которого были бы доступны все участки страны.
Как бы мы ни оценивали значение торговли в средневековое время, все-таки нужно признать ее одним из важнейших факторов, способствовавших росту или упадку городов. Если возвышение Москвы нельзя объяснять только ее географическим положением, выгодным для торговли, то в равной степени это положение нельзя и игнорировать. К тому же сами торговые пути складывались постепенно, а не вылупились вдруг, как цыпленок из яйца.
Говорят, на Красной площади у Кремля сложилось со временем торжище. Но все-таки кажется нам, что торжище на этом месте появилось сначала, а потом уже дошло и до крепостей. Купцы, разъезжая с товарами своими среди немногочисленных городов, неминуемо должны были обнаружить, что в одном конкретном месте им приходится в течение года появляться чаще, чем в других. Затем и князьям стало ясно, что от этой точки (Москвы) можно быстрее перебросить массу войск в любую другую точку складывающегося единого государства.
Рассмотрим же, какие условия способствовали торговому и административному процветанию Москвы в ХIV-ХV веках.
Московская торговля
Основная водная магистраль, способствовавшая росту Москвы, – река, давшая название городу. Москва-река достигала ширины, вполне доступной для судоходства, по крайней мере, с места впадения в нее реки Истры. Но большие суда ходили только по Волге, от Каспия до Нижнего Новгорода; так как путь по Москве-реке и Оке изобиловал прихотливыми мелями, здесь могли ходить лишь малые суда.
Итак, важнейшими дорогами были Москва-река, Ока и далее Волга. По Москве-реке добирались до Коломны, в среднем за четверо-пятеро суток. Город этот уже в ХIV веке имел большое торговое и стратегическое значение; существовала даже особая Коломенская епархия. У Коломны речной путь раздваивался: главным был путь вниз по Оке к Мурому, затем до Переяславля-Рязанского (современной Рязани), в летнее время за четверо-пятеро суток. Отсюда начинался сухой путь к верховьям Дона, где по списку русских городов начала ХV века указан город Дубок. Здесь струги везли на колесах. Дорога от Переяславля до Дона занимала четверо суток, от Дубка водное путешествие по Дону до Азова длилось около 30 дней. Таким образом, все путешествие от Москвы до устья Дона продолжалось чуть более 40 дней.
В устье Дона пересаживались на морские суда, по Азовскому морю плыли до Керченского пролива, а оттуда «на великое море», затем по Черному морю на Кафу (Феодосию) и Сурож. От Сурожа пересекали Черное море поперек и доходили до Синопа, от которого двигались вдоль берега Малой Азии до Константинополя.
Морское путешествие от устья Дона до Царьграда занимало месяц, а весь путь от Москвы до Царьграда – два с половиной месяца. Не бог весть как долго. Кафа и Сурож более всего посещались русскими купцами, торговавшими со средиземноморскими странами. Торговавшие с черноморским побережьем русские купцы, однако, носили название именно сурожан, а не какое-либо другое, которое мы могли бы произвести от Кафы, вроде «кафоржан». Интересно, что в 1318 году папа Иоанн ХI создал в Кафе епископство, включавшее всю территорию до границ России. Не значит ли это, что здесь и было некоторое разделение в базировании русских и западных купцов в Крыму?
Причины, выдвинувшие Сурож на первое место в русской торговле, легко объяснить его географическим положением. Желающие могут, конечно, обвинить нас в том, что мы всюду норовим найти ЕСТЕСТВЕННЫЕ, природные причины для человеческой деятельности, но куда ж деваться! Факт, Сурож был наиболее близким пунктом с хорошей гаванью на пути к Синопу на малоазиатском берегу. Поэтому Сурож и сделался пунктом, куда съезжались с севера русские и восточные купцы, а с юга – греки и итальянцы. В русских письменных источниках даже Азовское море иногда называется морем Сурожским.
