Джонатан легко расправился с тварями, после чего, повинуясь повороту штурвала, аккуратно сел на вершине. Она напоминала блюдце – небольшая и чуть вогнутая. В центре темнело отверстие, вокруг росли кусты и редкие деревца, в кронах которых раньше кружили пауноги, напавшие на бронга.
Теперь ни одной твари не осталось, и Гана первым спрыгнул на землю. Черный обгоревший гребень, идущий по краю Кавачи, здесь заканчивался. Тень от него скрывала почти всю вершину, прямые лучи светила не падали сюда.
– Вставай, малыш, – донеслись сверху увещевания бултагарца. – Ну же, пойдем! Ведь ты хочешь помочь сестре?
– Не хочу! – выкрикнул в ответ коротышка. – Хочу, чтобы тот синий улетел! А Пушку мне не жалко, она дура.
– Ну так отведи нас к синему, и мы обо всем позаботимся.
Кобура на ремне шевельнулась, и Тулага поспешно схватился за нее. Пока Нес и Тланч слезали, он рассматривал крон. С тем творилось что-то странное: пистолет подрагивал, то поджимая, то выпячивая брюшко, ствол чуть шевелился.
– О, братец! – сказал Сив, останавливаясь рядом и с любопытством глядя на оружие.
Тулага обернулся к нему.
– Что?
– Братик. Младший.
– Чей братик?
– Ну, Пушки. Ой, а если отец говорил, что она моя сестра, то он, значит, и мой брат?
– Почему это оружие – брат Пушки? – спросил Нес, подходя к ним.
– Какое оружие? – переспросил Тланч-Кавачи. – Это слисс.
Гана покачал головой.
– Нет. Он называется крон.
– Не знаю про крон. Может, он – Крон, а она – Пушка, – возразил коротышка. – Может, их так зовут. Но все дети сознания Шантар называются слиссами.
– Это название живого оружия? – догадался Тулага.
– Да-да, живого. Они слиссы. Они связаны... ну, связаны друг с другом все.
– Как фантомные креветки, – сообразил наконец бултагарец. – Вы ведь слышали про это, юноша? Сейчас ученые востока решили, что все фантомные креветки, плавающие по нашим морям и океанам, – это как бы общий организм, одно тело, только разобщенное в пространстве...
Он не договорил: земля под ногами задрожала.
– Что такое? – Траки беспокойно огляделся.
– Пушка, это Пушка! – И Тланч-Кавачи устремился к отверстию в центре вершины. – Идемте скорее, она волнуется!
Джонатан разлегся на краю горы, взявшись щупальцами за ствол растущего неподалеку дерева; путешественники пошли за коротышкой.
Наклонный коридор с мягкими стенами тянулся в глубь горы. Сделав несколько шагов, Нес сказал:
– Она как сыр с дырками.
Будто мягкой коркой, гора была покрыта слоем земли, на которой росли кусты и деревья, а ниже было пористое светло-коричневое вещество с многочисленными ходами, по одному из которых они и спускались.
– Что это? – спросил бултагарец у Тланча-Кавачи, постучав кулаком по стене.
– Я.
– Ты... твое тело?
Сив закивал.
– Правда, правда! Мое. Просто здесь, куда отец посадил сестру, оно вот такое. Ой!
Все вокруг задрожало, а после просело с глухим утробным скрипом, донесшимся откуда-то снизу. Тланч упал, но тут же вскочил и с криком: «Быстрее!» помчался вперед. Ощущая непрерывный трепет крона на поясе, Гана побежал за ним, следом устремился бултагарец. Вскоре коридор закончился обширной пещерой. На другой ее стороне что-то массивное и длинное то вспухало, то опадало, тяжело, с хрипом дыша.
Глава 11
Арлея машинально сделала несколько шагов, прежде чем смогла разглядеть, куда попала. Огромный аквариум с облаками – но чересчур, ослепительно белыми... Трудно было оценить размеры помещения: со всех сторон, куда ни кинь взгляд, – лишь снежный хаос, медленно ползущие бугры, холмы пуха и выгнутые стеклянные поверхности, уходящие в какие-то таинственные межпространственные закоулки.
Что-то мелькнуло впереди, скользнуло средь эфирных перекатов и пропало, уйдя в пучину. Арлея чуть не упала, опустившись в облака почти по пояс. Ступила вбок, потом вперед – и глубина опять стала меньше, теперь пух едва достигал колен.
Девушка оглянулась, но не увидела дверей: они растворились в белизне. Зато Смолик никуда не делся, хотя и находился теперь далеко в стороне. Капитан помахал рукой, насмешливо щурясь. Кивнув, она подняла голову. Свод спальни-аквариума был не слишком высоко, но из-за световых переливов казалось,
