Шум уже начал стихать – сначала его сменили отдельные возгласы удивления и ужаса, а после над площадью повисла гробовая тишина. Со всех сторон множество взглядов устремилось на вставшую повозку, замершего на троне Бога Верхних Земель и человека, который касался стеклянным клинком божественной шеи.
Наложница неподвижно скорчилась на досках, Камека застыл в пыли, лежа на боку по правую сторону от повозки, с топориками в обеих руках. Уги-Уги облизнул губы и прохрипел:
– Ты…
– Надо поговорить, – сказал Тулага.
Полулежа на софе и задумчиво гладя волосы прикорнувшей рядом Нахаки, Уги-Уги произнес:
– Много золота и камней… А почему Большая Рыба должна верить какому-то пирату?
Стоящий у окна Гана не собирался рассказывать монарху всю правду и заранее придумал объяснение.
– Я – Красный Платок, – заявил он. – Обо мне слышали все моряки, которым хоть раз доводилось пересекать Коралловый океан. Много лет я и мои люди грабили эфиропланы рыбаков, торговцев, купеческих воителей… Конечно, я должен быть богат. А как иначе?
– Твои люди могли забрать все, когда ты покинул Кораллы.
– Ты думаешь, я глупец? Они не знали, где я прячу свою часть добычи. И я держал ее не на Кораллах, а в другом месте.
Они находились на втором этаже дворца монарха – то есть построенного для него большого дома неподалеку от провала, – в просторной светлой комнате с широкими окнами. Возле кровати, не спуская с Тулаги злобно блестящих глаз, стоял вооруженный топориками Камека. Охранник явно чувствовал себя униженным из-за произошедшего на площади.
– Какой пират без сокровищ… – Уги-Уги оттолкнул голову наложницы, которая ластилась к нему, терлась лбом о его бок, сел поудобнее и огляделся. – Много их там?
– Нам хватит.
– На сколько ты согласен?
– На половину.
– Что мы должны тебе за это?
– На чем ты приплыл сюда? – спросил Гана.
– На «Небесных парусах». Наша ладья…
– Осталась в бухте? Дай мне лодку и пошли кого-нибудь вместе со мной, чтобы подтвердить мои слова. Или… ведь ты умеешь писать? А капитан твоей ладьи – он умеет читать? Напиши ему, чтобы подчинялся моим приказам. Мы поплывем к тому месту, я достану сокровища. На обратной дороге меня с моей половиной высадят на каком-нибудь острове архипелага. Ладья вернется сюда со второй половиной.
Когда он замолчал, Уги-Уги с трудом наклонился, колыхнув необъятным рыхлым брюхом, заглянул в синие, как небо, глаза Нахаки, сказал тонким голоском:
– Какой умный пиратик достался Большой Рыбе…
Наложница, мало что понимающая в происходящем, нежно улыбнулась своему повелителю и закивала. Выпрямившись, монарх произнес:
– Значит, нужен корабль, и потому пришлось идти к Большой Рыбе… С тобой поплывут пятеро наших онолонки и Камека.
– Камека не поплывет, – возразил Гана. – Камеке и пятерым слишком легко будет убить меня, когда мы достанем сокровища.
– А тебе слишком легко будет убить команду ладьи. Лад, пятеро не поплывут. Поплывет один Камека.
Стоящий рядом с кроватью охранник оскалился.
– И команда ладьи, – добавил монарх. – Простые моряки они, не бойцы.
– Хорошо, – сказал Гана.
Уги-Уги некоторое время пристально глядел на него, затем расплылся в улыбке.
– Съест ли Большая Рыба пирата? – спросил он, поднимая лицо к потолку. – Или пират распотрошит ей брюхо? Большая Рыба сожрала многих, но пират хитер, недаром он сын Безумца. Гварилки всегда хитры…
– Мой отец был белым, – напомнил Гана.
Уги-Уги уставился на него и вдруг захохотал.
– Белым! – воскликнул он, звонко хлопая себя по животу. – Да с чего ты взял? Нахака, девочка наша, слышала: белым!!!
– Разве это не так? – спросил Гана удивленно.
– Кто сказал тебе это, Младший? С чего ты решил?
– Не знаю… – растерянно пробормотал Тулага. – Мне казалось…
– Казалось! Ему казалось! Отец твой был гварилкой с Маумау. И еще он из общины отцеубийц. Мы были хорошо знакомы, мы трое: Диш, Тап и Большая Рыба. Мы тогда еще не были монархом, лишь принцем, как нынешний Рон Суладарский. Правил наш отец, приверженец церкви Сближения. Все знали, что вскоре
