она способна опоить Куджангу, чтобы подчинить его своей воле. Когда появилась Серебряная Снежинка и заменила одно волшебство другим, более первичным и колдовским, Куджанга оказался между двух огней – и слабел в этой борьбе.
Острый Язык тоже это понимает, подумала Серебряная Снежинка.
Может, это и так. Может, она устала от борьбы, – услышала Серебряная Снежинка внутренний голос. Острый Язык, которая так долго и напряженно пыталась захватить власть и на пути которой неожиданно возникло препятствие, противник нетерпеливый и неблагородный. Вугтурой находился рядом с отцом, а Тадикан отсутствовал. Если бы не это, поняла Серебряная Снежинка, она была бы уже вдовой.., вдовой, которая вынуждена опять стать женой. Уже сейчас ей пришлось бы спать с…
В ужасе от этого нового мрачного подозрения она подавилась, но отослала подскочившую к ней Иву.
– Опусти голову, – сказала служанка голосом, который не допускал возражений. – Теперь дыши глубоко. Я опасалась, что правда так на тебя подействует.
Серебряная Снежинка дышала глубоко и ровно, пока тошнота и головокружение не отступили. Потом укуталась в одежду, благодарная тому, что можно стереть холодный пот.
– Шан-ю сегодня крепче, – сказала она. – Если он так окреп после одной еды…
– Значит, старшая сестра, отныне.., ты должна для него готовить. Балуй его так, словно он твой единственный внук, подхвативший простуду. Я позабочусь, чтобы еда была не только вкусной, но и содержала в себе только полезное.
– А если Острый Язык обвинит нас в колдовстве? – спросила Серебряная Снежинка.
– Тогда, – ответила Ива, – пусть на себя посмотрит. Ах, старшая сестра, если бы я могла пробраться к ней в юрту! Я бы обязательно нашла там такое, что привело бы ее к быстрой и болезненной смерти!
Отныне Серебряная Снежинка и ее служанка готовили для шан-ю. Заинтересованный необычными вкусными блюдами и разнообразными приправами, он благожелательно улыбался жене и служанке и ел с удовольствием. И Серебряная Снежинка не ошиблась: в последующие дни передвигался он уверенней, говорил не тем дрожащим голосом, что в последние недели, особенно после еды, и способен был садиться верхом без посторонней помощи. В этом новом возвращении здоровья сердце его смягчилось, Вугтурой каждый вечер сидел рядом с отцом, который не отрывал взгляда – Серебряная Снежинка была в этом уверена – от нее.
Она играла и пела, хорошо понимая, что на ставке ее жизнь. Впервые поняла она пожелания Соболя и Бронзового Зеркала. Если бы у нее был сын! Будь шан-ю моложе, думала она, никаких вопросов не возникло бы. Сейчас она, несомненно, кормила бы ребенка. Да, если бы шан-ю был молод, ни ему, ни ей не грозила бы опасность от Острого Языка.
Однажды вечером Серебряная Снежинка со страхом принялась рыться в запасах Ивы. Шан-ю стар. Но ведь известно, что старики женились и становились отцами (или признавали ребенка своим). Это случалось тысячи раз. Серебряная Снежинка перебирала травы, способствующие зачатию, укрепляющие тело и ослабляющие волю. Если слегка подпоить шан-ю, потом соблазнить его.., и у нее будет наследник и безопасность.
Столько времени, сколько позволят ему жить Острый Язык и Тадикан! Вполне обычно, если ребенок степей умрет в первые три года жизни; если он переживет эти первые годы, потом потребуется много стрел, чтобы его убить. Рождение мальчика ничего не решит. И его еще нужно заиметь. Женщина постарше и небрезгливая могла бы воспользоваться иными методами, чтобы иметь ребенка. Но как может Серебряная Снежинка, еще не знавшая мужчину, разработать план, требующий участия любовника? Если бы не шан-ю должен был стать его отцом… Она покачала головой и, хотя свидетелем ее мыслей был только костер, густо покраснела от стыда. Такие мысли ведут не только к смерти, но и к бесчестью. Серебряная Снежинка убрала травы и закрыла шкатулку. Наклонилась, по звуку проверяя тетиву лука. Потом открыла сундук и рылась в нем, пока не отыскала нож и не спрятала его на теле.
И поклялась, что теперь шагу без него не сделает.
– Госпожа, – разбудила ее в предрассветных сумерках Ива. Служанка была бледна и казалась измученной, ее рыжие волосы утратили блеск, и хромала она сильней обычного.
Серебряная Снежинка выпустила рукоять кинжала, которую сжимала под подушкой.
– Ты всю ночь пробегала, – сказала она с улыбкой, хотя старалась говорить строго. – Наверно, теперь целый день от тебя не будет толку. Острый Язык сказала бы, что тебя нужно побить.
Ива раздраженным шипением заставила хозяйку замолчать.
– Время от времени я доказываю, что чего-то стою. И никогда не делала этого лучше, чем сейчас. Посмотри, старшая сестра, что принесли мне братья в меху.
Она неловко присела и протянула то, что держит, так, чтобы хозяйка могла рассмотреть.
– Что это за грязь? – воскликнула Серебряная Снежинка и попыталась отбросить добычу Ивы. – С каких пор тебе приносят падаль? Не знала, что лисы и коршуны родственники.
– Посмотри внимательней. – Голос Ивы звучал мягче, но настойчиво, так она никогда не разговаривала с хозяйкой. Казалось, у нее есть та же сила, что у Острого Языка: в этот момент Ива была шаманом, а не служанкой.
Серебряная Снежинка всмотрелась. Ива держала путаницу кожаных ремней, грязный и покрытых засохшей кровью. На мгновение рука ее дрогнула, но потом застыла как у статуи.
– Похоже на ремни упряжи, – задумчиво сказала Серебряная Снежинка. – ., но вот медальон, он прикреплен к ремню. Постой! – выдохнула она. – Эта узда, медальон, эти нагубники…
Невозможно не узнать рисунок на бронзе: приземистая толстая женщина или богиня. Она видела такой рисунок на упряжи коня Басича.
Серебряная Снежинка села, спустив до пояса спальные меха.
– Откуда это? – спросила она. Девушка схватила платье, которое Ива уложила в ногах постели, и начала одеваться, не дожидаясь помощи служанки.
