передвинута на много миль к северу, многие отвергли такое «чудовищное» предположение, и движение северного крыла Гларнерской складки на юг считали противодоказательным.
Ко времени выхода первого тома «Лика Земли», в 1883 году, этот вопрос оставался еще нерешенным. Зюсс при поездке в Цюрих высказал на собрании швейцарских геологов свои сомнения в правильности толкования Гларнерской складки, но у него не было времени для посещения и проверки на месте.
В 1884 году Марсель Бертран, после изучения надвигов в бельгийских каменноугольных пластах, предложил новое об'яснение, более смелое, чем гипотеза Эшера. Бертран предполагал, что как северное, так и южное крыло этой складки составляли прежде одно целое, которое было передвинуто целиком по флишу больше, чем на сорок километров. Разделение обоих крыльев и обнажение флиша обусловлено позднейшим размывом.
Хотя это об'яснение всего лучше соответствовало фактам, но оно казалось фантастическим и не могло рассчитывать на немедленный успех. Между тем, на точных разрезах, составленных Геймом, можно было убедиться, что на некоторых высоких вершинах, в промежутке между обоими крыльями, еще сохранились остатки пластов, доказывавших их прежнюю связь.
В 1892 году Зюсс совместно с другими геологами, изучил эту местность, обнаружил в разных местах поверхность надвига под пластом известняка, как-будто срезающим слои флиша. Эта поверхность уходит наконец в долину под обрывом северного крыла. Предположение Бертрана подтвердилось, и приходилось думать, что обширная часть горной системы была передвинута далеко на север. В Цюрихе Зюсс сообщил Гейму свои наблюдения, и последний решил проверить их.
В 1893 году Зюсс занялся разрешением другого вопроса. В первом томе «Лика Земли» он об'яснил внедрение гранитных массивов в горные складки, согласно старым взглядам, тем, что расплавленный гранит проникал по трещине или заполнял готовую уже пустоту. Французский геолог Мишель Леви и другие указывали ему, что наличие такой пустоты не является необходимостью, так как гранит сам может расплавлять и поглощать окружающие породы и таким образом создавать себе место. Это можно было проверить только наблюдениями в природе, и Зюсс, совместно с несколькими молодыми геологами, отправился в Рудные горы Саксонии, где часто выступают гранитные массивы. Он убедился, что эти массивы, которые он назвал батолитами, могут внедряться, расплавляя горные породы наподобие раскаленного цилиндра, пронизывающего деревянную доску.
В августе 1894 года Зюсс снова был в Цюрихе на большом собрании геологов, на котором присутствовал и Марсель Бертран. Широкий кругозор последнего очаровал Зюсса. Воззрения на геологию Альп уже прояснились. Гейм согласился с новым об'яснением Гларнерской складки, но это было только началом дальнейших, еще более широких представлений. Геолог Шардт доказывал, что и южнее Женевского озера залегают крупные горные глыбы, совершившие еще более далекий путь с юга. Можно было говорить уже о перемещениях на 80—100 километров. Люжон из Лозанны излагал соответствующие наблюдения. Зюсс уехал из Швейцарии в убеждении, что всеобщее смещение Западных Альп на север является уже общепризнанным и что размеры его далеко превышают предположения, которые он считал себя в праве делать на основании прежних данных.
С 1894 года Зюсс почти отошел от политической работы, сильно утомлявшей его и дававшей мало удовлетворения. Продолжая до 1901 года педагогическую деятельность в университете и до 1911 года организационную работу в Академии наук, он занялся, главным образом, спокойной научной работой, чтобы успеть закончить последнюю часть своего сочинения «Лик Земли».
Нам остается привести дополнительные сведения о жизни и деятельности Зюсса на основании сообщений и отзывов его современников и материалов, представленных нам его сыном, геологом Францем Зюссом, и наконец дать общий обзор его научных трудов и их значения.
Семья и быт. Зюсс в глазах современников. Болезнь и смерть
В семейной жизни Зюсс был вполне счастлив. Жена интересовалась его научной и общественной деятельностью, разделяла его воззрения и создавала спокойную домашнюю обстановку, способствовавшую работе. У них было пять сыновей и каждый работал по своей специальности. Старший сын, Адольф, основал цементный завод, другой, Отто, был директором каменноугольных копей, юрист Герман заведывал правовым бюро земельного банка, врач Эрхард стал главным врачом государственных железных дорог, а Франц- Эдуард — видным геологом, исследователем Богемского массива и знатоком тектоники Нижней Австрии.
