безукоризненном костюме и ярком галстуке. Несмотря на опрятный вид, выглядел он измученным, словно ему приходилось заниматься несколькими делами одновременно.
Однако, увидев меня, он заулыбался. Было в нем какое-то обаяние, сразу располагавшее людей.
— Хизер, а я уже начал сомневаться, зайдешь ли ты к нам когда-нибудь, — сказал он, подходя, чтобы пожать мне руку. — Очень рад.
Он все-таки вспомнил меня, даже мое имя. Я мягко пожала ему руку.
— Мне жаль, что ты застала нас в самую безумную минуту. Так уж получилось, что одна из моих помощниц слегла с каким-то жутким вирусом, другие разбежались кто куда по делам, а самое плохое — дежурная администратор вообще не вышла на работу. Утром она позвонила и что- то долго и сбивчиво объясняла. Видимо, решила, что для нее будет лучше сбежать в Южную Америку со своим бойфрендом- скульптором. Прямо сегодня. Да здравствует их юная любовь. Кажется, они собираются обвенчаться в джунглях.
— Если вы заняты, я могу прийти попозже…
— Нет-нет, даже не думай! — всполошился Биллем.
Зазвонил телефон, и бельгиец рванул к столу, где раньше сидела сбежавшая девушка. Он действовал очень энергично. Сразу было ясно, что ему нравится эта суета.
— Галерея Клюстера… А, здравствуйте, мистер Вассерштайн… Да-да, Вирджинии сегодня нет…
Все то время, что Биллем говорил по телефону, он не переставал нервно вытягивать шею, выглядывая на улицу, словно поджидал кого-то. За стеклянной дверью появились две фигуры.
— Секундочку, — сказал он в трубку и прикрыл ее ладонью. — Даниель! Даниель! — прокричал он в глубину галереи и, обернувшись ко мне, беззвучно проговорил одними губами: «Мой коллега», после чего снова позвал: — Даниель! Пришел мистер Смит!
Дверь открылась, вошли двое посетителей, и Биллем на секунду смешался — на том конце провода его ждал клиент, а тут заявился таинственный мистер Смит.
— Алло, мистер Вассерштайн? — проговорил он в телефон после небольшой заминки. — Я сейчас на минутку передам трубку Хизер и тут же вернусь.
Что?! Мне?!
Не успела я переварить услышанное, как Биллем сунул мне в руку трубку и зашептал:
— Он ненавидит, когда его заставляют ждать. Сразу отключает телефон. Поговорите с ним о пустых стенах в его новом замке.
Сказав это, он резво направился к только что пришедшей богатенькой парочке и поприветствовал их как старых друзей.
Я держала телефонную трубку, словно ядовитую змею. «Какого черта… впрочем, мне нечего терять».
— Алло? — сказала я.
— Алло, это Хизер? — прозвучал в трубке серьезный голос.
Мужчина говорил с немецким акцентом.
— Да, меня зовут Хизер.
На что Биллем надеялся, отдавая мне трубку?
— Здравствуйте, Хизер, как дела? Биллем отошел?
— У меня все хорошо, спасибо. Да, он вернется через секунду, — сказала я, хотя было непохоже, что бельгиец скоро освободится.
Он сопровождал мистера и миссис Смит к высоченной скульптуре Ричарда Серра, стоявшей в углу. Что же я должна сказать?
«Замок».
— Биллем упомянул, что у вас новый замок? Это… великолепно, — рубанула я с плеча, а что еще оставалось делать?
— Да, и этот проклятый домина битком набит всевозможной викторианской ерундой, — сказал он. — Вот почему мне пришлось обратиться к Виллему. Я слышал, у него есть контакт с одним семейством из Поконоса,[32] обнаружившим несколько ранних неизвестных Лихтенштейнов. Вы их уже видели?
— Я? Нет. Но я слышала, что они великолепны. Первоклассные работы, — сказала я, понятия не имея, о каких Лихтенштейнах он говорит.
Из офиса торопливо вышел высокий худой человек в очках — должно быть, Даниель. Биллем передал парочку своему коллеге, а сам пошел ко мне. В это время мистер Вассерштайн восхвалял на все лады достоинства ранних работ Уорхола.
— Мистер Вассерштайн, не хочу вас прерывать, но вернулся Биллем. Было приятно побеседовать, — сказала я, передавая трубку бельгийцу, который поблагодарил меня взглядом и быстро закончил разговор:
— Угу, да, в среду в три часа дня подойдет. Мы выпьем чаю, и я покажу вам работы. Мм, хм. Да, Хизер чудесная девушка… Я ей передам». До встречи, мистер Вассерштайн… чао.
Биллем повесил трубку и утер лоб, бросив украдкой взгляд на Даниеля, как он там справляется с четой Смитов.
— Мистер Вассерштайн передает тебе привет, — сказал Биллем с улыбкой. — Прости, что пришлось тебя так напрячь, но он для нас очень важный клиент, и я не хочу, чтобы он думал, будто я не стремлюсь ему угодить.
— Без проблем. Я была рада помочь. Интересно, во что я только что ввязалась?
— Давай пройдем в служебное помещение, где можно поговорить, не мешая Даниелю и клиентам, — предложил Биллем.
Я последовала за ним, совершенно позабыв о намеках Робера, что бельгиец не совсем благонадежен. Когда мы отошли на порядочное расстояние, так, что нас нельзя было услышать, Биллем повернулся ко мне и кивнул в сторону зала.
— «Мистер Смит» — так мы называем Айзека де Бурга. Все продажи проводятся на имя Смита, чтобы потенциальные воры не узнали о миллионах, вложенных в произведения искусства, которые хранятся в его домах Иногда этот бизнес требует большой осторожности.
Он подмигнул.
Разговор продолжился в современном офисе. Биллем приготовил мне чашку чая, и мы поболтали о Баския. В голове было полно фактов, которые я узнала в этот день, и я выбалтывала интересные подробности из жизни художника. Биллем был в восторге от того, что я проявляю такой интерес. Я чувствовала себя раскованной, спокойной, а не как под дулом пистолета. К концу у меня даже слегка закружилось в голове — видимо, мозг устал после столь длительной передышки.
Мы прошли в хранилище. Большинство произведений были все еще не распакованы. К нам заглянул Даниель.
— Похоже, мистер Смит все-таки заберет Серру. Я дал ему минутку, чтобы он посоветовался с женой, — сообщил коллега Виллема.
— Отлично, только проследи, чтобы она не отговорила его. Это первоклассная вещь, и она просто необходима ему для коллекции.
Повернувшись ко мне, Биллем указал на огромное шелковое полотно Уорхола — стандартный
портрет председателя Мао, выполненный в необузданном колере. Классический Уорхол.
— Что ты о нем думаешь?
— Он великолепен! — ответила я.
— Мой коллега не согласен, — сказал Биллем. — Даниель! Даниель!
В дверях снова появилась голова высокого мужчины.
— Хизер считает Уорхола великолепным, как я тебе о нем и говорил. Давай к завтрашнему дню вывесим его в зале.
Только из-за того, что я одобрила картину? Да, совершенно не похоже на то, когда тебе велят заткнуться при одном упоминании художника во время съемки.
Биллем проводил меня обратно в зал, взяв обещание прийти еще раз.
— Не знаю, как тебя благодарить за то, что поговорила с мистером Вассерштайном. Приняла огонь на
