В усталости и поражении он закрыл глаза.
– Знаю. Я пытался ей помочь. Я был подальше, и меня только бросило на землю, и флаер каким-то образом оказался неповрежденным, поэтому я вернулся в порт. Гейл была здесь. Еще живая. Но больше никого не было.
Он помолчал, потом продолжал.
– Я сделал для нее, что мог, потом попытался улететь. Но тут меня ударила эта штука и прикончила. Мне кажется, это часть опоры одного из баков с горючим...
– Пока еще ничего не кончено! – Раэль скорчилась рядом с ним, пытаясь нащупать пульс и заглядывая ему в глаза. Зрачки в порядке... – Сейчас я протиснусь и посмотрю получше.
– Мне конец, – спокойно и уверенно сказал патрульный. – И вам двоим тоже, если задержитесь здесь надолго. Может, и так уже конец, даже если вы попытаетесь убежать.
– О чем это ты? – резко спросил Джелико. Что бы ни говорили об агентах Патруля, они ни в каких условиях не впадают в истерику.
– Видите тот корабль? – спросил он, указывая кивком головы на «Салли Сью». – У нее несколько трюмов полны этим проклятым нитратом аммония, девять тысяч девятьсот тонн, плюс несколько тысяч тонн серы и не знаю уж сколько бочек с бензолом на палубе и внизу. Корабль, наверно, уже горит. А если не горит он, то точно горит причал. Скоро огонь доберется до него, и будет такой взрыв, что взрыв «Морской королевы» покажется легким хлопком.
Глава 25
Доктор Тау был зажат между Джаспером Виксом и Карлом Кости. Вместе с еще четырьмя рабочими-канучцами она находились в машине, слишком тесной для такого количества людей.
Но он почти не чувствовал неудобств пути. Все его внимание занимали окружающие. Большинство шло от города. Это были толпы ошеломленных испуганных беженцев. Высокий процент среди них составляли физические и моральные жертвы катастрофы; с помощью спутников они пытались добраться до ближайшего полевого госпиталя; когда опасность минует, эти временные больницы смогут вернуться в город.
Конечно, самых серьезных случаев Тау не видел. Тяжелораненых привозили в флаерах и наземных транспортах, но увиденного было достаточно, чтобы понять размер катастрофы, обрушившейся на город. Опытным взглядом врач оценивал каждую группу, молча качая головой. В других условиях многие из тех, что передвигаются самостоятельно, сами считались бы тяжелоранеными.
Все окна в городе разбились, и осколки стекла были повсюду, Именно они послужили причиной большинства ран и порезов. Но есть еще много таких – особенно в районах вблизи моря, – что ранены упавшими стенами, пострадали от огня и газа. У некоторых виднелась засохшая кровь в ушах и в носу, это жертвы резкого изменения давления при взрыве.
Тау снова покачал головой. Уже сейчас зрелище кошмарное, но оно станет еще страшнее, когда они приблизятся в центру взрыва. Он понимал, что клятва врача обязывает его выполнить работу, но тем не менее без всякого желания смотрел на предстоящее.
Когда они добрались до космопорта, он был полон лихорадочной деятельностью. Сюда должны поступать транспорты с помощью; некоторые уже прибыли.
Сам космопорт почти не пострадал. Он расположен относительно далеко от берега, и его достигли только небольшие осколки, к тому же утратившие почти всю силу. Но от полковника Кон Тау узнал, что двое были убиты, когда кусок металла пролетел над транспортом, обезглавив их. Серьезная опасность тут была вполне возможна, и корабли правильно поступили, перелетев на плоскогорье.
Вскоре после космопорта начался сам город Кануч, а потом они добрались до места, куда сносили тяжело раненных, чтобы транспортировать их дальше.
Тау подошел к носилкам с ранеными, чтобы посмотреть, чем может помочь он и его товарищи.
То, что он увидел, подтвердило его ожидания, но зрелище множества искалеченных людей еще яснее показывало весь ужас происшедшего, и доктор мрачно вернулся к остальным.
