Особенно теперь, когда деньги почти у меня в кармане. Это вопрос логики, Мег. Любое человеческое действие можно свести к уравнению, — он снова отскочил. — Дело только в том, чтобы научиться пользоваться этой книгой. Если бы такая была у Наполеона, он завоевал бы весь мир.
Пламя уже подбиралось к кошке, однако она не двигалась с места.
— У Наполеона такая была, — фыркнула она.
А затем пламя заставило Трейси выйти. Тихо смеясь, он сбежал по ступеням и направился к своей машине. Он победил — обманул и Мег, и книгу, сознательно поставив себя в ситуацию, в которой только смерть приживала могла спасти ему жизнь. И в его распоряжении все еще оставалась одна страница.
Окно треснуло и вывалилось. Пламя вырвалось через отверстие, и сухие кусты вспыхнули мгновенно. Трейси остановился в десяти футах от машины, потом повернул, поняв, что этот путь бегства отрезан.
Это не имело значения, он был непобедим, пока у него оставалась еще одна страница. Трейси бросился к дороге, холодный ветер холодил его вспотевшее лицо.
Около мили отделяло его от Лаурел-Кэньон, где можно остановить какую-нибудь машину. Дорога вела вниз, а он был в хорошей форме. Он выберется сам, несмотря на усиливающийся ветер. В худшем случае его спасет книга.
Он бежал по дороге, но минут через десять заметил огненную дорожку, бегущую по рву поперек его пути.
Трейси свернул на первой же развилке и попал в каньон. Солнце уже зашло, но холмы превратились в конусы пурпурного сияния. Где-то вдали завыла сирена.
Трейси бежал дальше. Один раз он вынул из кармана книгу, но в овале не было никаких цифр. Никакая серьезная опасность пока ему не угрожала.
И вдруг Трейси испугался: а может, он каким-то образом уже использовал все десять возможностей? Нет, это невозможно. Он считал точно. Когда что-то будет угрожать его жизни, книга среагирует.
Нарастающая ярость огня гнала его по каньону до тех пор, пока пламя не показалось впереди. Он явно оказался в ловушке. С трудом переводя дыхание, он вновь выдернул книгу из кармана и облегченно вздохнул: десятая возможность была перед ним, обещая спасение. Страница 50.
Трейси открыл книгу. В кровавом свете пожара прочесть написанное не составило труда. Текст был очень краток и краткость его таила в себе нечеловеческое ехидство. В одно мгновение Трейси понял, как обстояли дела с Наполеоном, и догадался, что увидел Гвинн перед смертью. Понял он и то, каким образом неизвестному автору удалось свести все человеческие кризисы к пятидесяти уравнениям. Сорок девять из них касались сорока девяти возможностей и давали логические решения. Пятидесятый же охватывал все остальное и был не менее логичен.
Буквы на красной от пламени пятидесятой странице сообщали:
КОНЕЦ
Генри Каттнер & Кэтрин Л. Мур
По твоему хотенью
«Салону иллюзий и диковин требуется знаток магии. Требуемые квалификации: божество».
— «Божество»! — воскликнул Джозеф Тинни. — Множество, а не божество! Черти бы взяли всех наборщиков!
— Ну что ж, — спокойно произнес высокий молодой человек в идеально скроенном твидовом костюме, минуту назад вошедший в салон «Престо Трюк». Для меня важно то, что я прочел в «Таймсе» ваше объявление и хочу здесь работать.
Тинни провел ладонью по запавшей щеке.
— Разумеется, мне нужен помощник. Но это не значит, что я дам себя надуть.
— В объявлении было написано, что вы ищете божество, — упрямо стоял на своем молодой мужчина. — Значит, вы должны принять меня, а не какого-нибудь смертного. Разве что явится какой-то другой бог, что маловероятно.
Тинни внимательно разглядывал свои ногти.
— Как вас зовут?
— Сильвер. К. Сильвер.
— К — значит…
— Квентин, — поспешно добавил мистер Сильвер. Это был исключительно красивый молодой человек с золотистыми кудрями и голубыми глазами: улыбка у него была приятная, но создавалось странное впечатление, что он насмешник, который вот-вот взорвется потоком богохульных ругательств. Парень с такой внешностью наверняка понравится клиенткам. Впрочем, их было не так уж много. Клоуны и фокусники, в основном, мужчины.
— Как вы сюда вошли?
— О, — быстро ответил мистер Сильвер, — я превратился в облачко и влетел через замочную скважину. Совершенно неправдоподобно, верно?
— Да уж, — согласился Тинни. — А может, вы косите под Гудини? Впрочем, неважно. Кстати, «Таймс» еще не поступил в продажу. Где, черт возьми, вы прочли мое объявление?
— Да уж сумел, — ответил мистер Сильвер. — Так как насчет работы?
Хозяин магазина задумался.
— Знаток…
— … магии. Может, это сказано в переносном смысле? Кстати, в свое время я часто посещал Елисейские Поля! — Мистер Сильвер помолчал. — Вы мне не верите?
Тинни лишь мазнул его взглядом.
В дверь постучали. Тинни открыл и впустил невысокого полного мужчину с козлиной бородкой и нафабренными усами.
— Профессор Зенно! — воскликнул он. — Как ваш номер с хлебным ножом?
— Ну… неплохо, — буркнул профессор Зенно, расхаживая между полками и разглядывая предлагаемые товары. — Но это недостаточно зрелищно. Мне нужно что-то новое. Понимаете, что-нибудь впечатляющее.
Тинни заколебался — у него под рукой не было ничего готового, рукой, требовалось сначала закончить кое-какие разработки. Может, номер с девушкой-скелетом? Нет, Зенно не устроит едва очерченная идея.
Однако, прежде чем он успел что-либо сказать, мистер Сильвер ловко перехватил инициативу.
— Я новый помощник мистера Тинни, профессор. Действительно, мы можем вам кое-что показать. Нечто совершенно новое. Прошу сюда…
В этот момент дверь вновь распахнулась и на пороге появился мощный мужчина в клетчатом костюме. В руке он держал мятый экземпляр «Таймс».
— Мистер Тинни! — воскликнул он, глядя на всех троих разом. — Я прочел ваше объявление…
Тинни, как раз собиравшийся одернуть Сильвера за то, что тот лезет не в свое дело, решил, что самое время.
— Вы хотите получить эту работу? — спросил он клетчатого. — Отлично. Я вас беру.
— Минуточку, — сказал мистер Сильвер, подходя к огромному мужчине. Вы — бог? — спросил он и тут же сам ответил на этот вопрос: — Нет, вижу, что нет! Тинни! — Сильвер повернулся к хозяину. — Вы отказываетесь от собственных слов, напечатанных в газете?
Тинни грозно уставился на него.
— Я вас вовсе не принимал. Можете убираться. — И добавил кое-что о психах.
Здоровяк живо сообразил, что к чему.
