя выдает… почему?'
Фурлоу пытался расставить по местам обрывки фраз Келексела. Бессмертие. Корабли историй. Поиски развлечений. Роковая скука. Бессмертие. Бессмертие…
Пристальный взгляд Фурлоу начал раздражать Келексела.
— Что, сомневаешься, в здравом ли ты уме? — резко спросил он.
— Не поэтому ли ты здесь? — спросил в ответ Фурлоу. — Тоже сомнения мучают?
Не стоило так говорить. Фурлоу сообразил это, когда слова уже слетели с языка.
— Как ты осмелился?! — воскликнул Келексел. — В МОЕМ обществе контролируется состояние рассудка всех без исключения Чемов. Паутина Тиггиво обеспечивает безупречную работу нервной системы. Каждый при рождении подсоединяется к этой паутине, залогу нашего бессмертия.
— Паутина Тигги… Тиггиво? — спросил Фурлоу. — Э… механическое устройство?
— Механическое? Ммм… да.
'Боже милостивый! — подумал Фурлоу. — Неужели он хочет внедрить какое-то сумасбродное психоаналитическое устройство? И сейчас подготавливает почву?'
— Паутина объединяет всех Чемов, — продолжал Келексел. — Мы все — единый организм. Поэтому мы постигли то, о чем ты и не подозреваешь, несчастный. У вас нет ничего подобного, поэтому ты слеп.
Фурлоу был глубоко задет. 'Механическое устройство!' Неужели этот болван не понимает, что имеет дело с психологом? Фурлоу сдержал гнев, сознавая, что лучше не рисковать, и сказал:
— Я слеп? Возможно. Но не настолько слеп, чтобы не видеть, что любое механическое устройство для психоанализа — бесполезная подпорка.
— О! — Келексел был поражен этим заявлением. — Бесполезная подпорка? Паутина? Ты и без того понимаешь людей? — спросил он.
— Да, и очень неплохо, — ответил Фурлоу.
Келексел сделал несколько шагов в глубину комнаты.
Он испытующе посмотрел на Фурлоу. Похоже, что туземец хорошо знает себе подобных. Это явно не пустое хвастовство. Но может ли он узнать мысли Чема, понять их?
— Что ты можешь сказать обо мне? — поинтересовался он.
Фурлоу вгляделся в квадратное, внимательное лицо. Он расслышал просительную интонацию в заданном вопросе. Ответить нужно осторожно.
— Возможно, — сказал он, — ты так долго выполнял роль какой-то отдельной части, что уже почти СТАЛ этой частью.
'Выполнял роль части?' — удивился Келексел. Он попытался переосмыслить услышанное. Но ничего не пришло ему на ум. Он сказал:
— Мое механическое устройство исключает для любого из нас возможность ущерба.
— Каким безопасным тогда должно быть ваше будущее, — заметил Фурлоу. — Как уверенно вы должны себя чувствовать. Зачем же тогда ты здесь?
