С решимостью во взоре Кристиан приставил острие штыка к горлу Блая.
Кто-то крикнул:
– Перережьте-ка этой собаке глотку!
Отовсюду послышались возгласы:
– Проучите его, мистер Кристиан!
– Вышвырните его за борт!
– Скормите негодяя акулам!
Я думаю, что только тогда до капитана Блая дошло действительное положение вещей. Некоторое время он стоял, тяжело дыша и с недоверием глядя по сторонам.
– Мистер Кристиан, позвольте мне сказать, – прохрипел он. – Подумайте, что вы делаете! Отпустите меня, бросьте оружие! Давайте снова будем друзьями, я даю вам слово никогда не упоминать о случившемся.
– Ваше слово ничего не стоит, сэр, – ответил Кристиан. – Будь вы человеком чести, дело не приняло бы такой оборот.
– Что вы хотите со мной сделать?
– Застрелить, мерзавец проклятый! – крикнул Беркитт, потрясая мушкетом.
– Нет, он так легко не отделается! Привяжите его к решетке люка, мистер Кристиан! Пощекочем его «кошкой»!
– Верно! Привязать его! Пусть-ка отведает своего угощения!
– Спустить ему шкуру!
– Тихо! – решительно крикнул Кристиан и обратился к Блаю: – Мы поступим справедливо, сэр, хотя вы так не поступали никогда. Мы закуем вас в кандалы и доставим в Англию…
Дюжина протестующих голосов прервала его:
– В Англию?
– Ни за что!
– Так не пойдет, мистер Кристиан!
В мгновение ока палуба забурлила: бунтовщики яростно противились предложению Кристиана. Ни разу до этой минуты положение Блая не было столь критическим; к его чести, он не дрогнул. Матросы рассвирепели; казалось, сейчас его пристрелят на месте, он же лишь кидал вокруг злобные взгляды, как бы бросая вызов каждому из них. По счастью, внимание бунтовщиков отвлек Эллисон, который, размахивая штыком, бросился вперед. Парень этот был не такой уже скверный, но озорник, каких мало; горячий и беспечный, он был из тех, что всегда попадают в переделки. Вероятно, он решил, что поучаствовать в бунте будет очень весело, и теперь вприпрыжку подскочил к Блаю с таким комичным выражением лица, что страсти сразу утихли. Послышались одобрительные восклицания:
– Ура, Томми! Так ты за пас, парень?
– Разрешите, я его посторожу, мистер Кристиан! Я глаз с него не спущу!
Он прыгал перед Блаем взад и вперед, угрожающе размахивая своим оружием:
– Подлец! Старый негодяй! Так ты нас запорешь? Ты не будешь давать нам грога? Заставишь нас есть траву?
Матросы одобряли его веселыми возгласами:
– Давай парень!
– Мы поможем!
– Ткни-ка его штыком в брюхо!
Эллисон разошелся:
– Ты и этот твой мистер Самьюэл! Мошенники, вот вы кто! Красть у нас еду! Небось заработали на этом хорошие денежки! Старый ворюга! Тебе бы пойти в провиантмейстеры, вмиг разбогател бы!
Выслушивать поношения из уст самого последнего из своих матросов было для Блая мучительно, и в то же время трудно было вообразить более счастливый для него поворот событий. В эту минуту жизнь его висела на волоске, и Эллисон, отводя душу, ослабил едва сдерживаемую ярость людей, не отличавшихся красноречием и способных выразить свою ненависть к Блаю лишь действиями. Мне кажется, что Кристиан понял это и позволил Эллисону выговориться, вскоре, однако, он прервал его:
– Изготовить шлюпку на воду! – крикнул он. – Мистер Черчилль!
– Есть, сэр!
– Привести мистера Фрайера и мистера Перселла! Беркитт!
– Здесь, сэр!
– Ты, Самнер, Миллз и Мартин будете караулить мистера Блая!
Беркитт зажал в своем огромном волосатом кулаке конец линя.
– Никуда он не денется, сэр! Будьте спокойны!
– Что вы собираетесь делать, мистер Кристиан? Мы имеем право знать, – спросил Самнер. Кристиан
