вмешиваться в его беседу. Волки, особенно самцы, приходили в неистовство, если им пытались помешать.
Я взяла выпивку у проходящего мимо официанта — вся обслуга была невосприимчива к ментальному воздействию и все они были нелюдями. И это означало, что они не только смогут постоять за себя, если запахнет паленным, но и то, что аура оборотня в период течки на них никак не влияла. И хотя все они были «нормальными» мужчинами и женщинами, и происходящее в клубе возбуждало их, им очень хорошо платили за то, чтобы они не обращали внимания на свои гормоны. Именно поэтому рабочие места во всех вер-клубах были весьма востребованы.
Я сделала глубокий вздох, вдыхая ароматы, витающие в воздухе вокруг меня, и позволяя им проникнуть в мои поры. Богатство запахов говорило об удовольствие, о потворстве желаниям и чувственных фантазиях.
Стоило ли удивляться, что люди надрывали свои задницы, чтобы попасть в волчьи клубы? Сексуальная раскрепощенность клубов заставляла их почувствовать себя детьми в кондитерской, по сравнению с чопорной, пуританской чувствительностью существующей ныне и преобладающей над всеми прочими принципами среди представителей человеческого рода.
Разумеется, присутствие поблизости людей в преддверие полнолуния — опасная штука, особенно, если учесть, что существовали некоторые стаи, которым нравился экстремально-грубый секс. Люди просто были не совместимы с самим понятием оборотней о диком сексе. И именно по этой причине, впервые за всю историю, вер-клубы по всей Австралии собирались объединиться для того, чтобы бороться с правительственными проектами. Последнее, что всем требовалось, это человеческие жертвы в период полнолуния, хотя бы только потому, что обвинения будут направлены в адрес оборотней и клубов, а не идиотов, которые вынудили пересмотреть правила наших заведений.
В тот момент, когда я оглянулась в сторону лестницы, в клуб вошел мужчина. Он был высокого роста и крепкого телосложения, с точеными чертами лица и темно-золотистыми волосами. Исходящая от него сексуальная энергия была настолько сильна, что я смогла ее ощутить даже с того места, где я стояла. За свои двадцать девять лет я встречалась и спаривалась с множеством волков, но ни у кого из них не было такой мощной и притягательной ауры, как у этого волка.
Наши взгляды встретились. Столь откровенная страсть в его невероятно-золотистых и выразительных глазах заставила меня почувствовать всепоглощающее влечение к нему. Талон и я были вместе почти два года, что, к слову сказать, было нечто особенным для тех, кто не являлся истиной парой. Мы весьма хорошо знали друг друга в сексуальном плане, но за пределами клуба, по сути, мы так и остались чужими людьми.
Спускаясь по ступенькам, он снимал с себя рубашку, а сняв, небрежно отшвырнул ее в сторону пустующего столика. Его золотистая кожа блестела в свете звезд, а надетые на нем кожаные штаны демонстрировали не только силу ног, но и размер эрекции.
Мощь его ауры катилась перед ним, поражая близстоящих женщин, как сейсмическая волна. Вслед ему раздавались вздохи и обращались взгляды, но, не разрывая нашего зрительного контакта и не останавливаясь, он продолжал идти ко мне.
При шести с половиной футах[6] Талон был крупным мужчиной. Хоть я и носила шестидюймовые каблуки, он все равно был выше меня на добрых пять дюймов. Кроме того, когда он двигался, в каждом его движении читалась грация и легкость вампира. Эгоистичная часть моей натуры уповала, что он не найдет свою истинную половину, до тех пор, пока я не найду свою, потому что нам было здорово вместе. Его виденье дикого секса было тем, чем мне хотелось продолжать наслаждаться еще какое-то время.
Он остановился, когда между нами осталось несколько футов, его взгляд небрежно скользнул вниз по моему телу, прежде чем вновь вернуться к лицу. Вожделение, что возникло между нами, ласкало мою кожу, пока я не почувствовала приятную теплоту во всем теле.
— Не ожидал найти тебя здесь этим днем, волчонок.
