Забытая история Руси

Таежному охотнику нет нужды выдумывать плуг. Охотник не станет ждать, пока на него с неба свалится банан. Охотничья семья существует сама по себе; у охотников не может быть царя. Техника охотничьего хозяйства и даже совершенствование орудий охоты и рыбной ловли препятствует переходу к классовой организации, которая предполагает создание определенных излишков ценностей. Охота основана на использовании природных ресурсов без накопления излишков. Охотничье общество не может перейти на более высокую ступень через свое саморазвитие, так как у его членов нет необходимости отказываться от охоты и ловли рыбы.

Причиной же перехода к другой деятельности в центрах самостоятельного развития было истощение природных ресурсов, причем таких центров не могло быть много; хватит одного! Затем общение охотников с племенами, живущими в принципиально других условиях и имеющими в результате иного природопользования другие продукты – земледельческие, скотоводческие – дало вполне достаточную причину к возникновению потребности в продуктах земледелия и животноводства, а это привело и к началу собственного производства, отказу от охоты как единственного занятия.

Поясним это на примере Африки. В ней почти нет активно полезных, с точки зрения современного человека, животных. Большая часть имеющихся ныне в Африке домашних животных привезена из Азии. Слон до последнего времени не поддавался дрессировке (вопреки легендам об «участии» слонов в древнеримских войнах). Лошадь привели с собой арабы, верблюд в начале нашего летоисчисления не проникал дальше Египта. Рогатый скот не африканского происхождения. Свинья завезена из Европы, козы – из Азии. Африканцы не занимались ничем, кроме простого использования даров природы, и прекрасно себя чувствовали. Они переходили к более сложным видам деятельности только под влиянием культурных народов.

В культурном же обществе, например земледельческом, перемены в деятельности людей могут происходить не только из-за природного разнообразия, но также из-за изменений в среде обитания, вызванных самой человеческой деятельностью. Так, истощение верхних слоев почвы требует более глубокой обработки земли, что влечет за собой дальнейшее общественное и техническое развитие: появление плуга, разведение крупного скота как тягловой силы и так далее.

Вот теперь появляется необходимость в контакте с соседними племенами. Если раньше такой контакт был бы просто привлечением конкурентов на свою территорию, то повышение уровня развития производительных сил, появление качественных различий в производимой продукции выводит культурные племена из географической изоляции, позволяя установить действенные связи с соседями.

Проще говоря, им уже есть чем обмениваться. Остается решить вопрос об удобных путях сообщения.

Итак, без учета фактора пространства (географической среды обитания) невозможно правильно определить, как развивалось общества во времени. Природа влияет на скорость и направление такого развития. И мы привели эти рассуждения потому, что они имеют прямое отношение к ранней истории Руси, а впрочем, и Европы вообще.

Германский путь по Европе

Изучение ландшафтов позволяет развеять стандартный, повторенный многократно миф о том, что дикие племена, будь то арабы, монголы или кочевники северного Причерноморья, могли вдруг сниматься с мест постоянного кочевания и, проливая реки крови, безумными ордами сметать цивилизованные народы, попадающиеся на их пути. Есть ли здесь правда? Здесь правды нет.

Лишь один исторический случай, германская колонизация Европы, заслуживает серьезного внимания. Однако тут ошибка в другом: германцы, вопреки традиционным утверждениям, не были дикарями, некультурными «варварами».

Что же было на самом деле? Ландшафт древней земледельческой Германии представлял собой своеобразное сочетание лесостепей с непроходимыми лесистыми горами, дававшими мало места для дальнейшего развития хозяйства. Между тем рост населения требовал больше продукции. Создавать новые сельхозугодья в непроходимых лесах и болотах было очень сложно, поэтому в истории Германии часто возникали периоды перенаселения и голода. В результате начался прогресс в развитии сельскохозяйственной техники. Появился плуг, а плужное земледелие органически соединило земледелие и скотоводство, так как тащить плуг сподручнее, запрягая животное.

