Путь к звездам

северного сияния? Не правда ли, похоже на кружево, сотканное из всех цветов радуги?

Лаборант развлекался, играя с чашкой. Он “бросал” ее с различной вышины и очень смеялся, глядя на ее странные эволюции.

Когда Бутару обратил его внимание на дивное зрелище, развернувшееся над Землей, он закрепил чашку в подставке на столе и взглянул в нижний иллюминатор.

Сквозь прозрачную стенку были видны гусеничная ракета и еще две другие радиоуправляемые ракеты, послушно следовавшие за “Дерзновенным”. Корпус главной ракеты маскировал остальные.

Гораздо меньше Гепты, но все еще величественная на темном фоне звездного неба, виднелась Земля. Материки и океаны слабо различались сквозь атмосферный покров.

В противоположной от Солнца стороне тянулся беловатым дымком знаменитый “хвост” Земли. Он был открыт великим советским ученым В.Г.Фесенковым еще несколько десятилетий тому назад. Это любопытное газообразное продолжение земной атмосферы, подобное хвосту кометы, вытесняется из воздушной оболочки земного шара давлением солнечных лучей.

Вблизи земных полюсов можно было отлично видеть сверкающее покрывало северного сияния. Этой чудесной игрой света и красок мы обязаны заряженным электричеством частицам, исходящим от Солнца, и притянутым к полюсам гигантской магнитной силой Земли.

— Явление электризации теперь гораздо сильнее, — заметил Динкэ.

— Пожалуй, что оно и так! — подтвердил Матей Бутару. — Попробуем передать что-нибудь по радио прямо на Землю и увидим, каково положение.

Но радисту так и не удалось установить сообщение. После бесчисленных и напрасных попыток, он разозлился и начал нервно крутить кнопки аппаратов, ругаясь про себя. Даже миллиметровые радиоволны большой проницаемости не могли проникнуть до земного шара.[3] Непроницаемость атмосферы к радиофоническим волнам очень возросла.

Астронавты решили прибегнуть к световой сигнализации. Из корпуса “Дерзновенного” показались мощные зеркала. Они передавали отражающиеся солнечные лучи. Двумя минутами позже станция связи с Гепты ответила следующее:

“Приемно-передаточная станция из гор Фэгэраша подтверждает получение вашего светового сигнала. Мы с трудом разобрали извещение из-за разразившейся сильной магнетической бури”.

В эту минуту послышался однообразный шум. Внешняя оболочка “Дерзновенного” начала отодвигаться, так как на стороне, обращенной к Солнцу, температура достигла 80°. Спустя несколько минут шум прекратился.

Вдруг Вирджил Чернат встал от пульта управления и подошел к своим спутникам. Было видно по его лицу, что он доволен.

— Если хотите, — сказал он, — теперь у меня есть время, и я могу вам показать, как работает одна установка, о которой я еще ничего не говорил. Я построил ее перед самым нашим отъездом.

Слова инженера возбудили всеобщее любопытство.

— Дорогие товарищи, я говорю о запасном двигателе. Взгляните в верхний иллюминатор!

Вместо сигнализационного зеркала, давно ужо втянутого в корпус корабля, оттуда показалась трубка диаметром с обычный стакан. Послышался легкий треск, и свободный конец трубки открылся, как расцветшая ветка сирени.

— Фотоэлементы! — воскликнул профессор Скарлат.

— Угадали! — с гордостью ответил инженер. На лице его отражалась чисто детская радость. — Речь идет о двигателе типа, изобретенного советским ученым М.К.Тихонравовым.

Фотоэлементы преобразовывают солнечную энергию в электрический ток. Под влиянием электрической энергии молекула водорода превращается в атомы: двухатомный водород превращается в одноатомный. Но одноатомный водород, будучи очень неустойчивым, снова превращается в двухатомный. Развивающаяся при этом теплота придает частицам водорода скорость в 20 километров в секунду, обеспечивающую подталкивание.

