Оберн молча сидел у огня. Ясенка устроилась чуть ближе к очагу, прикрытому на ночь валежником, чтобы горел долго и ровно. Она, повернувшись к Оберну спиной, сидела на шкуре какого-то зверя, подобрав ноги. Он встал с циновки и опустился на колени рядом с девушкой.
— Все еще боишься?
Ясенка посмотрела на него:
— Нет. Просто уснуть не могу.
— Понятно, — сказал Оберн, стараясь говорить непринужденно, — ты разволновалась, как ребенок, получивший слишком много сладостей. Не всегда удается в один и тот же день участвовать в свадебной процессии, а затем вдруг попасть в лапы похитителей, что увозят тебя в королевский охотничий домик.
Шутка получилась не очень удачной.
— Знаю, — сказала Ясенка. Она была напряжена, ее руки сжались в кулаки. — Зачем Флориан это сделал?
Оберн пожал плечами:
— Ты — угроза для него, Ясенка. Может, ты не понимаешь, или слухи идут мимо тебя, но у короля уже есть противники. А ты — дочь покойного государя.
— Я то, что я есть. Зазар верно назвала меня — Смертедочерь, Посмертная дочь. Я ничего не хочу, кроме свободы самой выбирать свою судьбу! — В голосе Ясенки звучала страсть, хотя говорила девушка очень тихо.
— Я знаю, что ты не замешана в интригах. Если бы ты могла от всего этого избавиться, ты бы сделала это. Но что случилось, то случилось. — Оберну так хотелось обнять ее, успокоить… Но он знал, что для этого она должна доверять ему и нуждаться в нем.
На некоторое время воцарилось молчание. Ясенка взяла длинную ветку и поворошила угли. Ветка вспыхнула, и девушка бросила ее в очаг.
— Когда меня схватили, я только и думала — хочу, чтобы ты пришел и спас меня. Ты пришел и спас.
— А как же иначе?
— Ты всегда был мне другом. — Она чуть улыбнулась. — Даже когда ты был малость не в себе и думал, что я скормлю тебя подводным духам там, на Болотах.
Он улыбнулся в ответ:
— Я даже и не помню, что было после того, как я свалился с утеса, до того момента, как очнулся и увидел тебя. Ты стирала с моего лица кровь. Я подумал, что уже умер и за мной ухаживает русалка, одна из дочерей Морского Короля.
— Твой добрый меч до сих пор лежит там, в руинах Галинфа. И твой доспех.
— Ну, доспех-то можно и другой найти, — сказал Оберн. — Но должен признаться, что мне недостает моего меча. Это был лучший меч Снолли, его выковал Ринбелл. Он сам бьется за меня.
Казалось, она не слышит его.
— Ты сказал, что король завидует мне. Значит, у меня есть какая-то власть. Когда мы вернемся в город, я посмотрю, что смогу сделать, чтобы вернуть тебе твой меч.
— Спасибо. — Снова повисло молчание, и он придвинулся поближе к ней. — Ясенка, понимаешь, пока ты одна, без защитника, ты очень уязвима. Подобный случай может повториться. И меня может не оказаться рядом, чтобы спасти тебя, если только…
— Если что?
— Если ты не выйдешь за меня.
Она выпрямилась, отодвинувшись от него.
— Я сказала, чтобы ты больше об этом не заговаривал…
— Я знаю, но я получил известие. Снолли, мой отец — главный вождь Морских Бродяг, — рассказал мне о том, как идут дела в Новом Волде. Посевы растут плохо из-за вневременного холода, много людей заболело и умерло. Среди них была моя жена Ниэв.
— Ох, Оберн. Мне так жаль…
— Да. Она была хорошей женщиной, хотя нас и поженили слишком рано и мы почти не знали друг друга. Она выполнила свой долг. — Он помолчал, впервые подумав о том, что этот брак по приказу мог значить для Ниэв. Она всегда была молчаливой девушкой. — Снолли сказал, что она умерла хорошо. Это высшая похвала среди моего народа. Надеюсь, и обо мне так скажут.
Ясенка молчала. Но ее кулаки медленно разжались, щеки порозовели. Оберн осмелился прикоснуться к руке девушки, сжал ее. Рука была холодной, как лед. Ясенка подняла голову:
— Оберн, я понимаю твои чувства. Но хорошенько подумай прежде и реши, чего ты действительно хочешь.
— У меня было полно времени с тех пор, как мы попали в дом графа Харуза, а потом в город. Мои чувства не изменились, только окрепли. Если бы ты дала мне хотя бы надежду, я оставил бы Ниэв — это вполне в обычае моего народа — и содержал бы ее до конца жизни, если бы только мог получить тебя в жены. Ее смерть не изменила моих чувств, разве что мне жаль ее.
— Оберн, ты должен знать, что я люблю тебя не так, как ты меня. Ты единственный человек, на которого я могу положиться. Когда меня схватили, первой мыслью была та, что ты найдешь меня. Но вряд ли этого достаточно.
Ему очень не хотелось привносить в этот разговор нотку практичности. Но другого пути он не видел.
— Это будет союз, полезный для обоих наших народов. Он укрепит связь между Морскими Бродягами и Ренделом. И возможно, когда-нибудь он сможет ослабить напряженность между Ренделом и Трясинной землей.
Ясенка моргнула, и Оберн понял, что она никогда не рассматривала это под таким углом. Он продолжил развивать успех:
— Я знаю, что ты меня не любишь так, как я тебя люблю, — по крайней мере пока. Но хотя бы другом ты меня считаешь?
Она покраснела еще сильнее.
— Да.
— Этого достаточно. Увидишь. — Он ласково привлек ее к себе и поцеловал. — А теперь спи. Клянусь — никто не потревожит тебя. Никогда больше.
Он уложил ее рядом с собой на мех и накрыл обоих плащом. Тепло очага и его тела вскоре согрело девушку, она расслабилась и вскоре уснула.
«Больше никогда, — молча поклялся он, — Никогда ничто не потревожит тебя, Ясенка, теперь, когда ты моя. Моя любимая».
Поутру, перед тем как отбыть в Ренделшам, Оберн отвел Латрома в сторонку для приватного разговора. Некоторое время они что-то оживленно обсуждали. Затем Оберн приказал, чтобы Латрома не связывали, а, напротив, дали ему полную свободу. Спутники Оберна удивленно посмотрели на него, но возражать не стали.
Возвращение было куда более спокойным, чем дорога к королевскому охотничьему домику, без всяких приключений и опасностей. Ясенка, теперь сидевшая верхом на одном из коней стражников, ехала рядом с Оберном и Дорданом. Латром вел телегу, в которой лежали трупы стражников, а Касер с Яобимом замыкали процессию. Все они слышали, как горожане, что попадались им навстречу после въезда в город, сразу же начинали оживленно перешептываться. Они направились в замок.
— Что ты скажешь королю? — спросила Ясенка.
— Честно говоря, не знаю. Но не бойся. Благодаря тому, что ты спасла мою жизнь, я обрел славу человека удачливого. Вот на удачу и положусь.
Их приветствовали слуги и стража. Они забрали телегу. Сержант Латром пошел по настоянию Оберна вместе с Морскими Бродягами и Ясенкой.
— Ты честно выполнял приказ, и я попытаюсь спасти твою шкуру, — сказал Оберн.
— Если вам удастся и я останусь с головой, то я уйду из королевской гвардии и стану вашим человеком, если вы меня примете.
— Тем более стоит попытаться.
