с ними вернулось и желание вновь услышать ее голос. И тогда он попытался обуздать звуковое торнадо, только что выхватившее его из губительного хаоса.
Он чувствовал себя орлом, рожденным с могучими крыльями, но только сейчас научившимся парить в центре урагана. Здесь не могло быть никаких учителей — только инстинкт; никакого руководства — только дремавшие до сих пор рефлексы. Чаз впервые осознал, в чем предназначение его дара цепного восприятия — этот дар был необходим для максимально точного выбора, который бы отмел все бесполезные и ошибочные действия, связал бы воедино все верные ходы, выстроил их в логическую цепь.
Ему удалось обуздать мощь Массы — по крайней мере, он мог управлять ее силой. Она представлялась ему в виде темного, клубящегося конуса, вырывавшегося из другого гигантского конуса турбулентных воздушных потоков, который в свою очередь исходил из огромного кристалла, росшего в питательной среде Массы.
Держась на безопасном расстоянии от эпицентра, где он мог исчезнуть навсегда, превратиться в облачко ионизированных молекул, Чаз переходил с потока на поток, но до вершины гигантского конуса оставалось еще далеко. Но расстояние отныне не имело значения, ибо он находился в пути. Воспользовавшись усмиренной мощью Массы, он без труда мог дотянуться до Эйлин.
Оседлав стремительный поток, Чаз, словно лассо, метнул Эйлин всю силу своей любви.
«Эйлин?» — позвал он.
«Ты вернулся! Чаз, что с тобой?»
С ликованием наездника, обуздавшего дикого жеребца, Чаз рассмеялся.
«Теперь все в порядке! Мне удалось оседлать одну кобылку, которая поначалу чуть было не сбросила меня».
«Ты о чем? Я тебя не понимаю».
«Ты что, не читала старых вестернов? — ответил он. — Впрочем, не важно. Главное, мы снова слышим друг друга».
«Что случилось, Чаз? Что с тобою произошло?»
«Кто-то подстроил мне ловушку. Мне всадили дозу какого-то галлюциногена. Но Масса послужила противоядием. Теперь все в порядке. Где ты?»
«В Цитадели. Но со мной все хорошо. Они даже пообещали отпустить меня».
«В Цитадели? Это что — какое-то место? Мне казалось, это всего лишь название».
«И то, и другое. Главное, конечно, организация. Но и место тоже, даже если оно... не стоит говорить об этом. Мне нужно кое-что сказать тебе, Чаз...»
«Подожди-ка. Что ты хотела сказать насчет места? Договаривай, раз начала».
«Я хотела сказать — даже если оно похоже на настоящую цитадель. Это место называется Эмбри- Тауэр. Снаружи оно похоже на обыкновенное высотное здание с квартирами и офисами, но внутри — все совершенно иначе. По-моему, оно находится где-то в Чикаго».
«А где Тилликум? Он с тобой? Тебя держат под замком?»
«Нет, Тилликума здесь нет. Я не захотела брать его с собой. Я на время поручила его колдунье из нашей общины. Но меня скоро выпустят. Я уже говорила тебе — они собираются отпустить меня. А теперь, Чаз, послушай меня. И не перебивай. Это очень важно».
«Самое важное — это ты. Остальное потом...»
«Нет. Я хочу, чтобы ты знал всю правду обо мне и Цитадели. Я действительно не состою в организации. Но все члены нашей общины так или иначе связаны с Цитаделью. Она помогает нам держаться в тени. Колдунам всегда приходилось с кем-нибудь сотрудничать. Но это не важно. Дело в том, что я выполняла задание Цитадели. Мне было поручено переселиться в твой дом, поближе познакомиться с тобой и попытаться блокировать твои способности. Словом, набросить на твой дар узду, чтобы не дать тебе пройти испытание для работы на Массе Причера».
«Так это ты...»
«Да... и мне жаль... Очень жаль, но тогда я ничего о тебе не знала. Я поняла тебя, постигла твою веру, только когда познакомилась с тобой на той вечеринке... Ты и в самом деле не был пьян. Это я одурманила тебя — просто подсыпала в бокал наркотик. Я хотела, чтобы ты разговорился. Чем больше ты рассказывал о себе, тем проще мне было блокировать твой дар. Чаз, ты ничего не знал обо мне, но не стоило называть колдунье своего имени... Тем более рассказывать о своих стремлениях».