Сложилась такая ситуация. В районах с теплым климатом и плодородными почвами (Центральная и Южная Европа) высокие урожаи получали с небольших участков, обрабатывая их простой мотыгой, без всякой техники. А в Северной Европе, с ее суровым климатом и менее плодородными почвами, земледелие на мелких участках было нерентабельным, а большие площади требовали тягла; ручным трудом нельзя было обойтись. Германцам для выживания пришлось использовать орудия труда более высокого типа, у них развились более прогрессивная техника и система хозяйствования.

Однако освоение южных земель через их захват и переселение туда своих людей все же было для германцев более легким способом решить проблему, чем улучшение методов ведения сельского хозяйства.

Откуда же взялась легенда о дикости германцев? Дело в том, что внешние условия, способствующие быстрому прогрессу в технике, совсем не обязательно ведут к прогрессу в общей культуре; последняя требует для своего развития более долгих периодов. На севере Европы создавали технику, на юге философствовали и ваяли скульптуры.

В конце ХХ века проделали такой эксперимент. Взяли детей из негритянских семей Нью-Йорка низкого достатка в возрасте 12–14 лет и попытались дать им максимально хорошее образование. И что же? Они достаточно быстро усваивали естественные науки, но были почти невосприимчивы в гуманитарных науках, правилах культуры поведения, языка. Этот же парадокс можно видеть и в развитии целых стран. США, например, является лидером в создании и использовании многих современных технологий, но вместе с тем американцы весьма посредственны в области культуры и искусства. Совсем недавно дикое поведение американцев приводило в шок европейцев: ноги на стол, жвачка во рту и тому подобное… Более того, использование новых технологий, например компьютера, вовсе не предполагает, что пользователь достаточно культурен. Даже так: чем меньше он отягощен первичными знаниями, тем быстрее он осваивает компьютер.

Для того чтобы осуществлять территориальную экспансию, захватчику нужно превосходство в технологиях, а не в общей культуре. Вот причина того, почему германцы захватили пол-Европы, успешно конкурируя даже с Византийской империей, правда, только на ее периферии; им оказалась не по зубам основная территория империи, находившейся на более высоком уровне развития. Даже в XV и более поздних веках, когда власть в Византии уже держали турки, она не была слабее Европы.

Германцы в начале своей экспансии были не дикарями, а одним из самых технологически развитых народов Средневековья. Не понимая этого и обращая внимание лишь на их бескультурье, отраженное в летописях захваченных ими культурных народов юга Европы, историки создали миф о варварах, способных уничтожить любую цивилизацию… А потому, если они будут настаивать на гипотезах прохода с востока на запад диких «монгольских» орд, сметающих все на своем пути, то в обоснование этих гипотез они должны показывать: а чем же монголы превосходили покоренные ими народы? Если же показать они этого не могут, то это не историки, а сказочники.

На захваченных германцами землях жили земледельцы, они были конкурентами для захватчиков. Поэтому германцы просто вырезали местное население, и это надолго закрепилось как некоторый стереотип их поведения. Вообще у всех народов, колонизовавших в то или иное время чужие земли, складывались определенные поведенческие стереотипы в отношении местных жителей, но только германцы предпочитали уничтожение людей. Так, правнуки тех же германцев, освоивших Европу (немцы, англичане и другие), при освоении Северной Америки уничтожали индейцев-аборигенов безо всякой надобности, интересуясь только землей, а не людьми, ее населяющими.

А вот испанцы, наследники великой Византийской империи, осваивая Латинскую Америку, вели себя иначе. Например, в Мексике живут сейчас на равных индейцы, коренное население этих мест; метисы – те, кто произошел от полового контакта испанцев с местным населением, и, наконец, гидальго, чистые испанцы, сохранившие свою самобытность в новых условиях.

Славяне, совершая свой путь на восток, встретили племена, стоящие на более низком уровне развития