— Да, пять лет назад, и пока открыли его сейф… Я единственный, кто остался в живых, и то случайно…
— От кого вы получаете лекарство теперь? От Брукера?
— Да, каждое утро. А в такие дни, как сегодня, когда приходится выезжать в город, он делит порцию на две части — утреннюю и вечернюю. Когда меня вторично поставили на ноги, он вызвал меня к себе. Он якобы только теперь узнал о нашей судьбе и сам бы такого никогда не допустил; он просит меня забыть о прошлом и продолжать работать на «Юнайтед» в качестве его личного секретаря. Содержание он пообещал мне отличное. И сдержал слово.
— Только лекарства вам не выдал?
Паттон пожал плечами.
— Проявление истинного человеколюбия?
— Он сказал, что так он во мне никогда не усомнится. Он, дескать, будет уверен в преданности хоть одного человека на всем белом свете. Что мне оставалось?..
— И где Брукер хранит лекарство?
— В сейфе, в своем кабинете. Это сейф-идентификат, его открывающее устройство реагирует исключительно на тепловые волны, излучаемые телом Брукера. Попытайся открыть его кто другой — ничего не выйдет. Он связан с механизмом самовзрывания. И если Брукер умрет… Через трое суток защита сейфа автоматически снимается, и сейф сможет открыть любой. Но у меня-то в запасе всего один день. Смерть Брукера станет и моей смертью.
— Еще один вопрос, Гарольд. Кто-то же должен производить эту штуковину, даже если у Брукера ее много.
— В сейфе запас лекарства на несколько лет. Однажды он показал мне флакон с голубыми шариками. 'Этого предостаточно на многие годы', — сказал он. И сам он отказывать мне не собирается…
— Сколько ему лет?
— Семьдесят восемь.
— А вам?
— Тридцать два.
Тимоти положил руку на плечо Паттона:
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал он. — Даю вам слово.
— Что вам еще угодно знать?
— Что произойдет, если вы захотите зайти в замок с двумя большими сумками?
— Придется отдать их на контроль сотрудникам охраны и объяснить, для чего они мне понадобились.
— Возможны исключения?
— Естественно. Брукер может снять любой запрет.
— А вдруг вам вздумалось пронести что-то незаметно?
— Это невозможно, Тини.
— И тем не менее это кому-то удалось. И у Ллойда, и у Веверлея, причем система охраны у них в принципе идентичная. Кто-то пронес две большие сумки, или два ящика, или что-то подобное. Пронес, а затем вынес.
— А что, по-вашему, было внутри?
— Ничего. Абсолютно ничего.
Паттон, сощурившись, недоверчиво поглядел на Тимоти.
— Вы говорите — ящики?
— Скорее всего две сумки, — заметил Тимоти. — Одна для прибора, другая для выпрямителя тока.
— Об этом и не думайте. Это абсолютно исключено. Я не знаю, что такое вы там нашли…
— Всего лишь решение вопроса, — тонко улыбнулся Тимоти, — вопроса о том, как и от чего умерли Ллойд и Веверлей. Для этого вовсе не надо иметь семь пядей во лбу. Да-да, Гарольд, потребовалось только немного поработать головой. Что совершенно разучились делать всякие там высокооплачиваемые детективы, в том числе и из ФБР. Слишком они полагаются на свои компьютеры, а ведь это всего лишь напичканные информацией болваны. За исключением «Наполеона», разумеется!
Тини поднял рюмку, как бы мысленно чокаясь со стоявшим за дверью 'Наполеоном'.
— Понимаете, Гарольд, показания датчиков «климата» в обоих случаях проверялись компьютерами, и те в соответствии с поставленной задачей подтвердили, что отклонения от нормы были незначительными. Тем самым для всех вопрос был исчерпан.
Паттон кивнул.
— Самое высокое отклонение в случае с Ллойдом составляло 0,17 %, а у Веверлея — 0,24 %. Несложные подсчеты показывают (и это весьма примечательно), что в обоих случаях речь идет об одном и том же объеме воздуха с точностью до кубического сантиметра: о двух с половиной кубических метрах. Случай? А случайно ли, что в обоих случаях время такого отклонения тоже совпадает до секунды: оно длилось четыре минуты. И вот еще что: и Ллойд, и Веверлей задохнулись не в малых комнатах, а в просторных залах. Я открою вам одну маленькую тайну, Гарольд: в небольшой комнате ни один из них не мог бы задохнуться.
Паттон не понимал, куда клонит Тимоти.
— Окажись вдруг в маленькой комнате на несколько кубических метров воздуха меньше, мгновенно зазвучал бы сигнал тревоги. Я задал себе вопрос: случайно ли «климат» подал меньше воздуха? Аппаратурой управляет автомат, постоянно измеряющий плотность воздуха в комнатах Внутренней Империи. Итак, ощущался недостаток воздуха, пусть и малозаметный, хотя в это время никто не входил и никакого, так сказать, дополнительного «потребителя» воздуха не появлялось. Может быть, случилась небольшая неполадка в аппаратуре? И что же — оба раза она длилась ровно четыре минуты? И еще один важный момент: концентрация воздуха должна была понизиться. А она оставалась постоянной. — Тимоти выдержал длинную паузу, с видом победителя глядя на Паттона. — Как так — четыре минуты в кабинеты подавалось меньше воздуха и все четыре минуты концентрация воздуха оставалась постоянной?
— Я ровным счетом ничего не понимаю, — сказал Паттон.
— Мне тоже пришлось хорошенько поломать голову, чтобы понять. Воздуха меньше и в то же время ровно столько же. Есть лишь одно решение, причем настолько простое, как все гениальное: речь идет о вакууме!
По выражению лица Паттона Тимоти безошибочно определил, что тот и теперь не уследил за ходом его мысли.
— Гарольд, дружище, но ведь это же все ставит на свои места! Оба задохнулись в огромных помещениях, наполненных прекраснейшим воздухом. Никаких следов насилия. Оба были практически здоровы. Не вдыхали никаких ядовитых паров. Они умерли… 'от ничего'. В том-то все и дело. От вакуума. Я навел справки. С недавнего времени существует переносная аппаратура для создания вакуума в любого типа помещениях, это как бы миниатюрная модель тех агрегатов, которые создают искусственное небо над замком Брукера.
— И кто, по-вашему, мог пронести такой агрегат в кабинет Ллойда, да еще и заставить его безучастно наблюдать, как тот приводится в действие?
— Вы как будто упоминали, что свободный доступ в кабинеты кроме самих Ллойда и Веверлея имели только в отдельных случаях их сыновья?
Паттон молча кивнул.
— Вот и получается, что под каким-то ловким предлогом господа наследники околпачили своих недоверчивых папаш.
— Но с какой целью? Ведь у них есть все, что только можно себе представить!
— А им не терпится самим стать у руля. Сколько можно ждать? Ведь их папаши — члены этого чудовищного 'Клуба бессмертных'.
— Действительно, — согласился Паттон. — Это могло послужить причиной убийства. Но у господ наследников безукоризненное алиби.
Тимоти презрительно ухмыльнулся:
