бы я ни шёл.
Иногда я виделся с Линди или Фли. Они спрашивали, когда нужно забронировать время на студии, чтобы я записал свой вокал. Моей отговоркой от работы была странная желудочная инфекция, связанна с моим приключением на Борнео, я постоянно ходил к этому воображаемому доктору и покупал всё больше и больше времени. Я даже ел кожуру грецкого ореха, которая должна была избавить моё тело от «паразитов». Это было таким очевидным враньём, но срабатывало. Никто не спрашивал, почему я не появлялся на студии.
Я погружался глубже и глубже в этот однообразный мир. Джейми приезжала ко мне, но всё было отнюдь не хорошо, мне было плохо, а она не знала, в чём дело. Грустно, но люди не хотят верить в то, что их любимые потеряли рассудок от алкоголя или наркотиков. Поэтому, когда вы даёте им даже неполное ложное объяснение, они всё равно хотят этому верить. Девушке, не знающей ничего об этой болезни, оставалось только блаженно верить всем низким уловкам своего друга-наркомана. Таким образом, я смог быть под кайфом весь конец лета и осень, притворяясь, что ничего такого не происходило. Я просто говорил: «Я болен». Это был физический и моральный упадок. Джейми мирилась с ситуацией, и это хорошо её характеризовало, она была не из тех, кто покинет корабль во время кризиса. Она не отстранялась и не уходила, просто была рядом, чего я не могу сказать об остальных. Хотя я не знаю, могу ли я сказать это даже о себе.
Я понемногу начал раскрывать свой секрет. Однажды я приехал на студию, Фли подошёл к машине и увидел на полу открытую упаковку чипсов «Читос». Это было большой подсказкой, потому что когда я чист, я даже не думаю о такой суррогатной пище. Но Фли подумал, что его могла оставить Джейми, поэтому так и не добрался до правды. В другой раз Джейми была у меня, и мы заказали на дом еду. Я остановил доставщика на пороге дома и сказал, что дам ему на чай сто долларов, если он отдаст все имеющиеся у него наличные деньги; чаевые и остальные деньги он получит с моей кредитной карты. Джейми подслушивала весь разговор на верхних ступеньках лестницы. Я потворствующим шёпотом пытался провернуть эту грязную сделку с доставщиком, который, кстати, проникся моей проблемой. Джейми спросила: «В чём дело?», и мне снова пришлось строить из себя отвратительную машину лжи.
В середине октябре мы дважды играли с Rolling Stones. Это было странное время, потому что в город приехал мой отец и остановился у меня дома. Я пришёл после первого концерта, придумал какое-то объяснение, поехал вниз по холму и вернулся с небольшой дозой наркотиков. Я не был Джимми Хендриксом или Дженис Джоплин. Я не мог разрушать себя, а потом на сцене превращать это в порыв души. Делая это, я становился получеловеком, и радости во мне было немного.
Но, в любом случае, играть на разогреве у Rolling Stones дерьмовая работа, которую я никому не рекомендую. Ты получаешь предложение и думаешь: «Они вторая по важности рок-группа в истории музыки после The Beatles. Мы прикоснёмся к истории». Но сегодня аудитория Rolling Stones фактически состоит из адвокатов, докторов, людей из Комиссии по сохранению и доступу, подрядчиков и работников недвижимости. Это консервативная и состоятельная прослойка общества. Никто не отрывается, как следует. Цены на билеты и атрибутику астрономически высоки. Это больше навевало мысль: «Пойдём на ярмарку Rolling Stones и посмотрим их на большом экране».
Весь этот опыт был ужасен. Ты приходишь на место, и тебе не позволяют сделать саунд-чек. Тебе дают какую-то восьмидесятую часть сцены. Они отделяют этот крошечный участок и говорят: «Это для вас. У вас не будет света, и вам нельзя использовать свою звуковую систему. И, кстати, ещё одно, видите этот деревянный пол? Это напольное покрытие из старинной древесины, привезённой из Бразилии специально для Мика, на нём он танцует. Если вы позволите себе хотя бы даже смотреть на него, вам не заплатят». Вы, собственно, представляете собой маленький телевизор на сцене, играете в то время, как восемьдесят пять тысяч богатых и насквозь ленивых фанатов медленно ищут свои места. Все они, одетые в кожаные куртки с надписью Rolling Stones, листают свои каталоги, решая, какую футболку Rolling Stones и какие штаны Rolling Stones им купить. Мы были сопровождающей музыкой для рассадки, покупки еды и одежды. Это был просто кошмар.