Инструкции у них простые: обыскивать густонаселенные районы рядом с гаванью. Встретив группу спасателей, они должны помочь им. Если сами найдут застрявших в развалинах или раненых, помогут им.
У трио с «Королевы» был с собой запас необходимых медикаментов и оборудования, поэтому они не стали ждать остальных. Отделились от приехавших с ними канучцев и быстро пошли вперед.
Перевалив через вершину подъема, все трое застыли.
Невероятное зрелище открылось их взглядам. Тут и там из развалин поднималась часть стены, без окон, без крыши, более патетичная, чем море руин вокруг. Больше ничего не осталось. Даже залив представлял собой картину опустошения и разрушений.
Но хоть разрушения были страшными, город Кануч уже начал приходить в себя. Повсюду виднелись дым и огонь, но и группы людей, борющихся с ними.
Пожарные бригады, размещенные в менее пораженных районах, прибывали на флаерах и уже начали изолировать большое количество отдельных пожаров.
То, что они так быстро сумели добиться успеха, то, что вообще они сумели действовать, объяснялось главным образом тщательной подготовкой людей Мак-Грегора к эвакуации. Сама фабрика «Каледонии» исчезла, став жертвой находившихся в ней горючих и летучих материалов, но все трубопроводы, подававшие химикалии, были вовремя перекрыты, и новые материалы, которые могли бы поддержать огонь, не поступали. Если бы это не было сделано, то, учитывая центральное расположение фабрики и количество поступавших туда материалов, можно было бы считать, что к порту удастся подобраться, только когда там уже никого в живых не будет.
Космонавты были избавлены от ужасного зрелища, когда окровавленные взрослые и дети отчаянно искали друг друга среди развалин. Большинство жертв уже эвакуировали вначале к медикам, а затем в лагери беженцев, где начались попытки объединения семей.
Трагедия могла быть гораздо более страшной, если бы опять не предусмотрительность Мак-Грегора. Рабочие «Каледонии, Инк.» и члены их семей составляли основной процент населения наиболее пораженных районов, и многие их соседи, помня о буре, которой предшествовала такая же эвакуация, ушли вместе с ними. Те, что остались, еще не обнаруженные, живые или мертвые, лежали под развалинами своих домов и рабочих помещений.
Вольные торговцы миновали несколько групп, пытавшихся высвободить заваленных. Спасатели начали свои усилия с вершины склонов. К этому времени ситуация по периметру пораженного района была уже под контролем. И хоть спасатели нуждались в дополнительной помощи, они не останавливали космонавтов, понимая, что дальше помощь нужна еще отчаяннее.
Наконец они увидели группу, занятую лихорадочной деятельностью.
Старшая группы, женщина, искусно действовала топором и подгоняла своих чернорабочих языком, от которого пришел бы в благоговейный страх любой флотский боцман.
Она увидела троих и сразу подозвала их.
– Хватит глазеть, псы космоса. За работу! У нас очень много работы.
Они торопливо повиновались.
– А в чем дело? – спросил Тау у мрачной женщины, подойдя к ней.
Она указала вниз, и у него в ужасе перехватило дыхание. Там, далеко внизу, ребенок, девочка, только что научившаяся ходить. Очевидно, ее удерживала одежда; девочка вертелась и громко плакала. Конечно, ее можно вытянуть – для этого пришлось бы много и тяжело поработать, но времени на это не было. Огонь медленно подбирался к девочке, и даже с первого взгляда становилось ясно, что он достигнет ее раньше людей.
– Мы и на двадцать футов не доберемся до нее, – сказал Тау. – Огонь совсем близко.
– Вы предлагаете перестать работать и просто наслаждаться зрелищем? рявкнула женщина.
– Нет! – гнев и боль смешались в ответе Карла Кости.
Джаспер Викс ничего не говорил. Он стоял, молча глядя на ребенка и огонь.
– Похоже на каминную трубу, – негромко, словно про себя сказал он наконец. – Она, очевидно, упала туда или была сброшена, но ее не ударило сильно.
– Очень наблюдательно, – выпалила женщина. – А теперь начинай копать, ты, сын...
