ключ в зажигание. Маленький симпатичный «китаец» послушно, с пол-оборота, завелся и еле слышно заурчал своими внутренностями, как бы приветствуя хозяйку.
«Все-таки Дин — мудрый! — подумала Лана, уверенно выруливая со двора. — Правильную машинку посоветовал».
В прошлом году он решил подарить ей транспортное средство, но при этом никакого выбора не оставил: «Знаю, присмотришь что-нибудь модное и престижное. Но, поверь моему опыту, если хочешь спать спокойно, лучше купить машину, не слишком бросающуюся в глаза. А то проснешься однажды утром или из магазина выскочишь — а железной подружки твоей и след простыл. И дело здесь не в деньгах. Страховщики все отдадут („Попробовали бы не отдать“, — усмехнулась тогда Лана). Но потерянное время и истрепанные нервы тебе никто не возместит». Вместе они поехали в салон китайских машин и приобрели ей это узкоглазое чудо, которое по качеству ничем не уступало выходцам из Европы, Кореи и Японии, но при этом не вводило в искушение «похитителей велосипедов». А их, особенно после распада России, развелось великое множество! И чего им было не расплодиться, если теперь с реализацией краденых «тачек» не возникало никаких проблем? Из Православной Русской Казачьей республики их перегоняли в Московию, из Московии — в Калмыцкое нойонство, оттуда в Казанское ханство и т. д. Единой гаишной базы данных более не существовало, так же как и былого сотрудничества правоохранительных органов, которые теперь, в новых условиях, в основном обслуживали элиту новоявленных государственных образований и которым, впрочем, как и до распада, не было никакого дела до обывателей.
Лана родилась и выросла на Дальнем Востоке, в захолустном райцентре с неоригинальным названием Яковлевка. Заброшенное посреди тайги село показалось советским военным стратегам идеальным местом для расквартирования воинской части. И действительно, трудно было найти что-то более подходящее для бдительного несения службы: село было практически отрезано от внешнего мира. До ближайшей железнодорожной станции (в просторечье «Лимонник») рукой подать, всего-то каких-нибудь 14 километров, но добраться до нее можно лишь на перекладных, которыми тайга, как легко догадаться, не изобиловала. В пятидесяти верстах находился уютный и ухоженный городишко Арсеньев, но рейсовые автобусы ходили в столь неудобное время, что превращали поездку туда в сплошной геморрой. Служившие в Яковлевке офицеры помирали от тоски и потихонечку спивались, так как их спутницы жизни не особенно туда стремились, а холостяцкая жизнь предполагала ежевечернее посещение единственного на всю округу ресторана с незамысловатым названием «Таежный» (а где еще можно поесть и расслабиться после тяжких армейских будней?). Вот там-то, в «Таежном», Ланочкина мама и познакомилась с молодым и бравым старшим лейтенантом, о котором только и было известно, что его зовут Александром и что он — женат.
Татьяна (так звали ее мать) родилась и выросла в Яковлевке, в семье обычных совхозных служащих. Отец, зоотехник, и мать, медицинская сестра, души не чаяли в очаровательной девчушке, старательной и трудолюбивой, всегда готовой помочь по хозяйству и выполнить любую просьбу старших. Она хорошо училась в школе, учителя ей прочили большое будущее, но жизнь все устраивает по-своему, не всегда считаясь с нашими желаниями. Когда Тане исполнилось четырнадцать, отец трагически погиб в тайге на заготовке лестехсырья. Так назывались таежные дары — кедровый орех, папоротник, лимонник, женьшень, — которые заготовители сдавали на специальные приемные пункты. На полученные взамен талоны можно было приобрести вожделенный дефицит: японские кожаные плащи и куртки, монгольские дубленки, «фирменные» магнитолы и телевизоры, китайский фарфор. Что и как там случилось, выяснить не удалось. Тело отца выловили через пять дней после исчезновения без следов насилия в реке Даубихе, что вроде как подтверждало версию о несчастном случае. Танина мать слегла, и девочке пришлось после восьмого класса оставить школу и надежды на высшее образование. Но она не отчаялась, поступила в профтехучилище, после окончания которого устроилась на работу в тот самый ресторан «Таежный», где потом и познакомилась со своим суженым. Александр заходил сюда практически каждый вечер после возвращения с «точки», которая находилась на сопках рядом с селом. У него были грустные добрые глаза, ироничная улыбка из-под усов, густой голос и плавная речь. Он никогда не напивался, хотя засиживался в ее заведении допоздна, знал всех работниц, всегда одаривал их комплиментами, что превратило его со временем во всеобщего любимца. Особенно радовалась его приходу баба Зина, работавшая там техничкой, гардеробщицей и буфетчицей (как полная, немолодая женщина справлялась с такой нагрузкой?!), потому что он всегда приносил ей какой-нибудь гостинец.
