втрое сильнее тех, что стоят поодиночке. Фермеры Котловины согласятся на это. А из тех, кто живёт в Пиках, согласятся Пат Ларкин, Дорт Лансин, их семьи и домочадцы. Но не Думарой. Он всегда не доверял туземцам. А после потери пастуха, младшего сына своего старого друга, ему наверняка неймётся найти виновных.
Хостин гнал маленькую лошадку во весь опор. При подъезде к ранчо конёк был весь в мыле. Шторм спрыгнул наземь и вбежал в дом, а измученный конь так и остался стоять у дверей. Шторм плюхнулся в кресло перед коммом и торопливо набрал номер. По счастью, Келсон оказался на месте. Хостин единым духом выпалил всё, что рассказал ему Горгол. Келсон отошёл на минуту, отдал несколько приказов, и до Шторма донёсся топот ног. Потом Келсон вернулся к комму.
— Горгол не говорил, отчего нитра снялись с насиженных мест?
— Подозреваю, им пришлось тяжко от этих неведомых убийц. Они говорят, что в пустыне «охотится смерть». Из-за неё-то они и переселились, как я понял со слов Горгола. Если они доберутся до Думароя, это будет именно то, чего ему не хватало, чтобы выйти на тропу войны!
Келсон хмыкнул.
— Что да, то да! Ладно, сейчас лечу. Может, сумею остановить нитра, пока не дошло до драки.
Тихое гудение комма умолкло, и Шторм отодвинулся от экрана. Пожалуй, надо пойти расседлать лошадь, потом отыскать Брэда и передать ему последние известия.
Так он и поступил. Хостин заканчивал делиться с отчимом дурными вестями, когда снова позвонил Келсон.
— Можешь расслабиться. Клан нитра до Пиков не дошёл, свернул в сторону. Они остановились в ничейной долине. Я поговорил с Дортом Лансином: они ближе всего к его землям. Его ребята присмотрят за нитра. Я оставил Дорту пару баллонов усыпляющего газа. Он мужик дельный, без нужды ими пользоваться не станет, а в случае чего это поможет ему избежать лишних трупов.
Келсон, немного помолчав, продолжал:
— Если у тебя есть идеи насчёт того, как справиться с этой напастью, пора огласить их. Сегодня нам просто повезло. Но мне даже думать страшно о том, что будет завтра.
— Я знаю, — сухо ответил Шторм. — Попытаюсь что-нибудь придумать. Конец связи.
Брэд слушал их разговор.
— Что ты задумал, сынок?
— Проблема в том, что, не зная врага, мы не можем решить, как от него защищаться. Мне надо разыскать этих тварей, поймать несколько штук и привезти домой, чтобы Карральдо могли их исследовать.
— Будь осторожен. Нитра — не дети и не ушли бы со своей земли без причины. Должно быть, они потеряли немало соплеменников. Чтобы нитра решились покинуть земли предков, они должны были… Ну, я даже не знаю…
— Они должны были перепробовать все известные им средства, наступательные и оборонительные. И только убедившись, что ничто не помогает, решились на этот шаг, — закончил Хостин. — Но если такое случилось с одним племенем, значит, случится и с другими. Скоро на норби попрут остальные дикие кланы. Норби, ясное дело, окажут сопротивление, и если нитра решат, что с нами справиться проще, чем с «охотящейся смертью»…
Лицо его отчима сделалось усталым.
— Знаю. Я говорил с командиром миротворцев. Если туземцы будут вынуждены покинуть свои земли, договор может быть пересмотрен. Нас заставят возвратить свои земли туземцам. Я говорил ему, что это не решит проблему, разве что оттянет развязку. У нас нет причин полагать, что смертоносные твари остановятся на границе наших земель и оставят туземцев в покое. Но что он мог мне ответить? Борьба с неведомыми убийцами не входит в его компетенцию. Мы сами должны немедленно предпринять что-то, пока миротворцы не огласили своего решения, а поселенцы не оказались втянуты в драку с туземцами. Беда в том, что Арзор не может выплатить фермерам компенсацию за их земли. И если Патруль будет настаивать, нам придётся уйти отсюда, бросить все, не получив никакого возмещения. Когда люди поймут это, они возьмутся за оружие. Они будут воевать с туземцами и Патрулём, поскольку у них не останется выбора.
— А ты, асизи?