«Но ты не сделала ничего плохого, — возразил Чаз. — Я все-таки попал на Массу».
«Но ведь я собиралась причинить тебе вред. Я тогда ничем не отличалась от членов Цитадели и желала тебе не меньше зла, чем тот изгой, которого Цитадель направила взорвать твой поезд — когда мне не удалось остановить тебя. Но не это главное. Ты должен знать, что, даже очутившись на Массе, ты не избавился от Цитадели. Там тоже есть ее люди».
«После всего, что случилось со мной, — мрачно заметил Чаз, — тебе не стоило рассказывать мне об этом. Кто они? И что из себя представляет Цитадель? Я считал, что это всего лишь название».
«Так оно и есть. Это немногочисленная группа, обладающая властью и силой. Элита нашего общества. Разве имеет значение, кто они? Во все времена находились такие, кто для достижения собственных целей подчинял себе других. Серый — один из них, но он всего лишь пешка. Однако на Массе есть и другие».
«Что им нужно от нас? Чего они хотят от меня? Я никогда не вставал у них на пути».
«Если не считать твоего желания работать на Массе».
«Не я один рвался на Массу Причера. Что же особенного в моем случае? Я занял место, на которое они собирались посадить кого-нибудь из своих?»
«Нет. Просто ты не такой, как все. Ты для них слишком опасен. Я не могу внятно объяснить, но у Цитадели есть свои специалисты, обладающие паранормальным даром. Эти люди изучают исходные данные, обрабатывают их и выясняют с довольно большой точностью, какую угрозу может представлять для Цитадели тот или иной кандидат. Особенно когда он будет находиться в условиях пожизненного заключения на Массе. Они автоматически проверяют всех, кто пытается получить допуск на Массу Причера».
«Но зачем? Что для них Масса? Это же не рынок сбыта нелегальных товаров и услуг».
«Конечно нет. Просто Цитадель хочет подчинить себе Массу. А чего ты ожидал? Они хотят получить возможность эмигрировать в новый, чистый мир — если Массе удастся обнаружить его».
«Так они считают, что я могу помешать им? Чего они боятся? — Неожиданно у Чаза мелькнула догадка. — Эйлин, может быть, я обладаю каким-то особенным даром, о котором и не догадываюсь? Или у меня больше способностей, чем у других?»
«Чаз... у тебя есть дар, но в нем нет ничего особенного. Не будь я сильнее тебя, разве мне удалось бы блокировать твои способности во время первых шести тестов? Цитадель опасается вовсе не твоего дара. Все дело в том, как выстраивается последовательность событий в твоей вероятностной цепи. Иными словами, что именно отыскивает твое цепное восприятие. Конкретный выбор предпочтительных альтернатив всегда ограничен из-за чьих-то представлений о Вселенной, то есть всегда зависит от субъективного отношения. По каким-то причинам твое восприятие отличается от других. Оно у тебя совершенно не правильное — или, наоборот, правильное — или какое-то еще. Но с точки зрения Цитадели, твое восприятие опасно, поэтому они не хотят рисковать».
«Тот, кого ты называешь Серым, был моим экзаменатором, — сообщил Чаз. — Его зовут Александр Вака. Он согласился провести еще один тест, дав мне тем самым возможность попасть на Массу Причера».
Эйлин помедлила с ответом.
«Чаз? Ты ничего не путаешь? Этого не может быть...»
«Тем не менее это факт, — мрачно заметил Чаз. — И как это вяжется с отсутствием у меня, как ты утверждаешь, особого дара?»
«Чаз! — Голос Эйлин на мгновение смолк. — Как мне убедить тебя? Я боюсь за тебя. Ты должен действовать предельно осторожно. Лучше взглянуть правде в глаза — никакого особого дара у тебя нет. Если бы я... если бы я относилась к тебе как-то иначе, то не задумываясь подчинила бы себе».
«Премного благодарен», — огрызнулся Чаз.
«Но ты должен об этом знать! Твой дар здесь ни при чем. Чаз, я хочу, чтобы ты остался жив. Я уверена, того же хочет и Цитадель, но только если ты докажешь, что не станешь действовать им во вред. Вот почему они не трогают тебя. Ты еще можешь оказаться полезен для них. Обстоятельства складываются против тебя. Как ты этого не понимаешь?»