В 1365 году Сурожем владели генуэзцы, однако вопрос о владении этим городом имел важное значение и для московских князей. Столкновение между Мамаем и Дмитрием Донским, как мы показали в одной из глав этой книги, в немалой степени было вызвано стремлением Мамая наложить свою руку на русскую торговлю со Средиземноморьем. Этим объясняется участие фрягов (итальянцев) в походах Мамая, а позже Тохтамыша на Москву, а также участие в походе князя Дмитрия против Мамая десяти гостей-сурожан. В общем, торговые интересы Москвы требовали непрерывного внимания к событиям, развертывавшимся в ХIV веке на берегах Черного моря.
Конечной точкой русской торговли на юге являлся Константинополь. В нем русы жили в пределах церкви Иоанна Предтечи, в непосредственной близости к Золотому Рогу, на северном берегу которого располагалась Галата, город генуэзцев, с его пестрым населением и особыми правами. Русские, видимо, жили и в самой Галате, иначе непонятно, почему неудачный кандидат на русскую митрополию во времена Дмитрия Донского Митяй, так и не доплывший до русских берегов (он умер на корабле в виду самого Константинополя), был отвезен в Галату и там погребен.
Путь из Москвы по Дону являлся кратчайшим, но вовсе не единственным. В некоторых случаях ездили из Москвы в Константинополь по волжскому пути. Сначала вплавь до средней Волги, а оттуда по суше к Дону. И вниз по нему, до Азова. Этой дорогой ходил в Царьград суздальский епископ Дионисий в 1377 году.
Наконец, существовал и третий путь из Москвы в Константинополь, который имел значение не столько для Москвы, сколько для западных русских городов: Новгорода, Смоленска, Твери. Этот маршрут пролегал по территории Литовского великого княжества, занимавшего территорию от Балтики до Черного моря.
Итак, все дороги с русского севера сходились к Константинополю, так что этот город на юге, а Москва на севере были конечными пунктами громадного и важного торгового пути, связывавшего Россию со Средиземноморьем.
Торговые связи с югом интенсивно поддерживались и в ХV веке, и позже, когда в Константинополе (Стамбуле) обосновались турки. В конце ХV века главной базой русской торговли на берегах Черного моря стал уже не Сурож, а Кафа. И здесь, и в Азове правил турецкий губернатор, а главный поток русской торговли, по-прежнему направлявшийся в Стамбул и другие города Малой Азии, в основном шел через эти пункты.
Согласно И. Е. Забелину,
Связи Москвы с итальянскими колониями в Крыму были постоянными и само собою разумеющимися. Поэтому фряги, или фрязины, не являлись в Москве новыми людьми. Причем московские торговые круги в основном были связаны не вообще с итальянскими купцами, а именно с генуэзцами. Выдвижение в митрополиты Митяя и поставление в митрополиты Пимена не прошли без участия генуэзцев. Пимен прибыл в Константинополь осенью 1376 года, а деньги, понадобившиеся ему для поставления в митрополиты, были заняты «у фряз и бесермен» под проценты. Перед нами приподнимается завеса над важными политическими интересами, вступавшими в борьбу между собой под прикрытием чисто церковного вопроса о том, кто будет русским митрополитом. Интересна тут и связь генуэзцев с «бесерменами».
В торговлю Москвы с Константинополем, Кафой и Сурожем втягивались русские, итальянские и греческие купцы. Причем за определенную мзду иерархи русской церкви брали на себя обязательства помогать иностранцам. Например, сохранился заемный документ, «кабала», выданная ростовским архиепископом Феодором совместно с митрополитом Киприаном, на одну тысячу новгородских рублей, полученную под обязательство помогать греческим купцам.
Основным русским экспортным товаром были меха. С ганзейскими (северонемецкими) городами наряду с мехами торговали воском и медом. Привозные товары состояли главным образом из тканей, оружия, вина и прочего. Из Италии везли также бумагу, впервые вошедшую в употребление в Москве. В торговом обиходе русских людей ХIV-ХVII веков встречаем некоторое количество слов, заимствованных из греческого: аксамит (золотая или серебряная ткань, плотная и ворсистая, как бархат), байберек (ткань из крученого шелка), панцирь и другие. Сурожский ряд на московском рынке и в более позднее время по традиции именовался
Московские князья быстро учли выгоды поддержания добрых отношений с итальянскими купцами.
