запретному, не думая, что может из этого получиться. Хорошо, я расскажу тебе об этой ловушке и о ее строителях, и о Катене, который узнал, как коотам стать тем, кем они стали: звездными путешественниками, хозяевами своего мира и других миров — со временем. — Тиро помолчал, его зеленые глаза полузакрылись, он обдумывал свой мысленный рассказ.
— Давно, очень давно кооты не были теми, кем стали, — хозяевами Зимморры. Но даже тогда мы были собственными хозяевами, мы знали мысли и желания друг друга. И потому, в отличие от «людей», как ты их называешь, мы могли пользоваться логикой, а не выпускать когти и оскаливать клыки при несогласии. Мы не похожи на орргов, которые живут в болотах и охотятся на неосторожных, не похожи на пернатых и чешуйчатых, не похожи на травоядных, которые знают только голод и жажду и большую часть жизни проводят, удовлетворяя свой аппетит.
— В те дни мы тоже были охотниками, потому что не могли жить иначе. Но мы научились действовать вместе, а не против друг друга, мы не позволяли жадности разделить нас.
— И были здесь хси… — ровный поток мысли Тиро на мгновение приостановился. — Они были разумны, и потому мы могли читать их мысли, хотя для этого требовались большие усилия. Они, однако, наши мысли прочесть не могли. Они были… — Джиму показалось, что Тиро критично разглядывает его, — они были внешне похожи на вас и обладали даром, которого не было у коотов. Их верхние лапы напоминали ваши, имели то, что вы называете «пальцы». Они могли держать предметы, подчинять их своей воле, а мы не могли.
— Но посылать мысль они не могли; даже друг для друга они были закрыты. Вы умеете скрывать свое зло за словами и считаете, что другие не узнают, что вы на самом деле думаете. Хси были такими же. Но если посылать мысли они не умели, у них были другие средства познавать и учиться.
— Кооты много думали. Некоторые не хотели вступать в контакт с хси, боялись их неустойчивости, неожиданных взрывов эмоций. Другие считали, что мы должны объединиться с ними и тогда сумеем научиться обороняться от их орудий. Но даже эти кооты опасались, и не без оснований, доверять хси. Но все были согласны, что за хси надо внимательно наблюдать, чтобы они, сражаясь друг с другом (а они, подобно вам, людям Земли, вечно ссорились друг с другом), не уничтожили и весь этот мир.
— И потому были выбраны самые способные детеныши, достигшие почти возраста взрослых коотов. Их подкинули хси, они им понравились, и хси поселили их в своих домах. Но кооты давали клятву не открывать хси наших тайн — умения общаться мысленно.
— Хси становились все сильнее, а их машины — сложнее. Наступил день, когда они поднялись в небо, а потом и в космос. Но всегда в них оставался этот порок — они не могли по-настоящему общаться друг с другом, и потому их дружба никогда не была глубокой.
— Катен принадлежал к третьему поколению детенышей, живших среди хси. И хотя мы тогда этого не знали, у него выработался новый интерес, не свойственный нашему племени, — интерес к машинам, которые работали на хси. И в сознании тех, кто за ними присматривал, он читал все, что его интересовало.
— Он и в других отношениях отличался от своих родичей. У него был друг среди хси, по имени Киндарт; он был один из тех, кого хси посылали к звездам. И Катен путешествовал с ним и посылал нам много ценнейшей информации; она нам очень пригодилась, когда мы сами вышли в космос.
— Катен также обнаружил, что мозг Киндарта не совсем закрыт; его друг отличался от других хси, в ограниченной степени ему была доступна посылка мысли. И Катен начал работать с ним, чтобы освободить хоть часть закрытого мозга Киндарта. Он надеялся — а Киндарта он считал почти родичем, — что среди хси могут отыскаться и другие, подобные ему, и мы сможем в дальнейшем сблизиться с ними.
— В своем последнем путешествии они высадились на новой планете. Там на Киндарта напало существо, которое несло в своем теле медленно действующий яд. Катен, как мог, защищал его, но существо ужалило Киндарта, и тот понял, что больше не увидит родную планету. Но он не хотел, чтобы Катен оставался в этом свирепом мире. В этом Киндарт оказался подобен нам, он думал не только о себе и своей боли.