Татьяна к 18 годам не просто похорошела, а превратилась в красавицу, брюнетку с нехарактерными для здешних мест чертами. Большие, чуть раскосые, как у лани, глаза, тонкий нос, высокие скулы и немного крупноватый красиво очерченный рот скорее подошли бы какой-нибудь зарубежной актрисе, чем уроженке тогда еще российского Дальнего Востока. Александр, перед тем как покинуть ресторан, обязательно проходил на кухню поблагодарить поваров. Такое внимание с его стороны нравилось всем, и особенно Тане, которая незаметно для себя влюбилась в этого молодого, не похожего на остальных посетителей, офицера. Он тоже явно симпатизировал молоденькой работнице общепита, но никогда не позволял себе ничего лишнего.
И вот как-то летом, закончив субботнюю уборку, Таня заглянула на танцплощадку. Александр пригласил ее на танго, и вспыхнувшая между ними искорка заставила ее сердце учащенно забиться. Потом, во время долгой прогулки он рассказал ей о себе так, как рассказывают очень близкому человеку: его, коренного москвича, направили сюда после окончания военного училища, что считалось не самым удачным вариантом распределения, и для того чтобы вырваться отсюда на Большую Землю, ему посоветовали жениться. Добирался он до Яковлевки на поезде, решив на деле убедиться в усвоенном с детства тезисе о необъятности Родины («Широка страна моя родная!»), где и познакомился со своей будущей женой, студенткой владивостокского университета, которая, впрочем, жила не в отдаленном районном центре, а в приморской столице, предоставив ему полную свободу.
Как-то само собой получилось, что после прогулки они оказались в его комнате в офицерском общежитии: маленькой восьмиметровой каморке, превращенной стараниями хозяина в уютное «гнездышко» (хотя сам он предпочитал называть ее берлогой). Александр был нежен, предупредителен, ласков. Для Тани это был первый опыт близости с мужчиной, но она никакого страха не испытывала. Наоборот, ее неудержимо тянуло к этому, по ее понятиям, взрослому и, похоже, не очень счастливому человеку, которому она без лишнего жеманства и кокетства отдалась со всей открытостью своей неиспорченной души. И он принял этот дар с благодарностью. Она чувствовала это по его бережным и настойчивым прикосновениям, по поцелуям, которыми он покрывал ее юное тело, по объятиям, в которых он, казалось, пытался расплавить свою и ее плоть, соединив их в единое целое. Он не переставал восхищаться ею, говорил какие-то щекочущие душу слова, а она просто ощущала себя счастливой, влюбленной по уши и готовой на все ради своего избранника.
После той ночи они встречались почти каждый день, все глубже погружаясь друг в друга и все туже затягивая «морской узел» нерасторжимой связи. Но любой узел может быть если и не развязан, то разрублен. И для этого не всегда требуется Александр Македонский. В данном случае «мечом», разрубившим связывающие их узы и положившим конец ее счастью, оказался приказ министра обороны о направлении Александра за границу. Он был так взволнован и счастлив, когда сообщал ей эту новость, что она не пыталась его остановить и не рассказала о своей беременности. Через неделю он уехал к новому месту службы, естественно, со своей женой, а через полгода Таня родила чудесную девчушку, которую назвала Ланой. Она так никогда и не вышла замуж. Александру о себе не напоминала, хотя знала по гарнизонным сплетням, что он развелся, живет в Москве, занимая довольно крупный пост в Минобороны. Но она никогда не обращалась к нему за помощью, не пыталась навязать себя, не столько из гордости, сколько по причине природной стеснительности.
Лана вспоминала детство, с трудом сдерживая слезы. Она выросла, окруженная безмерной материнской любовью. Маме не удалось вырваться из дальневосточной глубинки, изменить свою бедную событиями, но полную проблем жизнь, которые со временем только усугублялись: сначала отсутствие всего самого необходимого и неустроенность быта советской эпохи, затем беспредел, несправедливость, незащищенность и убийственная нищета российского периода. И Татьяна сделала все от нее зависящее, чтобы дочь не повторила ее судьбу. Она накопила денег на билет до Москвы и отправила Лану в Первопрестольную на поиски счастья. Благо, что там ее обещала встретить соседская девчонка, сбежавшая в столицу за два года до описываемых событий.
Прилетев в Москву летом 2008 года, Лана сразу же столкнулась с трудностями, самыми серьезными из
