Эмма не знала Катрин лично, но имя показалось ей знакомым. Наверное, где-то пересекались раньше.
– Ее увезли сегодня, когда она впала в кому, так? И с тех пор она не пришла в себя? – спросила Эмма, усаживаясь напротив Валери, лицом к морю.
– Все намного хуже. Он умерла до прибытия в больницу.
– Что?
Эмма потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки.
– Боже мой, Валери! Ты уверена? Я не знала… У меня не было времени сегодня с кем-нибудь поболтать и все узнать. Провела два семинара – один утром и один сразу после обеда, затем пошла искупаться, но это…
– Не могу поверить в эту ужасную историю… – сказала Валерии.
– Про аллергию на мелатонин? – спросила Эмма. – Я знала одну женщину – несколько лет тому назад она внезапно умерла от аллергии на новокаин. Но она была пожилая и страдала от астмы.
Валери вздохнула:
– Слушай, ты не все знаешь. Я не про аллергию. Мне с самого начала диагноз показался странным: я находилась с Катрин на семинаре, который она вела после обеда, было заметно, что ей плохо: она как будто была не в своем уме. Останавливалась несколько раз посреди фразы и смотрела на нас, словно не понимая, где она и кто мы… Она даже не смогла закончить свою речь. Говорила невнятно, путалась, поэтому в конце концов мы и вызвали врача. Но после этого ей стало еще хуже.
– После? Что ты имеешь в виду?
– Я все думаю о том, что произошло ночью…
Валери сделала глоток колы, вытащила сигарету, положила пачку на стол, однако закуривать не стала.
– Я бросаю курить, пока в отпуске, но не знаю, выдержу ли. Всегда ношу с собой пачку, успокаивает.
«Странный способ избегать соблазнов», – подумала Эмма.
– Так о чем ты хотела поговорить?
– Добрый вечер, мадам, закажете что-нибудь для начала? – Официант перебил Эмму, которая ответила ему сухо, едва взглянув:
– Да, пожалуйста, воду «Перрье», спасибо.
Валери убрала сигарету обратно в пачку, подождала, пока официант отойдет подальше, и вполголоса произнесла:
– Никому не рассказывай о том, что я сейчас тебе сообщу. Нельзя допустить, чтобы паника охватила весь конгресс. Есть все причины полагать, что Катрин Страндберг убили.
Эмма вздрогнула. Валери никогда не выдумывала и не передавала пустопорожние разговоры.
– Убили? То есть аллергия была не…
– Не естественная.
– Вроде отравления?
– Именно. Когда вчера вечером врач осматривал Катрин, выяснил, что она мало что съела за день – чай, хлебцы и еще приняла лекарство, чтобы снизить последствия перелета. Поэтому он и решил, что мелатонин вызвал аллергию. Осмотрел ее, сделал укол от аллергии и ушел. Но ночью случилось еще кое- что. – Валери понизила голос. – Когда Кристелль Лорик пришла узнать, как дела у Катрин, примерно в полвосьмого сегодня утром, та ей не ответила. Горничная открыла дверь своим ключом. Катрин лежала на полу. Рукава сорочки оторваны. Руки и ноги – кровавое месиво.
– Что?!
– Да. Словно кто-то сознательно рвал их чем-то острым… как стальной перчаткой, утыканной шипами.
– Она была еще жива?
– Говорю же, она умерла, чуть-чуть не доехав до больницы..
Эмма отвела взгляд, пытаясь подавить приступ дурноты.
– Врачи говорят, что, когда ее пытали, она была уже в коме.
– Кошмар какой! – вскрикнула Эмма. – Чудовищно! Известно, кто…
Валери сделала знак говорить потише.
– Очевидно, нет. Официально врачи подтверждают, что причиной смерти явилась именно аллергия…
– Аллергия на мелатонин… Я не верю! Это же абсолютно безвредный препарат, разве нет?
– Не знаю. Сейчас всех участников конгресса предупреждают, чтобы они не принимали подобных лекарств. Кстати, ты сама его принимала?
– Нет. Я в Европе уже больше недели, и у меня нет проблем со сном. Но я регулярно им пользуюсь, когда летаю в Пекин. А ты?
– Я из Парижа, ты же знаешь.
– Да, прости, сглупила.
– И вообще происходит черт знает что. Проблемы с Интернетом и телефонной связью, это ужасно… А ты как выкручиваешься, у тебя же семья в США? Получилось связаться с мужем?
– Нет. Но Брэд знает, что я должна быть в этот уикэнд здесь с Ребеккой и что до понедельника никуда не уеду. Тогда уж наверняка восстановят связь по электронной почте, заработают телефоны, начнут наконец летать самолеты.
– Я не могу даже вызвать вертолет из Парижа… Все они заняты министрами.
Валери носила короткую стрижку с одной длинной прядью, спадавшей на лоб. Она явно была без сил; макияж плохо скрывал усталость и беспокойство. Эмма вспомнила убийственную характеристику, которую дал участницам конгресса один знакомый журналист-француз: «Сборище плохо причесанных женщин с криво намазанной помадой». Правда, автор сего шедевра был женат на актрисе, которая использовала силикон так же просто, как другие – маскирующий карандаш, и два часа каждое утро проводила перед зеркалом. Вот уж
– И надо же, Интернета нет… – повторила Валери чуть громче.
– Программисты занимаются этим. Защиту скоро найдут. Ее всегда находят. Этот сбой длиннее обычного, вот и все, – как можно спокойнее ответила Эмма.
Жуткое происшествие с Катрин Страндберг не выходило у нее из головы.
– Хотелось бы, чтобы ты оказалась права, – заключила Валери. – Ладно, что ты будешь? – продолжила она, решительным жестом отбрасывая длинную прядь и открывая меню.
Красавец брюнет подошел к их столику.
– Выбрали что-нибудь? Могу я посоветовать вам блюдо дня? Козленок в сливках.
Женщины переглянулись, едва сдерживая смех. Молодого человека это задело, он продолжал настаивать:
– Молодой козленок. Корсиканский деликатес.
Он произнес слово «корсиканский», растягивая гласные.
– Я не хочу есть, – сказала Эмма.
– Эмма, надо поесть.
– Возьмите одно блюдо на двоих.
– Хорошо.
– Дамы на диете?
Валери и Эмма проигнорировали этот вопрос.
– Принесите нам бутылку минеральной воды, газированной. «Сан Пе» у вас есть?
– «Орецца», – поправил официант.
– Хорошо.
