Отражение в баснях философских, социальных и нравственных взглядов Крылова
Проблематика басен Крылова и само понимание им жанра непосредственно связано с событиями рубежа XVIII–XIX вв. Будучи просветителем по своим воззрениям, баснописец после Великой французской революции многое пересмотрел в своих взглядах. Еще в прошлом столетии он критически отнесся к идее просвещенного государя. Теперь его скептицизм настиг само государство Разума, о котором писали просветители. Создание такого государства не состоялось. Вместо него совершилась революция, которая принесла неисчислимые жертвы. Если идеи просветителей оказались опровергнутыми ходом исторической жизни, то, значит, учение просветителей, в котором видели истинный свет разума, ложно. Но раз это так, то какова роль просвещения, науки, всякого книжного знания в обществе, в истории? В чем заключается в таком случае смысл человеческой деятельности и человеческой воли? Подчиняется ли разуму человека исторический процесс или он совершается стихийно? Если известно, что общество страдает коренными противоречиями, то почему же народы терпят социальный строй, препятствующий их свободе и счастью? Является ли революция, обнаружившая во Франции свой разрушительный характер, единственно верным путем к благополучию и процветанию народов?
Все эти трудные вопросы встали перед некогда радикальным Крыловым во всем своем величии и глубине. Парадоксально, что мудрец-философ ответил на эти «важные», как говорили в старину, вопросы не в жанре «высоком» – эпической поэмы, трагедии или философской оды, а в жанре «низком». Тем самым он вложил в басню несвойственное ей философско-возвышенное и нравственно-значительное содержание.
Эта философско-социальная и нравственная проблематика свойственна Крылову-баснописцу с первых басен. Она открылась басней «Лягушки, просящие Царя» (точная дата написания неизвестна, басня помещена первой во второй книге «Басен» (1809)[62]. Сюжет басни таков: Лягушки жили в своем болотном государстве сами по себе. Но, исполненные высокомерия и спеси, они были недовольные почему-то своей «республикой» («правление народно») и решили просить Зевса (Юпитера), чтобы он послал им Царя. Иначе говоря, у Лягушек уже было государство разума, о котором писали просветители, но они пожелали иного. Юпитер исполнил их просьбу и выслал им с небес осиновый чурбан (явный намек на конституционную монархию, при которой народ управляет, а царь власти не имеет). Лягушкам он показался недостаточно величественным и строгим. Они снова обратились к Юпитеру, и тот дал им настоящего царя – Журавля, который Лягушек судил и ел (самовластие, тирания или деспотизм). Для Лягушек настал «черный год».
Лягушки оказались безумными и сами виноваты в своих бедах. Судьба жестоко посмеялась над ними. В басне Крылов имел в виду «Общественный договор» Руссо, согласно которому государство возникает на основе договорных отношений между гражданами. Почему так произошло? Потому что у Лягушек не было в их прошлом опыте никакого другого правления, кроме народного, а они решили забыть свой жизненный опыт и последовать своему разуму, который оказался посрамленным. Лягушки руководствовались чисто «головными», умозрительными, «теоретическими» соображениями[63] .
Отсюда Крылов делает вывод, что всякие идеи, оторванные от жизненного опыта, безумны и всегда готовы обернуться глупостью и злом. Крылов таким образом дал свое толкование послереволюционных событий и причин кризиса просветительской мысли. Он сделал вывод, что воззрения просветителей целиком субъективны. Значит, всякое преобразование, навязанное умозрительными идеями, не нужно и пагубно. Поэтому и революция, в которой виноваты идеи просветителей, вполне естественно обернулась злом и бедствиями. В басне «Сочинитель и Разбойник» Крылов вывел Сочинителя, который помещен в ад за то, что «тонкий разливал в своих твореньях ад. Вселя безверие, укоренял разврат…». Перечисляя его вины, Мегера гневно напомнила ему о том, что он призывал к разрушению порядка, осмеивал «супружество, начальства, власти» и «в приманчивый, в прелестный вид облек И страсти и порок…».
Такие же размышления вызвали и появление басни «Безбожники» (1813), в которой Крылов подвел своеобразный итог наполеоновской эпохе. Баснописец перенес действие в античные времена и привлек античную мифологию. Боги Олимпа символизируют устои, законы жизни, исторический опыт, против которого восстал народ, смущенный смелыми толками «мнимых мудрецов». Здесь звучит та же мысль о губительности ложных теорий, не считающихся с жизненной практикой. В басне содержится намек на Францию, которая, возмущенная «мудрецами», стала причиной своего несчастья, породив Наполеона и найдя в России свою погибель. Этот бесславный конец был предопределен нарушением естественного исторического процесса вследствие «очарованности» умозрительными, а значит, ложными, безжизненными «теориями».
Крылов сделал вывод, что идеи, не основанные на жизненном опыте и призывающие к разрушению, к разрыву с традицией, с привычными формами правления и государственного устройства, гибельны.
Означает ли это, что всякая «теория» пагубна и что человеку вовсе не нужен разум? Было бы неверно думать, будто Крылов отвергает всякое, в том числе сознательное, вмешательство в практическую жизнь. Он не отрицает пользы разума, но разума, непременно опирающегося на жизнь и связанного с опытом, а не отвлеченного от него. Значение идей, как и разума вообще, не следует ни преувеличивать, ни приуменьшать. Им нужно отвести должное место. Крылов учит различать ложные и истинные идеи, бесполезные и полезные, мертвые и живые, безнравственные и нравственные.
Место и роль идей, теорий, разума в человеческой жизни и в истории – предмет размышления Крылова во многих баснях. Например, та же тема повернута иной, бытовой, стороной в басне «Огородник и Философ». Этой басней особенно возмущался Вяземский: «Не рано ли у нас смеяться над философами и теми, которые
и придут к заключению, что лучше, выгоднее и скорее
О выращивании огурцов крыловский барин и философ знал теоретически («лишь из книг болтал про огороды»). И вот это отвлеченное знание у Крылова посрамлено: Философ остался без огурцов. Значит ли это, что Крылов отрицает в басне науку вообще? Баснописец как будто предвидел, какие нарекания вызовет его басня. И он такие упреки заранее отвел. Когда Философ возмущается («Невежа! восставать против наук ты смеешь?»), Огородник ему отвечает: «Нет, барин, не толкуй моих так криво слов: Коль ты что путное затеешь, Я перенять всегда готов». Иными словами, умозрительные теории бесполезны как в широком общественном плане, так и в повседневной жизни.
Однако из всего этого еще не ясно, как быть с просвещением и с наукой – нужны они или не нужны? Какая роль должна быть им отведена? Взгляд Крылова на разум, науку, знания и просвещение нисколько не дает права видеть в нем ретрограда или ненавистника знаний. В басне «Сочинитель и Разбойник» ложные умозрительные идеи предстали «в приманчивом, в прелестном виде». Это одна из любимых мыслей Крылова. Еще раньше в басне «Червонец» он отделил истинное просвещение от фальшивого и сказал, не оставляя никаких сомнений в важности знаний:
