где-то пять футов пять дюймов, он двигался в толпе высоких гибких моделей, старательно избегая столкновения с чьим-нибудь бюстом.
Эта вечеринка точно угодит в историю как самая скучная из всех, на которых я бывала.
Светлана и Елена почти все время просидели за столиком в углу, перешептываясь и хихикая по поводу собравшихся. Кайли в сторонке беседовала с аргентинкой, с которой неделей раньше познакомилась на кастинге (работы тогда никто из них не получил). Со стороны казалось, будто австралийка пьет одну воду, но она часто убегала припудрить носик, а потом возвращалась, с каждым разом шатаясь чуть больше. Вероятно, у нее с собой была фляжка, к которой она периодически прикладывалась. Таким образом, она не выглядела законченной пьяницей в глазах сотрудников агентства. Люция, к тому моменту проработавшая в агентстве пару лет, разговаривала с кем-то из «старожилов». Девушки утешали ее, стараясь не упоминать имени Женевы из конкурирующей фирмы. Как ни удивительно, но словачка не проронила ни слезинки.
Все девушки знали, что я живу в общаге. Почти все успешные модели подкатывали ко мне в своих роскошных нарядах, купленных богатенькими бойфрендами или на дивиденды от выгодных контрактов, и с невинным видом интересовались, как у меня дела.
Одна француженка-модель, которую я узнала по рекламному плакату, висевшему на углу Лафайет и Хьюстон, на границе Сохо, даже потратила на меня несколько минут своего драгоценнейшего времени.
— Ты ведь все еще живешь в модельной общаге? — спросила она, стервозно улыбаясь.
Акцент у нее был чудовищный — так обычно пародируют французов, а еще очень похоже на то, как разговаривает в мультиках скунс-романтик Рере le Pew. Ничего похожего на английский Робера, такой утонченный и правильный.
Я тоже решила отстервозить.
— Прости, я ничего не поняла. Не могла бы ты повторить? У тебя такой сильный акцент… — сказала я тоненькой, как былинка, француженке, у которой ничего другого «сильного» не было.
— Квартира агентства, ты там живешь, да? — как ни в чем не бывало повторила она, добавив пару плохо произнесенных артиклей.
Я даже глазом не моргнула.
— А, ну да. Почему ты спрашиваешь?
— Просто любопытно, — последовал ответ. — Я слышала, ты там уже давно. А я не была в общаге ни разу. Как там? Мило?
Она прекрасно знала, что там совсем не мило.
— Неплохо, — процедила я сквозь зубы. — Прошу простить, но мне нужно в туалет.
И я оставила французскую стерву искать себе другую жертву для злорадства.
На вечеринке, разумеется, была и Рейчел. Выглядела бесподобно. За такие ноги, тем более после недавней эпиляции, можно было умереть, и она это знала. Хозяйка нашего агентства дружила с пиарщиками компании Кельвина Кляйна, и потому на ней было одно из самых дорогих его платьев, потрясающее изделие Зака Посена, имевшее оглушительный успех на подиумах в прошлом сезоне. Рейчел пришла с мужем, и я увидела, что все слухи о нем правдивы — он действительно был «волосатиком», гитаристом рок-группы, прославившейся в конце 80-х — начале 90-х годов, но с приходом гранджа [38] группа распалась. В зените славы они занимали верхушки чартов, колесили по всему миру в эластичных рейтузах с гульфиками, подчеркивавшими размер хозяйства, и забацывали немыслимые гитарные соло, сопровождавшиеся невероятными пиротехническими эффектами. Видимо, во время гастролей и состоялось знакомство гитариста с Рейчел. В то время она тоже была довольно популярна, хоть и не достигла статуса супермодели.
Я точно не знала, чем теперь занимался ее муж, но от длинных волос ничего не осталось — однако он сохранил прежнюю худобу и все еще смотрелся неплохо для своего возраста. Ничего удивительного. Могу представить, в каком режиме он жил, если судить по тому, как Рейчел обращалась с нами, — наверное, и в личной жизни она придерживалась тех же правил. Странно другое: она баловала собственных детей и, как я слышала, была любящей, доброй мамой. Со всеми другими, даже с собственным мужем, она была тверда как кремень. На празднике ее муж сидел тихонько слева от нее и строил глазки толпе красавиц.