Дочь Паула вышла замуж за палеонтолога Неймайра, известного своими работами по эволюционной теории и автора прекрасно изложенной «Истории Земли» (изданной и в русском переводе). С 1873 года он был также профессором Венского университета. После его смерти, в 1889 году, вдова вернулась к отцу и заведывала его хозяйством, так как ее мать, после долгой болезни, в 1899 году умерла.
Зюсс прожил много лет в Африканском переулке в скромной квартире, знакомой В. Обручеву по нескольким посещениям в 1898 и 1899 годах. Стены небольшого кабинета были сплошь заняты черными, высокими полками с книгами. Только один простенок украшал бюст Мельхиора Неймайра, покойного любимого зятя; под ним на доске — коллекция геологических молотков, подаренных Зюссу видными геологами всего мира, которые ими работали. Здесь были молотки, отбивавшие образцы в Южной Африке, Америке, Австралии и Азии. Молотки, портреты, снимки интересных местностей украшали также некоторые узкие простенки возле дверей. Среди кабинета — большой стол, за которым Зюсс писал свои научные работы, готовился к лекциям и докладам, сочинял свои политические речи.
Удивительная работоспособность Зюсса сочеталась с уменьем строжайше использовать время. Он вставал в 6 часов 30 минут и через час отправлялся, неизменно пешком, в университет, где читал с 8 до 9 часов свои лекции. Даже в период напряженной политической деятельности он не брал учебного отпуска и не откладывал лекций. Предобеденные часы он отдавал работе в Академии, в парламенте, в ландтаге. После короткого послеобеденного отдыха Зюсс обычно отправлялся на часовую прогулку в парк Пратер, расположенный недалеко от его квартиры, а затем весь вечер, нередко до двух часов ночи, посвящал научной работе или подготовке речей и лекций, если не был занят на заседании в научных обществах, в парламенте, ландтаге. По субботним вечерам обыкновенно происходили заседания кружка геологов, который положил основание учрежденному в 1909 году Геологическому обществу. Обширная библиотека Зюсса и множество рукописных материалов содержались в полном порядке, необходимом для быстрых справок. Многочисленные отдельные оттиски литературы были подобраны по темам и содержались в больших папках. В Геологическом институте Зюсс сам вел список своих слушателей в течение многих лет; он же составил обширные учебные геологические коллекции, содержавшие типичные образцы из всех стран.
Интенсивная научная и общественная деятельность не оставляла времени для развлечений. Зюсс годами не бывал в театре, почти не читал художественную литературу, хотя иногда, после ужина, любил послушать сатирические произведения немецких авторов.
Пустые светские разговоры не занимали его, но интересные беседы с молодыми учеными часто затягивались в его квартире далеко за полночь. Он был рад посещениям заграничных геологов, от которых черпал новые сведения и с которыми обменивался воззрениями на строение Земли и на геологические процессы.
Летний отпуск, особенно в старческие годы, Зюсс проводил большею частью в маленьком имении Марцфальви, на границе Венгрии, доставшемся его жене по наследству. Здесь, вдали от забот и обязанностей городской жизни, он особенно много писал, а в часы досуга занимался мелкими садовыми работами.
Зюсс отличался хорошим здоровьем. Вскоре после женитьбы он без всяких последствий перенес оспу, и затем, до последнего года жизни, никогда не болел. Но в молодости он производил впечатление больного человека. Один из старейших его учеников, профессор Фукс, в своих «Воспоминаниях» о Зюссе так описывает свое первое знакомство с ним:
«Это было в ноябре 1861 года. Я только что поступил в Венский университет. Однажды в ожидании лекции по анатомии растений я слонялся по холодным, неуютным коридорам старого здания, не зная, как убить время. Библиотека еще не открылась, читального зала тогда не было, итти в кофейню не позволяли средства. Я решил посетить какую-нибудь постороннюю лекцию и, заметив на доске об'явлений, что с 5 до 6