— Я — нет. Это бесполезно. Против Патруля нам не выстоять. Но если мы сумеем выяснить, что это за напасть и откуда она взялась, Патрулю, возможно, вовсе не придётся вмешиваться. Так что поезжай, сынок, и поговори с кланом замлей. Поговори с Укурти. Он — шаман, и, может быть, ему что-то известно.
Шторм кивнул:
— Прямо сейчас и поеду. Но не быстро: я хочу взять с собой команду и произвести по пути разведку. Скажи супругам Карральдо, я попытаюсь отыскать для них образцы тканей.
Сказав это, он отправился за сурикатами.
Хинг грелась на солнышке у чёрного хода. Собственно, только она и была ему нужна, однако Шторм спросил: «Где твои детёныши?» — передав ей соответствующий образ. Хинг ответила, послав ему образ остальных четырёх членов своего семейства, ползающих по Тани. Образы сопровождались вспышками эмоций. Тани тёплая, добрая, надёжная. Тани хорошая. Хостин взял Хинг на руки. Ну конечно, Тани добрая и хорошая. Он получил ещё один образ, который заставил его рассмеяться от неожиданности. Он стоял рядом с Тани, а между ними — трое детёнышей сурикаты с человеческими лицами. Это был вопрос.
Шторм почесал сурикате животик.
— Нет, — сказал он вслух. — Я не собираюсь с ней спариваться. Пошли за Суррой. Мы едем на охоту.
Вскоре Хостин уже ехал на свежей лошадке по склону холма. Рядом трусила Сурра, Баку кружила над головой. Хинг сидела в специальной седельной сумке, вдумчиво вылизывалась и тихонько попискивала. Поднявшись на край Котловины, Шторм остановился и окинул взглядом оставшиеся за спиной земли. Вдалеке, на востоке, виднелись два пятнышка — должно быть, Логан с Тани. Они собирались сегодня выехать покататься. Да, эта девушка — ключ ко всему. Надо будет с ней поговорить, когда он вернётся… Его лошадка перевалила через холм и принялась спускаться по извилистой тропе.
Вечером, когда Шторм залез в спальный мешок, ему пришла в голову неожиданная мысль. Если Тани способна чуять врага, то почему бы ему не попробовать сделать то же самое? Его учили поддерживать связь с командой, и, может быть, если он заснёт, настроившись на поиски убийц…
Так он и поступил — и проснулся среди ночи, весь в поту от ужаса и отвращения. Потом заснул — и проснулся снова. На этот раз он не стал пытаться заснуть, а развёл небольшой костерок и сел дожидаться утра. Похоже, это у них с Тани общее. Он тоже способен во сне устанавливать связь с убийцами.
Хостин отхлебнул воды из фляги и прополоскал рот. Ощущение действительно мерзкое. Неудивительно, что девушку стошнило. Ей-то ведь никогда не приходилось участвовать в бою, а Шторм воевал с ксиками на нескольких планетах, насмотрелся на их жестокости. И все равно: то, что он чувствовал во сне, вызывало тошноту. Где-то в пустыне убийцы настигли жертву, парализовали её и принялись жрать. Шторм ощущал безумную жажду крови преследователей, внезапную боль в горле, от которой жертва утратила способность сопротивляться, и алчное наслаждение горячей кровью и трепещущей живой плотью. Это было достаточно противно, но ещё хуже было то, что одновременно с этим Хостин ощущал ужас и мучительную агонию жертвы, от которых он пробудился.
Во второй раз он уже знал, что произойдёт, и потому проснулся от ужаса, не успев ощутить боли. Но и это было в высшей степени омерзительно. Несмотря на мимолётность ощущений, Шторм знал, что в первый раз погибло животное. Во второй раз это было разумное существо: человек или туземец. Причём вряд ли это произошло далеко отсюда. Шторм мог поддерживать связь со своей командой на расстоянии не более четырёх-пяти миль. В состоянии крайнего стресса он мог дотянуться до своих зверей через десять миль. Дальше этого его ментальная связь с командой не действовала, даже если он использовал наркотики…
Прихлёбывая горячий сванки, он размышлял. Возможно, убийцы излучают свои эмоции и способны транслировать чувства своей жертвы. В таком случае он, вероятно, перехватывает их ментальный посыл на гораздо большем расстоянии.
Хостин сидел у костра, пока небо не начало светлеть. Тогда он встал и оседлал лошадь, решив ехать в том направлении, откуда пришло ментальное излучение убийц. Он будет ехать очень осторожно. Пока что