У него был волнующий грудной голос — рокочущее контральто, плавно проникающее в мое сознание, подобно дуновению теплого летнего бриза.
— Я ищу Роана, и надеялась узнать у Даверна, где он находится.
Его взгляд на мгновение скользнул мимо меня.
— По всей видимости, Даверн не задержится надолго.
— Судя по всему — да. — От его столика доносились всевозрастающие стоны удовольствия, но какая-то часть меня надеялась, что Даверн задержится подольше. Мне хотелось еще какое-то время упиваться силой исходящей от Талона.
Талон шагнул ко мне, и у меня перехватило дыхание. Жжение плоти из-за серебряной пули было ничем по сравнению с огнем, пожирающим меня в этот момент.
Пальцы Талона легко коснулись моей щеки, затем плавно спустились к шее, а оттуда скользнули к груди. Его легчайшее прикосновение вызывало во мне бурный отклик. Оторвав первую пуговицу на моей блузке, он взялся за следующую.
— Ты снедаема страстью, волчонок. Я чувствую запах твоего возбуждения.
Я и сама чувствовала запах, и осознание этого уже начинало причинять боль.
— Придется с этим подождать, пока я не поговорю с Даверном.
— Правда? — отлетела вторая пуговица. — А что за спешка? Почему тебе нужно поговорить с ним во время этого праздника жизни?
— Мне позвонила мать Роана. — Его мать была и моей матерью, но Талон об этом не знал. — И как я уже говорила, мне нужно его найти.
Последняя пуговица была расстегнута, и он распахнул на мне блузку. Его пальцы плавно скользнули вверх по моему животу, заставляя меня подрагивать от предвкушения. С нарочитой медлительностью он обрисовывал контур моей груди, не отрывая пристального взгляда от моих глаз и погружая меня в омут обжигающего желания, постепенно проникающего все глубже в мое тело, но не затрагивающего болезненно чувствительного средоточия.
На моей коже выступили бисеринки пота. С легким шорохом его ладонь скользнула к моей второй груди и к тому времени, когда он закончил обводить ее контур, приблизившись к ложбинке между грудями, я была близка к тому, чтобы закричать от отчаяния, вызванного неудовлетворением.
— Могу ли я станцевать с тобой, волчонок?
— После того, как я переговорю с Даверном, ты сможешь сделать со мной все, что захочешь.
— Рискованное заявление вызвано сильным возбуждением, что испепеляет нас.
На моих губах появилась игривая улыбка. Желая подразнить его так же, как он это делал со мной, я провела пальцем сверху вниз по его твердой груди, животу, вдоль ремня, и задержалась на застежке брюк.
— И что же такого ты собираешься со мной сделать?
Талон наклонился поближе. Я могла лишь чувствовать и вдыхать обжигающе-мускусный аромат этого волка. Едва касаясь моих губ, он провел по ним губами, а затем, чуть ли не прорычал сиплым голосом:
— Я собираюсь затрахать тебя до бесчувствия.
Мое сердце бешено заколотилось. С той страстью, с которой он произнес эти слова и опаляющее воздействие его ауры, наводили на мысль, что луна влияла на него столь же сильно, как и на меня. Пропал или не пропал мой брат — уже было неважно, что сподвигло меня прийти сюда, я просто была чертовски рада, что сейчас нахожусь в клубе. Миша, второй из моих постоянных любовников, был нежным и ласковым. Талон же был свиреп, опасен, агрессивен и неутомим. Когда луна всецело овладевала моими чувствами, я хотела Талона.
Я вопросительно вскинула бровь:
— А разве это не то, что ты всегда делаешь?
Талон осклабился в волчьей ухмылке, приобнял меня за талию и притянул к себе, прижимая до тех пор, пока мне не показалось, что он пытается слиться со мной в единое целое.
— На этот раз я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не станешь выкрикивать мое имя на луну. — Его дыхание щекотало мои губы, а взгляд обжигал, пока я не почувствовала опаляющую страсть его желания всеми фибрами своей души. — После чего я продолжу брать тебя, пока ты не начнешь умолять меня
