сможем найти тебя.
Как и Талон, что впрочем, не плохо. От желания влепить ему по роже разок или два у меня чесались кулаки.
— Надеюсь, ты не собираешься заставить нас с Куинном пропустить такое? — сурово спросил Лиандер.
— Нет. Твои военные навыки в области электроники могут нам пригодиться при взломе офиса Миши. А Куинн будет играть роль телохранителя Райли, на случай, если Талон предпримет новую попытку похищения.
Куинн ничего не сказал, но и без слов было видно, что он не рад остаться в стороне от важных дел. Мне стало интересно, будет ли он еще рядом, когда я вернусь из клуба.
Джек кинул мне свой телефон:
— Давайте, народ, уже возьмемся за дело.
Время близилось к девяти, когда мы приехали в «Голубую Луну». Ночное небо было усыпано звездами, луна сияла серебром, заставляя в венах играть кровь и натягивая до предела каждый нерв.
Куинн остановил машину в темном переулке на другой стороне улицы. Прежде чем посмотреть на меня, он в течение нескольких секунд рассматривал освещенное синими огнями здание.
— Похоже, тут очередь.
Последние несколько часов его лицо хранило все то же выражение, глаза по-прежнему сияли, как обсидиан. Если бы мы были в своего рода отношениях, то я бы прельстилась мыслью, что он раздражен, или даже ревнует меня к Мише. Но учитывая его мнение об вервольфах, и то, что ему всего лишь требовалось хорошо провести со мной время, думать об этом было нелепо.
— За мной постоянно забронирован столик за два дня до полнолуния, так что я пройду без труда.
Я скользнула взглядом от стройной очереди волков, ожидающих своего череда войти, к мужчине, стоящему у входа. Джимми. Мое напряжение немного ослабло. По крайней мере, поблизости будет еще один мужчина, которому я смогу довериться, если исчезнет Куинн, а я попаду в беду.
Куинн развернулся и достал с заднего сиденья станцию слежения. Тишину наполнило тихое отчетливое пиканье.
— Не знаешь, какая зона досягаемости у этой штуковины?
— Нет, но как минимум, два или три километра. Талон воспользовался сигналом «маячка», когда нашел нас возле Управления, поблизости не было ни одного его офиса и дома.
Куинн кивнул.
— Будь там поосторожней. Если тебе потребуется помощь, просто опусти щиты и закричи ментально.
Я подняла бровь:
— А для тебя безопасно — понижать свои щиты? Я хочу сказать, что ты окажешься беззащитным на улице, переполненной волками из ночного клуба — тебя не захлестнет вся эта мешанина аур?
— Нет.
— Почему?
На секунду замешкавшись, он ответил:
— Потому что я не буду понижать свои щиты. Я слышу тебя через них.
— Как?
— Мы обменялись кровью. В ментальном плане, я теперь более чувствителен к тебе.
— Значит ли это, что ты в любое время можешь прочитать мои мысли?
— Нет, потому что твои щиты слишком сильны. Но опусти их и позови, и я буду на месте.
Как бы то ни было, но я сомневалась на сей счет. И, кроме того, если за всем этим стоит Миша, то мне нужно быть в крайне возбужденном состояние. Нужно быстро и остервенело поглотить его своей аурой, чтобы у него не было времени опомниться и среагировать. А во время нашего спаривания, я получу ответы на свои вопросы — либо устно, либо прочту его мысли.
— Я не представляю сколько времени на это потребуется.
Куинн пожал плечами:
— Мне все равно не куда спешить.
Я положила руку на дверную ручку и приостановилась.
— Куинн…
— Между нами ничего нет, — тихо произнес он. — Ничего, за исключением прекрасного секса.
Он не ошибся — ничего, кроме секса, но это пока. Мы были знакомы всего лишь несколько дней, и даже при таких условиях все указывало на то, что между нами может возникнуть нечто особенное. Лишь время покажет, будут ли это серьезные отношения или же просто дружба и хороший секс. Лиандер и Роан могут сколько угодно меня предупреждать, это не важно, я была более чем готова испытать судьбу и воспользоваться представившимся шансом.
— Прекрасный секс тоже должен с чего-то начинаться.
От его ласковой улыбки мое сердце уже знакомо ёкнуло.
— Я не отношусь к тому типу мужчин, которые могут делиться, Райли, и не хочу быть втянутым во все дрязги волчьей культуры. Это просто не мое.
Я подняла брови:
— Даже ценой потери прекрасного секса?
— Даже такой ценой. — Он отвел глаза от меня. — Шла бы ты лучше, он, наверное, уже внутри.
— Вероятно, да. — Еще с мгновение я рассматривала профиль Куинна, а затем наклонилась через коробку передач, чтобы поцеловать его в щеку.
Но в этот момент он повернул голову и вместо щеки мой поцелуй пришелся в его губы. Это был восхитительный, долгий поцелуй, от которого у меня перехватило дыхание и я захотела этого мужчину с такой силой, с какой еще никогда и никого не хотела в своей жизни.
— Ступай, — все, что он сказал. Слово прозвучало едва слышимо сквозь ирландские переливы в его голосе.
Я пошла. Сразу же. У меня не было иного выбора.
Джимми радушно меня встретил и открыл дверь, под возмущенный аккомпанемент оханья тех, кто остался ожидать своего череда. Возле второй двери поджидал второй охранник — брат Джимми, Стэн. Он был чуть меньше и худее Джимми, но в остальном, являлся точной копией брата. Ах, да, в отличие от Джимми, у него все зубы были свои.
— Привет, Райли, — пророкотал он. — О тебе спрашивал Миша, сразу же, как пришел, минут десять назад.
— Спасибо, Стэн, — натянуто улыбнулась я.
Он кивнул.
— Сегодняшним вечером у нас битком. Хорошо, что ты зарезервировала столик.
— Ага. — Я как обычно схватила ключик от шкафчика и направилась внутрь.
Потолок усеивали голографические звезды, их свет еще не затмило сияние голубой луны, которая только-только начала восходить в дальнем углу «небосвода».
Танцпол был похож на море из голых, извивающихся тел, большинство столиков было занято. Воздух был так же горяч, как и музыка — и в том, и в другом чувствовался переизбыток похоти и секса. Глубоко дыша, я позволяла окружающей атмосфере проникнуть в глубь меня, наполнить каждую клеточку моего существа.
Если я хотела быть связанной с Куинном на более глубоком уровне, чем есть, то наверное, мне придется отказаться от такого рода танцев. Но это было то, кем я являюсь. Раскрепощенность и возбуждение, царящие среди этих лунных танцев, были неотъемлемой частью моей натуры, и будь я проклята, если все это брошу, лишь потому, что они оскорбляют его чувствительность, присущую людям. Я
