надутый член городского совета Ливды, и гордый сэр ок-Марнот из неприступного замка на вершине скалы, и безвестный крестьянин из Гервика, устроивший якобы охоту на оборотня…
Внезапно беседу прервали — к фургону шагнул человек, до того сидевший у обочины тракта. Когда фургон приятелей поравнялся с ним, прохожий, немолодой мужчина в обычной крестьянской одежде, вскочил и решительным шагом направился наперерез повозке, поднимая руку. Лотрик от неожиданности натянул вожжи. Лошади встали. Колдун замолчал, удивленно глядя на стоящего перед ним мужика, лицо которого показалось ему очень знакомым.
— Ваша милость, господин чародей… — произнес крестьянин и смолк, неуверенно косясь на рыцаря.
Сэр Ройбер придержал коня и, обернувшись, поджидал в десяти шагах впереди.
— Мы, кажется, где-то виделись, приятель? — обратился к крестьянину маг.
— Так вы же это… у нас в деревне на оборотня охотились…- снимая шапку, робко ответил тот.
— Да уж, действительно охотился, — тяжело вздохнув, согласился чародей. — Гангмар только знает, на оборотня или на кого еще…
— Ясное дело, на оборотня, — уверенно перебил его крестьянин. — С волком-то мы, поди, и без чародейства управились бы… А вот оборотня без колдовства никак не одолеть. — Мужик немного помолчал. Потом подошел поближе к Томену и громко зашептал, испуганно косясь на рыцаря: — Ожила нечисть проклятая, мстит добрым людям. За собою в могилу тянет. В общем, это… Кидин за вами послал, мастер чародей.
— Давай, давай, отправляйся на оборотня охотиться. Глядишь, еще кого-нибудь поймаешь. Ох, и славные девки в здешних деревнях, в городах ни за что таких не сыщешь, — бесцеремонно влез в разговор Лотрик. — Вот найдешь себе красотку, так враз оставишь глупые свои разговоры. Как заберешься с такой, знаешь, на сеновал — так уж про совесть рассуждать не захочется!
— Да подожди, не зубоскаль, дай с делом-то разобраться, — сердито отмахнулся от него чародей. — Я что-то никак не пойму, — нерешительно обратился он к мужику, — зачем меня староста зовет? Кто кого в могилу тянет?
— Ну, дело-то ясное зачем, — охотно пояснил крестьянин, — велел, значит, мастер Кидин привести колдуна, чтобы проклятье оборотня снять.
— Проклятье оборотня, говоришь? — задумчиво повторил за ним Томен.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОКЛЯТЬЕ ОБОРОТНЯ
Надо в землю поглубже его закопать,
Камнем рожу прижать,
Пусть не шастает тать.
Препожалуют к нам экзорцисты,
Дабы сгинул навеки нечистый.
Впрочем, те, кто в познаниях был искушен,
Говорили, могила — дрянной ухорон.
Одержимому силою ада
Гроб — не крепость, земля — не преграда,
Коль захочет — пойдет, куда надо.
ГЛАВА 44
— Вот здесь мы оборотня и закопали, мастер чародей! У самого, значит, кладбища, за оградой. На кладбище-то никак нельзя… — Староста Кидин с опаской покосился на большую яму, едва присыпанную свежей землей.
— Оборотня, говоришь? — недоверчиво переспросил Томен.
Всего-то несколько недель миновало с тех пор, как они расстались. Но невозможно было узнать в больном, едва волочащем ноги старике еще совсем недавно крепкого, пышущего здоровьем мужика с уверенной походкой и высокомерным взглядом. Теперь староста Кидин испуганно озирался по сторонам, лицо его приобрело нездоровый серо-зеленый оттенок, а на губах появился желтоватый налет.
— Ты для чего меня позвал, сразу говори, — хмуро сказал колдун. — Если нужно в самом деле заклятье какое-то снять, так это я могу. А всякие темные делишки покрывать больше не намерен. Так что, давай, выкладывай начистоту, что тут у вас произошло.
— Эх, кабы я знал, — тяжело вздохнул Кидин.
— Ты для чего меня в прошлый раз вызывал? — не отставал от него колдун.
— Ну, чтобы охотиться помог, на этого самого… волка… оборотня…
— Так на оборотня или на волка? — хмуро переспросил чародей.
— Волка убили мы тогда, сам знаешь. — Кидин тяжело вздохнул. — Что сызнова заводить разговоры- то…
— Волка. А наутро увидела вся деревня, что на месте мертвого хищника труп человека оказался, жениха старшей дочери твоей. Шерсть волчья на нем клочьями висит, а изо рта клыки звериные торчат. Тут и поверили все, что твой будущий зять оборотнем был — да и колдун как раз под рукой, все подтвердил, чего тебе хотелось. Что, верно говорю? То-то же, молчишь. Не любил ты дружка своей дочки, сильно не любил…
— А кто его любил? Кто его?.. — староста закашлялся. — Кто его любил, кроме моей дурищи? Ей усы да меч да красный плащ глаза застили, а жизнь с таким — как прожить? О ней же, между прочим, я думал, о Зиате… Да и ты — кто таков меня винить? Помог мне. Деньги взял…
— Ну, взял. Я покойных воскрешать не умею. А Астона вы с пастухом — того. Если б я влез да правду рассказал… Кому от моей правды польза? Ну вот и смолчал — ты ж мне выбора не оставил! Нет человека, не вернешь…
— Не вернешь… — повторил староста. — Как бы не так. Пошли утром мужики лес валить, так сразу и увидели, что могила оборотня вся разрыта, а самого-то и след простыл! Ожил, проклятый, ожил и мстить повадился.
Томен ничего не ответил. Он, присев на корточки, внимательно разглядывал влажную землю на краю ямы. Потом спрыгнул вниз и стал тщательно исследовать размокшее от недавно прошедшего ливня дно. Нашел несколько ворсинок волчьей шерсти и большой желтоватый клык. Аккуратно завернул свои трофеи в платок и положил в карман.
— Ладно, разберемся, — солидно сказал чародей, вылезая из ямы. — В общем, потолковать нужно с людьми. В первую очередь с теми, кто на оборотня охотился. Ну, с Климом и с этим, как его, Руткой- пастухом.
Староста долго ничего не отвечал.
— Из тех, кто на оборотня охотился, только мы с тобой и остались, — наконец, тихо проговорил он.
— А остальные что же, сбежали? Мести мертвого волка испугались или, может, совесть их замучила? — недобро усмехнувшись, спросил колдун.
— Померли они, — еле слышно ответил староста.