Как бы в подтверждение его слов, из маленького цилиндрического двигателя посыпались целые снопы фиолетовых искр, все более и более ярких. Послышался легкий свист, прерываемый каким-то хлопаньем.

— Наша скорость снова возрастает! — объявил Вирджил Чернат с торжествующим видом.

Минут десять спустя искры погасли, веер фотоэлементов исчез, и трубка снова втянулась в ракету. Подобный сверкающему болиду, межпланетный корабль мчался вперед в космическом пространстве.

Наклонившись над журналом, Анна Григораш впервые записала в него свои впечатления.

“Прошло 9 часов и 24 минуты с момента нашего старта на Гепте. Мы весим меньше, чем пылинка на земле, так как теперь совершенно освободились из невидимых объятий земного шара. Если не привязываться к стульям ремнями и не держаться за поручни и перила при ходьбе по каюте, можно было бы плавать по ней, подобно рыбе в воде.

Немногим раньше Динкэ отвязался от стула и имел неосторожность облокотиться на ручки кресла. В тот же момент мы все увидели, как он взлетел к потолку и остался висеть над нами в воздухе. Счастье еще, что Чернат стянул его оттуда вниз за рукав. Вот и магнетонический микрорулон, который профессор Добре забыл не прикрепленным к столу, теперь парит под потолком. У нас не существует более понятий “внизу”, “наверху”, потому что они имеют смысл лишь там, где проявляется сила притяжения.

В окошко слева глядит огромный диск Луны. Вот так называемые “великие” пустыни, в которых нет ни капли воды, кратеры вулканов, лишенные лавы, суровые силуэты высоких, скалистых гор. Тени, отбрасываемые ими в лунной пустыне, так четки и так густы, что те, которые мы привыкли видеть на Земле, можно считать в лучшем случае полутенями.

Естественный сателлит земного шара кажется бесконечной пустыней, полной песка и камня, и прорезанной бездонными пропастями.

Какой мертвой и холодной выглядит эта постоянная спутница Земли, когда ее видишь вблизи!”

Заканчивая свою заметку, Анна услышала доносившийся из соседней кабины голос Прекупа, который разговаривал со станцией связи с Гепты:

— Да, товарищ Аруниан, все идет согласно схеме. Автопилот[4] взял вираж в 20°, и корабль направляется к астероиду. Большая часть пути пройдена.

Астероид — страна чудес

“Дерзновенный” продолжал свой путь сквозь вечную астральную ночь, и путешественники не могли досыта наглядеться на великолепие сказочно прекрасного зрелища космической панорамы.

Матей Бутару принял управление ракеты или, вернее сказать, наблюдение за автопилотом Лицо его выражало напряженное внимание. Время от времени он что-то заносил в свою записную книжку из виноина — пластической массы, заменившей прежнюю бумагу. Преимущество ее перед бумагой состояло в том, что можно было писать на ней и стирать написанное, сколько угодно.

В своей кабине радист снова передавал на Гепту станции связи точное положение ракеты, а Аполодор Динкэ, не знаю в который раз, перечитывал “Инструкции для приготовления пищи из обезвоженных и синтетических продуктов в космических плаваниях”.

С каждой перечитанной им главой, лицо Динкэ становилось все мрачнее.

— Ох, оскандалюсь я, как пить дать, оскандалюсь! И это несмотря на все мои познания в пищевой химии! Никак не пойму, как можно приготовить румяное сочное и вкусное жаркое из этих картонных коробочек, в которых лежат какие-то порошки, да облатки. Я предвижу, чем это все кончится. Все скажут: перепутал, мол, наш Аполодор Динкэ пищевые концентраты с химикалиями из своих пробирок!

И он снова погрузился в изучение своей странной поваренной книги.

— Пожалуйста, Вирджил, — обратился Матей Бутару к Чернату, только что вошедшему в кабину