официанта и потуже затянул галстук. – Может быть, после церемонии нам удастся выбраться из этого чертова парника. Идешь, Ласалль?
По должности Рэйберн был подчиненным Ласалля, но старался говорить тоном аристократа, обращающегося к слуге. В таком стиле офицеры – уроженцы Земли разговаривали с подобными Ласаллю колонистами, чьим прабабушкам и прадедушкам кровью и потом пришлось заплатить за Гражданство, а иногда и отдать жизнь во славу Содружества. Любой рожденный на Земле автоматически становился гражданином[15] – членом длинной череды аристократов, и считал себя вправе смотреть свысока на любого из колонистов. Ласалль страдал от такой системы с первого дня своего пребывания в армии.
Два офицера-ханна прокладывали себе дорогу через толпу, расталкивая местных судей в сложных головных уборах, менее значительных служащих с плотно прижатыми в знак солидарности с Езилом шейными гребнями и солдат, одетых в странные мундиры, нечто среднее между данью традиции и необходимостью выполнять определенные функции.
Ласалль прищурился, разглядывая одного из старших НСО[16] Драенской армии, ранг и принадлежность которого к военному сословию он определил по окраске, нанесенной на лицо солдата. Напоминающий сбрую мундир и орнамент из крестиков были довольно распространены, однако короткое штурмовое ружье и пистолетная кобура, пристегнутая к поясу, являлись знаками долгой и тяжелой службы их владельца. Вооружение НСО в церемониальном зале выглядело необычно: придворные войска Драенжаила вряд ли использовались для военных действий…
Кроме того, охранник имел выправку прекрасно, обученного и опытного военного. За время своей службы в Легионе Ласалль насмотрелся на огромное количество негуманоидных солдат, чтобы с одного взгляда распознать в НСО универсальные и неизменные черты профессионала. Кай был боевым ветераном, а не формальным охранником, служащим для украшения. Может быть, его перевели во Дворец в качестве поощрения за храбрость, проявленную в войне, которую Езил и по сей день ведет с племенами, живущими в джунглях? Возможно… Но вид НСО заставил Ласалля интуитивно приготовиться к неожиданностям.
– Господа Ласалль, Рэйберн. Пора, – прозвучал громовой голос Джефри Т. Лэйтона, эмиссара Содружества при дворе Езила Драенжаила. Джефри был крупным человеком с веселым нравом. – Знаете, не пристало старшему офицеру гарнизона нарушать этикет в тот момент, когда должен появиться Наисветлейший из каев.
– Да, сэр, – очнулся Ласалль.
Лэйтон, казалось, не услышал ответа капитана. Остекленевший взгляд эмиссара Содружества был устремлен в неизвестность. «Должно быть, прислушивается к имплантанту», – с оттенком зависти подумал Ласалль. На Земле миниатюрные компьютерные имплантанты стали повальным увлечением среди аристократов и правительственных чиновников. Выполняя те же функции, что и браслет Ласалля, имплантанты монтировались прямо в мозг владельцу и предоставляли своим хозяевам прямой доступ к любой компьютерной базе данных или программе, а также возможность глобального поиска, автоматического перевода, почти телепатического общения с другими носителями имплантантов – полный спектр возможностей без надобности пользоваться примитивными браслетами.
– Да-да, хорошо. В самом деле очень хорошо, – Лэйтон улыбнулся, и его взгляд вновь сфокусировался на стоящих рядом офицерах. – Я только что получил сообщение из бухты, джентльмены. В заливе приземлился транспорт с первой партией оборудования и техническим персоналом компании СтелФар на борту. Техники встретятся с нами, прежде чем отправиться в Анклав[17].
СтелФар Индастриз – крупнейший в Содружестве импортер экзотических фармацевтических препаратов, главная причина пребывания Колониальной Администрации в Драенжаиле. В течение тридцати лет база Содружества в Фвинзее имела огромное значение, так как была единственным портом на Ханумане, занимающимся перевозками экспортируемого с планеты товара – зайглинского вина. Обработанный зайглин являлся прекрасным сырьем для серии совершенных антивирусных препаратов, разработанных в лабораториях СтелФар.
Будучи единоличным импортером, компания имела возможность устанавливать на свой товар высокую цену на Земле. К сожалению, зайглин рос только в горячих и негостеприимных джунглях средней полосы Ханумана. Примерно столетие СтелФар зависел от местных торговцев, привозивших вина из Драенжаила в Фвинзей.
Теперь, после того как Лэйтон потратил месяцы на тонкие дипломатические переговоры, на Ханумане будет создан новый анклав, где обоснуются земные колонисты и установят прямой контроль над сбором и доставкой зайглинских вин, в количествах заметно превосходящих возможности местных купцов.
– Так скоро, сэр? – спросил Ласалль. – Я считал, что пройдет, по крайней мере, еще месяц, прежде чем в Обезьяновку прибудут первые поселенцы.
Лэйтон осуждающе надул губы.
– В Анклав, капитан Ласалль, или на аванпост Д-2, – раздраженно возразил эмиссар. – Сколько раз мне нужно повторять, что вы не должны употреблять эту оскорбительную кличку по отношению к каям?
– Извините, сэр, – поспешил исправить свою ошибку Ласалль.
Каждый легионер из двух рот, задействованных на строительстве и охране нового земного анклава, называл строящийся комплекс «Обезьяновка», а форт охраны – «Обезьяний форт». Конечно, дипломаты старались пресечь даже малейшее проявление шовинизма по отношению к аборигенам, поэтому эмиссар непременно выражал свое неодобрение, когда в адрес негуманоидных обитателей Ханумана употреблялись такие эпитеты, как «хапн», «обезьяна», и более презрительные «лох»[18] или «эйл»[19].
– Я видел расписание работ, – продолжил Лэйтон так, будто ничего не произошло, – и уверен, что еще на прошлой неделе вы отрапортовали о готовности анклава, не так ли?
– Форт, посадочная площадка и жилые помещения в порядке, – ответил Ласалль. – Но у нас еще много работы на внутренних дорогах. Кроме того, мне все еще не нравится состояние внешней защиты.
– Вы можете закончить и после того, как здесь обоснуются люди СтелФар, – заметил эмиссар. – Кроме всего прочего, вам, легионерам, придется не только охранять территорию, но и заставлять колонистов добросовестно работать. – Как большинство выходцев с планеты, название которой совпадало с его фамилией, Лэйтон вкладывал осуждающее значение в слово «легионер». «Легион нужен Колониальной Администрации для грязной работы, за которую никто не хочет браться, но это не значит, что я командую подразделением неудачников…» – раздраженно подумал Ласалль.
Капитан задумчиво выпятил подбородок.
