Через тридцать минут десять оставшихся в строю бойцов специальной группы в кузове полуторки второй ударной дивизии ехали освобождать от фашистов город Светловск. Раненых Старик на свой страх и риск отпустил, решив, что вряд ли они сыграют решающую роль в разгроме неизвестного по численности немецкого гарнизона. Вместо них группу усилили пожилой рядовой-водитель и принявший командование капитан Петров — тот самый небритый очкарик, который колдовал в штабе над картой.
Перед выездом их энергично напутствовал комиссар:
— Самое главное — решительность и смелость! Не давайте им опомниться!
С ходу врывайтесь в город, фашисты не выдерживают внезапного напора!
Закрепитесь — дадите сигнал зеленой ракетой.
Грузовик довольно ходко шел по укатанному снегу. Дорога имела вполне мирный, довоенный вид, на развилке аккуратный указатель сообщал: «Светловск — б км».
Проехали небольшой хуторок. Несколько женщин заполошно выскочили на дорогу:
— Куда, там немцы, вертайтесь назад!
Одна, размахивая руками, побежала следом, истошно крича:
— Нельзя, немцы! Немцы в Светловске!
На подъезде к городу их обстреляли из миномета. Видно, дорога была хорошо пристреляна — столбы разрывов встали перед самым капотом, звякнуло стекло, кто-то вскрикнул. Водитель резко вывернул руль, полуторка вылетела на обочину и застряла в сугробе. Все залегли в редком кустарнике.
Капитан Петров был ранен в руку. Смеркалось. Больше в них не стреляли.
Когда стемнело, Петров передал командование Старику:
— Я ранен, пойду в санбат. Вот ракетница с зеленой ракетой. Когда закрепитесь в городе, дадите сигнал.
Петров отвернулся и выругался.
— А я что? — спросил водитель. — Я без машины чего? Может, мне тоже вертаться? За подкреплением, а?
— Давай, отец, возвращайся, — разрешил Старик.
Группа лежала в снегу еще минут десять. К Старику подобрался Гром со своим вечным вопросом:
— Ну, чего делать будем?
— Выполнять свое задание. — Старик потер снегом начавшее терять чувствительность лицо. — Только теперь нам надо опасаться и своих. Попадемся — расстреляют за дезертирство и неисполнение приказа.
В эту ночь группа наконец перешла линию фронта.
Две недели они, по выражению Старика, «шкодили» на дорогах: подрывали машины, обстреливали пешне колонны, минировали транспортные развязки.
Как ни странно, на вражеской территории группа потерь не понесла: немцы боялись углубляться в лес и не организовывали серьезных погонь.
Когда группа вернулась в отряд, Грызобоева там уже не было: ушел с повышением в наркомат. Новый командир — лейтенант госбезопасности Гуськов, веселый молодой мужик с внимательными серыми глазами, тепло поздравил всех с выполнением гаданий и сказал:
— Это, ребята, была закалка, проба сил. Теперь все, кто там побывал, подучатся еще кое-чему и займутся более важной и сложной работой.
Так и получилось.
— Здесь, что ли? — спросил хмурый водитель, и Старик вынырнул из смертельной зимы сорок первого.
По залитой водой Красногорской улице «рафик» подкатывал к большому кирпичному дому, построенному известным в Тиходонске табачным фабрикантом еще до революции и, судя по виду, с тех пор ни разу не ремонтировавшемуся.
— Заезжай во двор, — сказал Крылов и первым выпрыгнул у высокой двери среднего подъезда.
— Как пойдем? — Гусар расстегнул пиджак и цапнул себя под мышкой. Он знал Медузу только по картотеке, а тот выглядел на фотографии действительно грозно.
— Постой под окном для страховки, а мы зайдем, — понизив голос, сказал Крылов.
Рейд начался.
Глава шестая
РАССЛЕДОВАНИЕ
Поквартирный обход домов ничего не дал. Практически все хозяева утверждали, что в интересующее нас время находились дома и занимались сугубо мирными делами: чаепитие, телевизор, лото и т.д., и т.п. Возможно, кто-то и лгал, но реальных основании предполагать это не имелось.
Одна квартира вызвала подозрения: хозяин уезжал в командировку, а ключ одолжил приятелю. Но дальнейшая проверка показала — то, чем он в ней занимался, могло заинтересовать только его собственную жену да еще полицию нравов, если бы таковая у нас имелась.
Я занялся подругами потерпевшей, ее мать назвала трех, и я побеседовал с каждой.
Марта Еремина — крашеная блондинка, старающаяся, и небезуспешно, быть красивой, элегантной. Если бы не едва заметная фривольность манер, пробивающаяся время от времени сквозь броню внешнего лоска, она бы производила совсем неплохое впечатление.
Шура Яковлева — эта выглядела не так эффектно: погрузнела, потеряла фигуру, морщины — рано, не следит за собой, одета попроще, да и держится менее уверенно, но кажется искренней, хотя кто знает…
Вера Угольникова — откровенно вульгарная, манерная, но с претензией, хотя косноязычность и ограниченный словарный запас не позволяли сохранять на ее счет каких-либо иллюзий. Во время беседы меня отвлекало одно обстоятельство — деталь, легко объяснимая, если бы передо мной сидел мужчина, да еще из нашего постоянного контингента, но совершенно не вписывающаяся в конкретную ситуацию и оттого раздражающая, как всякая неуверенность в правильности собственных ощущений. Показывая, где подписать протокол, я перегнулся через стол и убедился, что не ошибся: от Угольниковой чуть заметно пахло спиртным.
Свидетельницы не прояснили дела Нежинской, скорее добавили вопрос: что связывает столь разных людей с потерпевшей?
Еремина и Угольникова разведены, Яковлева не была замужем…
Единственный общий признак? Нет, вот еще. Все трое практически ничего не рассказали о Нежинской: с мужем разошлась, растит сына, работает — вот и все, что знают лучшие подруги, точнее, вот и все, что они рассказывают.
А знают, конечно же, гораздо больше. Такое характерно для людей, связанных круговой порукой: чрезмерная откровенность любого из них неизбежно обернется против него самого. «Омерта — закон молчания». Почему в памяти вдруг всплыло название давней книжки «Подсознательные процессы ассоциативной связи» Соединение гипотезы Зайцева с позицией свидетельниц и выдали конечный результат? Что ж, еще пару раз схватить воздух вместо доказательств — цепочка неудач следствия достигнет достаточной длины для того, чтобы принимать всерьез любую версию!
Мы схватили воздух трижды.
Пожарники, балансируя на длинной и устрашающе хрупкой на вид выдвижной лестнице, тщательно осмотрели фасад девятиэтажки в месте предполагаемого попадания пули, но следов рикошета не нашли. Поиски на площадке между домами, к которым привлекли человек двадцать дружинников и нештатных сотрудников, тоже не увенчались успехом — Эти попытки «найти иголку в стоге сена» и по логике вещей должны были оказаться безрезультатными, а вот на допрос бывшего мужа потерпевшей я возлагал большие надежды.
Но…
Оказалось, что Михаил Нежинский погиб полтора года назад: утонул, купаясь в реке. В архиве прокуратуры Зайцев нашел уголовное дело, возбужденное по факту его смерти.
Я рассматривал фотографию симпатичного парня с тоскливыми глазами, читал характеристики, отзывы знавших его людей. Инженер, характеризуется положительно. Замкнут, иногда вспыльчив — Очень тяжело пережил развод — болел, хандрил, даже начинал пить, но это у него не получалось. Хорошо плавал,
