вышло, что мы оба, я и капитан, прятались у Качюлиса.
Дроздовцев свалил на третий день – ему строгая дисциплина в долговском лагере была не по нутру; а я так и торчал на базе группировки. Пару раз заикнулся, что могу заплатить, как все одиночки. Мне, конечно, сказали не болтать глупостей, но вообще-то наверняка со стороны смотрелось странновато, что я завис на этой базе.
Короче говоря, я нарочно описываю свое ожидание так долго и нудно – чтобы понятно было, как я скучал в этом лагере, ожидая развязку.
Закончилось все это на пятый день. Я сидел у Качюлиса и разглядывал план опорной базы «Монолита», разгромленной долговцами в прошлом году. Возможно, укрепления сектантов оборудованы по единому шаблону, тогда не лишним будет держать в голове общую схему. За соседним столом Коля Рожнов украдкой, прикрыв окно с обучающей программой и отключив звук, резался в какую-то дикую стрелялку, экран периодически заливался красным… В общем, все было буднично и серо, как дождливое утро в Зоне… и могло показаться, будто предстоит еще один скучный день.
Из караулки за дверью донесся голос Рожнова, и мальчишка поспешно защелкал клавишами, заметая следы преступления. Вообще-то он обычный паренек, разве что слишком молчаливый. За время нашего знакомства я слышал, что он произнес самое большее десяток слов за раз, и треть из них была «папа». Так вот, он стал быстро переключать программы, чтобы отец, не приведи Зона, не узнал о вопиющем нарушении режима, но капитан в его сторону и не глянул сразу направился ко мне. – Хромой, тут такое дело…
– Что-то произошло?
– Угу. Явились по твою душу. Полковник. Слышал о таком человеке?
– А кто это?
Долговец покосился на роющегося в паутине кабелей прибалта и, понизив голос, сказал:
– Это псих. Числится нашим, но вообще-то он больше сам по себе. Он в самом деле полковник из миротворческого контингента… бывший.
– А я ему зачем?
– Не знаю… Но ничего хорошего от Полковника не… Идет.
В караулке снова раздались голоса, потом кто-то коротко выкрикнул команду, которой я не разобрал, щелкнули каблуки, протопали тяжелые шаги… дверь распахнулась. На пороге встал коренастый мужчина в военной форме без знаков различия. На первый взгляд ничего особенного, человек как человек. А на второй начинаешь понимать: в этом существе от человека-то почти ничего не осталось, он выжжен Зоной, перестроен ею под себя. Кожа Полковника казалась одновременно и неестественно сухой, и блестящей. Он походил на медную статую в собственную честь. На гладком лице поблескивали глаза – они казались отлитыми из стали. Прямо робот какой-то. Полковник окинул взглядом комнату и шагнул ко мне. Следом вошли трое, один, как и офицер, в военном бронике, двое в обычных долговских черных комбезах. Рожнов повернулся навстречу гостям.
– Ты, Хромой, – обратился ко мне металлический человек, – обладаешь необходимой мне информацией. Собирайся, выезд через пятнадцать минут.
Я глянул на Рожнова. Тот слегка пошевелился, и Полковник поднял глаза – на верзилу капитана ему приходилось смотреть снизу вверх, но все же не было ни малейших сомнений, кто здесь главный.
– Хромой сотрудничает с «Долгом» и оказал группировке большую помощь, – четко проговорил Рожнов. – И сейчас добровольно участвует в восстановлении архива.
– Очень хорошо. – Голос Полковника не выражал никаких эмоций. – Через пятнадцать минут.
Тут вмешался один из черных:
– Полковник, этот человек оказал «Долгу» помощь, он здесь гость, а не задержанный. И в отсутствие Воронина я не могу вам позволить…
– В отсутствие Воронина вы не можете мне запретить, – оборвал офицера Полковник. – Кстати, я требую выделить в помощь моему подразделению мобильную группу в составе не менее тридцати человек под началом грамотного офицера. Если информация подтвердится, предстоит крупная операция. Выезд… – Металлический человек покосился на запястье. – Выезд через четырнадцать минут. Жду ваших людей за КПП.
Долговец, пытавшийся возразить, осмотрел комнату, его взгляд задержался на Рожнове:
– Капитан, собирайте людей. Поступаете в распоряжение Полковника.
– Слушаюсь!
Офицеры стали поодиночке выходить. Рожнов кивнул мне, поглядел на сына и тоже шатнул к двери.
Я попрощался с Качюлисом, кивнул Коле, направился за долговцами. Прибалт посмотрел на меня как-то странно и, когда я уже был в дверях, бросил в спину:
– Ты не понял, что это за человек, что ли?
Не оборачиваясь, я развел руками. А что было отвечать? Какая разница, что я знал или не знал о Полковнике. Честно сказать, я о нем почти ничего не слыхал до сегодняшнего дня, а что знал – как раз и сводилось к словам, которые успел произнести Рожнов: «это псих». Иначе говоря, именно такой человек, какого я и ждал, – разве решится кто-нибудь в здравом рассудке бросить вызов члену О-Сознания в его собственном логове?
Когда я собрал вещички и пришел на КПП, там уже собралась толпа и Рожнов расталкивал любопытных, чтобы освободить проход. Больше десятка долговцев в полном вооружении стояли посреди дороги. Некоторые курили, другие осматривали снарягу.
Любопытствующие расходились, когда капитан прикрикивал на них, отступали в сторонку, потом так же молчаливо подтягивались поближе. Всем было интересно, что происходит, и долговцы надеялись услышать подробности.
Капитан был в полном снаряжении, в шлеме, за плечом – штурмовая винтовка с подствольником. Увидев меня, он вышел навстречу. Но что мне сказать, не мог сообразить, молча топтался передо мной. Рожнову было неловко, я прекрасно его понимал, хотя лица под непрозрачным забралом не видел.
– Ладно, я пойду.
– Понимаешь, Хромой… У нас все-таки дисциплина. Воронин в отъезде, а Полковник… Если хочешь, пойдем вместе.
– Не нужно, Рожнов.
Мне не хотелось, чтобы Полковник заметил, что капитан ко мне по-дружески настроен. Пусть думает, что между нами ничего нет – так будет лучше.
Рожнов вскинул руку и прижал воротник к горлу, где был вшит микрофон.
– Да, готовы, – тихо сказал он. – Давай транспорт.
Я прошел между бетонными плитами ограды. Снаружи стоял тот самый внедорожник, на котором я прикатил на базу «Долга». Наверное, должны были подать еще технику, потому Рожнов и не выводил свою бригаду – ждал транспорт. В полусотне метров за КПП остановился конвой, шесть автомобилей, вокруг расхаживали сталкеры в военном обмундировании, люди Полковника. На двух вездеходах горбились укрытые чехлами странные агрегаты. Что там такое, я не знал.
Я отыскал Полковника глазами, направился к нему.
– Ты! Начнем сначала! Имя, звание?
– Старший понтонер Хромой!
Если армия чему и учит, так это называть себя не задумываясь. Зона, впрочем, прививает новые привычки – например, называть себя кличкой. Реальные имена – для большой земли.
– Хромой, – повторил Полковник. Его лицо не выражало никаких эмоций, и я не знал, сердит он или доволен. – Поступила информация о человеке из О-Сознания. Не о человеке – о твари! Мерзость, уродующая планету, и ее следует уничтожить. Стереть, ликвидировать. Один из так называемого О- Сознания… Где он? Тебе известно?
– Э…
– Быстрей, солдат! Мне нужна информация!
В голосе Полковника было что-то неестественное, и я подумал: если бы нужная ему информация