Место, выбранное агентством для проведения праздника, оказалось несчастливым. По крайней мере, для одного человека. Недели за две до вечеринки Рейчел решила выставить из агентства модель, еще совсем не старую, лет двадцати, но давно не получавшую никакой работы. Несчастная была безутешна: как большинство из нас, она приехала в Нью-Йорк стать моделью и решение Рейчел восприняла как смертный приговор. Кайли была в офисе, когда это случилось, и рассказывала, что девушка буквально стояла на коленях, со слезами упрашивая оставить ее в агентстве. Но Рейчел была неумолима.
— Послушай, надеюсь, ты перестанешь скулить. Через полчаса я должна встретиться со своим тренером. Возможно, в свое время и тебе следовало подумать о том, как поддержать форму, — вот и весь ответ Рейчел.
Хорошенькая несостоявшаяся модель без труда нашла работу — высоким красивым девушкам редко отказывают. Только работа эта была никак не связана с фотосессиями для «Vogue». Она устроилась официанткой коктейль-бара — не очень гламурная должность, но гораздо более прибыльная, чем любой контракт модели, который ей до сих пор удавалось подписать. И надо же было такому случиться, что именно там агентство устраивало рождественскую вечеринку. Но вместо того чтобы заартачиться и заявить: «Ни за что, черт возьми! Переведите меня в другой зал, я не стану обслуживать эту стерву!» — и спасти таким образом остатки своего достоинства, девушка разработала гениальный план — вернуть себе расположение Рейчел и администраторов, ловко подавая им закуски и напитки.
Рейчел сразу ее узнала и презрительно закатила глаза, когда девушка к ней приблизилась.
— Что-нибудь принести, Рейчел? — попробовала подлизаться бывшая модель. — Вы только скажите, я достану все, что угодно, в течение двух секунд.
— Нет, спасибо, у нас пока все есть, — ответила Рейчел, одаривая ее змеиной улыбкой.
Девушка, не отличавшаяся сообразительностью, намека не поняла и принялась таскать из кухни «особые блюда» и всевозможные коктейли, пока столик Рейчел не начал скрипеть под грузом множества тарелок и стаканов.
Но самое ужасное было то, что бедняжка, обходя зал по кругу, обслуживала и других моделей, всего несколько недель тому назад считавших ее ровней. Она пыталась с ними заговаривать, но наталкивалась на пустые взгляды и молчание, если не считать заказов на новые напитки, — можно было подумать, что, уйдя из агентства, она вдруг заболела проказой. С ней все было кончено. Безвозвратно.
К Рейчел подошел директор заведения узнать, все ли в порядке. Я видела, как она прошептала ему что-то на ухо, а затем указала на бывшую модель, хлопотливо суетившуюся в зале. Он понимающе кивнул, потом подошел к девушке и утянул ее за собой. Больше она никого не обслуживала.
Через пару минут я прошла в туалет: проверить, не потекла ли косметика. Подкрашивая ресницы, я услышала скулеж из кабинки. Тогда я украдкой заглянула под дверь и увидела блестящие черные туфельки из BCBG,[39] в которых бегала наша официантка. Она поплакала еще немного и затихла. Я решила оставить ее в покое и присоединилась к компании.
В тот вечер Рейчел не говорила речей, не благодарила нас за то, что мы работаем с ней в одной команде. Ничего подобного. Не попробовала даже нас устрашить каким-нибудь анекдотом вроде: «Думаете, я добилась всего благодаря тому, что пыталась поцеловать чью-то задницу, работая официанткой?» Атмосфера, по крайней мере для меня, была довольно напряженной из-за того, что так грубо обошлись с девушкой, совсем недавно отлученной от агентства. Инцидент, казалось, означал одно: «Ты модель, или ты никто». На меня он очень подействовал. Я невольно задумалась, как долго Рейчел позволит мне оставаться в общаге без контрактов на работу, прежде чем решит присмотреться ко мне повнимательнее. Весь вечер я жевала салатный лист и пила газированную воду, не теряя бдительности.
Когда вечеринка начала сворачиваться, ко мне подошел Люк — как всегда сплошные улыбки. Он окинул быстрым взглядом мой недоеденный салат, стакан с «Pellegrino» и одобрительно кивнул.
— Веселых праздников, Хизер! — Чмок- чмок;— Послушай, когда вернешься с каникул, мы должны встретиться и поболтать, просто чтобы оценить, к чему мы пришли, договорились?
Поболтать?
— Договорились, — ответила я, но он видел, что я встревожилась.
— Не волнуйся! Обычный разговор. Нам нужно наметить цели и все такое прочее. Ничего плохого!
