– С-случилось? – переспросила она, не сумев в полной мере справиться со своим голосом. – Был сильный ветер, и потом темнота. Я не знаю… Все произошло так быстро.
Содрогаясь от пережитого ужаса, она посмотрела в темный конец зала. Что бы это ни было – это была нечеловеческая сила. Возможно, она когда-нибудь сумеет забыть, что за миг до того, как в камине вновь запылал огонь, ее окружили внезапно надвинувшиеся стены тесной каменной могилы, а затем в ярком свете пламени эти стены рассеялись с такой же легкостью, с какой рассеивается туман в первых лучах утреннего солнца. Но в памяти Джарел навечно запечатлелись этот рот, жадно впивавшийся в ее губы, эти большие, широко расставленные зубы, свирепое объятие железной руки – ничто не могло бы быть более ощутимым. Однако это была только рука, только рот, только наглая, дерзкая ладонь. Без тела… Внезапно с замиранием сердца Джарел вспомнила, что у Андреда, согласно страшной легенде, перед смертью были отсечены руки и ноги, а прежде чем забросить бездыханное тело в зыбучие пески, убийцы отрубили ему и голову… Андред…
Она не была окончательно уверена, что произнесла это имя вслух, однако Аларик точно расслышал его и теперь набросился на единственное слово, слетевшее с ее губ, как голодный зверь на добычу.
– Андред? Это был Андред?
Джарел собралась с силами и сквозь стиснутые зубы – чтобы больше ничего ненужного не вылетело из ее рта – проговорила:
– Андред? Он умер две сотни лет назад!
– Он не может умереть, пока… – это вырвалось у одного из юнцов, прежде чем Аларик, метнув грозный, но при этом наполненный каким-то странным уважением взгляд, не прервал его.
– Все молчите!.. Госпожа Джарел, ты спрашивала меня, есть ли правда в легендах о Чертовой обители. И теперь я должен ответить. Мы все верим, что Андред ходит по залам, оберегая свое сокровище, и мы… мы…
Он заколебался, и Джарел подметила на его лице тень жестких расчетов. Затем его голос зазвучал еще более размеренно и ровно:
– Мы уверены в том, что существует лишь один путь найти это сокровище. Только тень Андреда может привести нас к нему. А тень Андреда была до сих пор неуловимой.
Джарел могла бы поклясться, что, начиная говорить, хозяин замка вовсе не собирался ей рассказывать об этом. Ее догадка окрепла, когда она уловила отзвуки беззвучной беседы, которую вели между собой приближенные Аларика. Они страстно ловили жесты Джарел, надеясь подметить то, что вырвалось бы против ее воли… Да, эта жадная заинтересованность была написана на каждом лице, на сверкавших белыми окружьями глазах женщин с острыми скулами, на лицах мужчин, слегка искаженных от плохо скрываемой радости. Внезапно она почувствовала, что задыхается в отравленном кощунственной тайной сгустившемся воздухе, задыхается от того неуловимого, вызывавшего ощущение опасности радостного возбуждения обступивших ее странных людей – тем более что их возбуждение казалось ей абсолютно беспричинным.
Однако Джарел была гораздо более потрясена пережитым, чем старалась это показать. Ей вовсе не обязательно было прилагать какие-либо усилия, чтобы скрыть свою слабость. В душе Джарел зрело твердое намерение избавиться от невыносимого общества этих людей – даже если бы это означало остаться в абсолютном одиночестве.
– Позвольте мне отдохнуть возле вашего огня. Может быть, оно… оно… он больше не вернется.
– Но он должен вернуться! – ей показалось, что обитатели замка воскликнули это одновременно. По крайней мере на их лицах легко читалось полное согласие друг с другом. И даже собаки смотрели на Джарел так, словно доподлинно понимали, о чем шла речь, и переводили глаза, в которых играли красные отблески пламени, с одного лица на другое. Как только вновь заговорил Аларик, их взгляды обратились к нему:
– Много ночей мы напрасно ждали, что появится сила, которая заставит Андреда открыться нам. Однако никто до тебя не смог вызвать вихрь, который… без которого не обойтись, если мы собираемся найти сокровище.
И опять, уже в который раз Джарел услышала едва слышимый смешок, пронесшийся от одного слушателя к Другому. Тем временем Аларик продолжал, и его голос был ровным и спокойным:
– Нам посчастливилось встретить человека, чья сила в состоянии призвать дух Андреда в Чертову обитель.
Мне кажется, что в тебе живет та неистовая сила, которую Андред ищет и присутствие которой чувствует. Мы должны попытаться снова вызвать его из тьмы, и нам придется полагаться на твое тайное могущество. Джарел недоверчиво огляделась:
– Вы хотите вызвать… это… снова?
На нее алчно уставились несколько пар глаз, в которых горел огонь. Этот блеск уже невозможно было принять за отсветы каминного пламени.
– Да, мы вызовем его, – пробормотал в самое ее ухо один из юношей. – И мы не станем долго ждать…
– Боже правый! – воскликнула Джарел. – Значит ли, что все легенды лгут? Ведь в них говорится о том, что дух Андреда губит всех, кто осмеливается проникнуть в Чертову обитель. Почему же вы уверяете меня в том, что лишь я способна вызвать его? Неужели вы хотите для себя столь ужасной гибели? Нет, я не хочу! Я не вынесу этого еще раз, даже если вы убьете меня здесь. Я больше не перенесу поцелуев Андреда!
И ее окутало молчание. Взгляды обитателей замка встретились. Потом вновь заговорил Аларик:
– Андред сердится только тогда, когда в Чертовой обители появляются чужаки, его не тревожит присутствие здесь его наследников и их вассалов. Более того, те легенды, о которых ты говоришь, давно устарели, в них говорится о том, что происходило в этом замке давным-давно, о судьбе тех, кто осмеливался сюда проникнуть долгое время тому назад. Два года здесь витал дух страшной смерти. Однако ныне Андред давно мертв. Теперь он появляется в Чертовой обители гораздо реже, чем это случилась прежде. Мы очень долго пытались призвать его, однако это удалось сделать лишь тебе. Так что, дорогая госпожа, у тебя не остается выбора. Ты должна вновь испытать на себе неистовую силу Андреда, или…
– Или что? – холодно переспросила Джарел, и ее ладонь легла на рукоять меча.