— Он с трудом вернулся на свой корабль. И тут использовал все возможности мозга, чтобы общаться с Катеном, учил его, как управлять роботами, которые будут вести корабль на обратном пути. Поступая так, он нарушил закон хси: те, кто умел управлять звездными кораблями, клялись никому не открывать эту тайну, даже своим соплеменникам.
— И Катен учился. Его рот не мог произносить слова, которые заставляли роботов действовать, и потому они с Киндартом придумали приспособление, с помощью которого можно было достичь контуров, управлявших роботами. Киндарт умирал долго, и у Катена была возможность научиться.
— После смерти хси Катен взял на себя управление кораблем. И привел его домой. Но не на то поле, где ждали хси. Нет, они высадился в диком месте и призвал туда старших коотов. Они поняли, что Катен совершил великое деяние, потому что Катен мог перепрограммировать роботов на корабле и других роботов, чтобы они служили нам, как служили хси.
— Катен очень хорошо упрятал корабль, и прошло много времени, прежде чем хси узнали о случившемся. Для них кооты не отличались от травоядных на больших равнинах. Но теперь они испугались нас. Они не могли признать, что кооты, существа меньше их и слабее, могут быть, как сами хси, разумными, с разумом, более глубоким, чем у них, способным на многое им недоступное.
— Темный ужас охватил их, и они перебили наших родичей, кроме тех, кого успели вовремя предупредить. Не зная, что Киндарт мертв, они объявили его предателем своего рода.
— В безумии они начали уничтожать саму Зимморру. Всю растительность, в которой могли скрываться кооты, они поливали ядом, от которого растения чернели и сморщивались. Животные разбегались и умирали от голода и огненных стрел хси. Хси больше всего боялись, что живое существо, кроме них, способно обладать разумом, которого они не поймут.
— Некоторые кооты оставались в укрытиях, совершенствуя роботов, которые теперь повиновались только им. Другие улетели на корабле, который привел Катен, и отыскивали планеты, на которых можно основать мирные колонии. С собой они брали роботов. С помощью их металлических рук они строили, защищались, делали свои новые дома безопасными.
— А хси все более и более впадали в безумие. Они выпускали в воздух яды, и один из этих ядов вышел из-под их контроля. И тогда хси начали умирать — сотнями, а потом и тысячами. И остался на Зимморре только один их город. Туда бежали их предводители, прихватив с собой продуктов на многие столетия. И они окружили город защитой, которую не может преодолеть ни коот, ни робот.
— Но нас больше интересовала та новая и возбуждающая жизнь, которую дал нам Катен. Мы улетели к звездам. На многих мирах побывали кооты — и на вашем, давно, очень давно. Наши роботы создавали все лучшие машины и все более совершенные корабли. И так как мы можем проникнуть в мысли друг друга, жадность и злоба хси нас не коснулись.
— Если хси еще живы, то только в этом городе, который они построили в свои последние дни. Мы не осмеливаемся приближаться к нему, потому что там действуют силы, которые притягивают флаеры. И вокруг города невидимая стена, которую не может преодолеть ни один коот. Впрочем, нам и незачем туда ходить. Такова история твоего города, детеныш. И не очень это хорошая история, тебе не следует углубляться в нее.
— Эти хси — они были людьми? — спросил Джим.
Если кооты могли пожимать плечами, Тиро сделал бы этот жест.
— У них были две руки, голова, тело, похожее на ваше, — равнодушно ответил он, — и, может, мозг, подобный вашему.
— Но ты не знаешь, живы ли хси? — продолжал расспрашивать Джим.
— Это уже неважно. Но прошло много времени, и не думаю, чтобы даже дети детей их детей могли жить. Уже свыше четырехсот лет наши часовые не видят никаких признаков жизни. Но город живет…
— Как?
— Роботы не умирают, — ответил Тиро. — Роботы управляют последним городом. Его защита не нарушена. И нам по-прежнему опасно к ней приближаться. В прошлом, когда мы еще не понимали этого, пропали несколько флаеров со всеми коотами на борту; их притянуло к городу, и они не смогли вырваться. Больше мы о своих родичах ничего не слышали, никого из них не видели. Теперь запрещено приближаться к городу, но мы издалека показываем детенышам это древнее зло, как предупреждение.
