– Речные птицы, – сказала Ива. Она подъехала к лошади Серебряной Снежинки на ослике, который потел и упирался, но все же нес ее. – Разве я не говорила тебе, госпожа, что нас ждет добрая охота?
– Быстрей, Ива, поезжай назад и принеси мой лук, – приказала Серебряная Снежинка. Как ни неприлично и недостойно хвастать, но ей хочется сбить хотя бы одну из этих водных птиц перед шунг-ню, особенно перед этим молчаливым Вугтуроем. Они убедятся, что их новая королева может не только есть, но и добывать пищу. И что она может защитить себя.
К тому же она вспомнила, что в тот день, когда ее вызвали в Шаньань, она тоже охотилась на дичь. Подбить сегодня птицу – это, несомненно, предвестник удачи.
Ива озорно рассмеялась, передала девушке сверток, который был привязан к ее седлу, и отъехала. Серебряная Снежинка развернула его: в нем был колчан со стрелами и лук, из которого девушка стреляла на севере и из которого убила разбойника на пути в столицу. Серебряная Снежинка проверила тетиву, кивнула, услышав легкий знакомый щелчок. Она не обращала внимания на шунг-ню, которые все заулыбались, увидев у нее в руках лук.
На берегу залаяла лиса, вспугнув птиц; они с криками поднялись в воздух. Шунг-ню, как один, натянули луки, и Серебряная Снежинка с ними. Она стреляла и стреляла, так же быстро, как они.
Птицы падали – одни на землю, другие с плеском в воду; шунг-ню поскакали вперед, чтобы подобрать их. Послышались их торжествующие крики, потом они смолкли. Принц Вугтурой быстро отъехал от берега и сделал жест, словно просил – если вообще шунг-ню могут просить – разрешения приблизиться к ней. К его седлу были подвешены две жирные птицы. В одной две стрелы, так близко, что их оперение касается друг друга. Вторая птица убита одной стрелой, пробившей ей шею.
– Госпожа, – сказал принц, указывая на птицу, убитую двумя стрелами. Выглядел он удивленным. Как будто недоумевал, почему принцесса не падает в обморок при виде крови и смерти. – Эта стрела мне известна. Она обычна в наших степях. Но это – и еще вот эта, отличный выстрел – их я совсем не знаю. Может, с нами среди солдат Чины есть меткий стрелок?
Серебряная Снежинка протянула маленькую руку и коснулась стрелы. Оперение ей знакомо, это работа лучника ее отца. Она раскрыла колчан и достала точно такую же стрелу. Потом улыбнулась и сразу отвела взгляд.
Наконец они достигли прохода, в котором встречаются великая река и Великая Стена. Как ни странно, но здесь, в защищенном месте, ветер был слабее, а трава оставалась зеленой. Так как шунг-ню, которых принц Вугтурой выслал вперед, еще не вернулись, солдаты и слуги поставили палатки и распаковали вещи. Возможно, придется простоять здесь долго.
Серебряная Снежинка спешилась без посторонней помощи. После нескольких дней, проведенных в седле, к ней вернулись выносливость и жесткость. Она опасалась, что навсегда их потеряла за время заточения во дворце. Земля здесь, думала она, расправляя плащ, прекрасна, хоть и мрачна. Она воспользуется передышкой, чтобы написать своим отцам. Всем троим, с легкой усмешкой подумала она: Чао Куану, который зачал ее; Ли Лину, другу, который спас ее от отчаяния и многому научил; и Юан Ти, Сыну Неба, который ее удочерил, чтобы отослать, но в конце концов пожалел о своем решении. Это ее долг; но в этом и ее удовольствие. Благодаря Ли Лину, у нее достаточно писчего шелка.
Но ей не позволили спокойно заняться этим делом. Как только поставили палатку и женщины смогли в нее войти, они разразились слезами горя и страха.
Серебряная Снежинка вздохнула. Ива поморщилась. Шунг-ню и солдаты Чины, которым теперь не нужно было особенно следить за собой, заулыбались. Серебряная Снежинка нагнулась к самым горюющим женщинам.
– Что вас пугает? – спросила она голосом, который женщины называли сладким, как литчи. (Однако когда ее называли Тенью, говорили, что и голос у нее неприятный и пронзительный; но об этом лучше не вспоминать). – Вы не больны; мы здесь отдохнем; и скоро вы вернетесь домой.
Упоминание о доме вызвало новый приступ плача. Вот оно что. Женщины шунг-ню еще не появились, и эта стайка испуганных дворцовых неженок боится, что они и не появятся. В таком случае их обязанностью будет сопровождать Серебряную Снежинку ко двору шунг-ню, откуда, они уверены, им домой не вернуться.
– Я умру! – закричала одна из женщин.
– Вы видели эту траву? – завывала другая. – Зеленая, вечно зеленая, как могилы изгнанников, политые слезами.
– Мы никогда больше не увидим свой дом!
– Нас увезут на запад, и мы никогда не увидим дворец, сады, мой маленький дворик с золотым карпом в пруду. Нас заставят есть сырое мясо!
Если бы страх их не был так реален, что мог довести до безумия, Серебряная Снежинка позабавилась бы этой сцене. Она и сама устала и испытывала опасения; ей хотелось только отдохнуть и собраться с мыслями, прежде чем писать отчет о прошедших днях для людей, которых она почитает больше всего в мире.
– Это мое дело, старшая сестра. – Благословенная Ива искала в багаже травы, которые ей дал Ли Лин. Она заторопилась к костру и начала готовить успокоительную настойку. Взглядом она встретилась с хозяйкой, и Серебряная Снежинка кивнула.
Лагерь окружали немногие деревья, чахлые, низкорослые и тонкие; они не выдержали бы тяжести женщины, которая попыталась бы спастись от бесчестья, повесившись на них на своем поясе.
Мы здесь слишком близко к реке, к скалам, – подумала девушка. Она удвоила бы охрану вокруг женских палаток, пока женщины не отправятся назад, в Шаньань.
Наконец Серебряная Снежинка вышла из палатки. По крайней мере ужас мешает женщинам осуждать ее за то, что она ходит среди мужчин без присмотра. Поискала командира своей охраны и нашла его разговаривающим с принцем Вугтуроем. Принц что-то говорил, показывая на запад, но замолчал, как только увидел девушку. Серебряная Снежинка кивнула ему, потом объяснила свое желание.
Командир охраны поклонился и побежал исполнять ее приказ. Принц, однако, остался на месте. Он смотрел на нее своим лишенным выражения взглядом.
– Никто не заболел? – спросил он.