В ноябре я попытался вернуться в студию и записать вокал, но был абсолютно не в состоянии это сделать. Вся моя работа была посредственной. Худое иссушенное тело, плохой цвет лица, отвратительная кожа, тонкие волосы, опустошённые, мёртвые глаза. Мой секрет всё ещё не был раскрыт, и все думали, что я страдал от последствий моей летней болезни. Я начинал осознавать, что моя наркозависимость стремительно развивалась, и если, не дай Бог, ты снова начинаешь употреблять, всё бывает ещё хуже, чем в прошлый раз.
Когда приезжала Джейми, я заставлял себя не принимать наркотики несколько дней, затем отвозил её в аэропорт и направлялся прямиком на окраину города. Несколько раз у меня случались столкновения с представителями закона. Однажды я курил траву в машине и был под сильным кайфом, поэтому неаккуратно вёл, а прямо под сиденьем у меня были наркотики и сопутствующие принадлежности. Должно быть, я вёл как-то суетливо, и коп попросил меня остановиться. Я наполовину приоткрыл окно, и молодой, сурово выглядевший коп из департамента полиции Лос-Анджелеса направил на меня фонарь и воскликнул:
— О, мистер Кидис! Виноват! Извините, сэр, извините за остановку, но я должен сказать вам, что это довольно опасный район, вам лучше остерегаться нахождения здесь. Ну что ж, спокойной ночи.
Я ожидал с его стороны абсолютно другой реакциии.
В другой раз я купил все необходимые мне средства и, прорываясь сквозь плотное движение, уже уехал далеко от места, как вдруг полицейские остановили меня. Я спрятал кокаин под пепельницу, но в руке у меня было три пакетика с героином. Я не хотел, чтобы меня поймали, поэтому быстро проглотил их, они были в пищевой плёнке, и это было безопасно. Когда коп подошёл и спросил меня, что я делал в этом районе, я выдумал какую-то историю о том, что ездил к девушке. Он успокоился и не стал обыскивать машину. После этого мне пришлось вернуться обратно, чтобы купить ещё героина.
Это было началом будущего наркотического марафона. Спустя четыре дня все запасы закончились, было светло, я был подавлен и безумен. Я потратил все наличные и в последнюю очередь думал о том, чтобы по дневной жаре ехать на окраину и общаться с наркодилерами. Я всё же поехал в магазин спиртного, чтобы купить некоторые составляющие, но меня настолько переполняли токсины, что мне приходилось время от времени останавливаться и рыгать в кювет. В один из таких моментов я посмотрел под ноги и увидел те самые три неповреждённых пакетика с героином. «Да! Бесплатные наркотики. Я сорвал куш!», — подумал я, поднял пакетики и освободил себя от поездки на окраину.
Джейми приехала в декабре, к тому времени у меня выработалась ужасная героиновая зависимость. Я уже пару месяцев подряд курил крэк и принимал героин. Это было подготовкой к нашим традиционным поездкам домой на Рождество. По телефону мы решили, что подарим нашим отцам по большой машине. У Джейми хорошо шли дела в её модельном бизнесе, и она хотела подарить своему папе грузовик пикап, а я хотел подарить Блэки бронко. В то время он уже переехал обратно в Мичиган. После нашего успеха с Blood Sugar я навещал его, он жил в крошечной квартире на окраине Гранд Рапидс. Совсем недавно я заработал кучу денег в туре, поэтому должен был купить ему дом. Мы нашли милый дом у озера в Рокфорде, это был пригород, так я позаботился о папе.
Мы с Джейми договорились о транспортировке грузовика в Пенсильванию. В наших планах было самим доехать до Мичигана на новом, шикарном и просторном бронко, предназначавшемся Блэки. После двух праздников Джейми и я поехали вместе на Карибское море, курорт на острове Сент-Джон назывался «Бухта Канил». Она всё ещё не знала, что, чёрт возьми, со мной происходило, но по тому, как одежда висела на изнурённом теле, можно было понять, что я болен. Я думал: «О, мы уедем отсюда на Рождество, мне станет лучше, мы вместе полетим на Карибское море, с этого момента всё будет только лучше». Без её ведома я принял глупое решение взять с собой кокаин и героин, чтобы по мере передвижений по стране сокращать свою дозу. Это была плохая идея. Но я убедил себя, что чем дальше мы будем уезжать от Лос-Анджелес, тем меньше наркотиков я буду принимать. Мне пришлось несколько раз съездить на окраину, где я скупал всё у всех, попадавшихся мне на пути дилеров.
Джейми нужно было ещё что-то докупить к Рождеству. А в это время я прикладывался к трубке каждые десять минут, где бы я ни был, в телефонной будке, в ванной, за деревом, где угодно. Под кайфом я уже не вёл себя как-то странно, потому что привык к этому состоянию. Мы начали упаковывать вещи, собирать подарки, и она безумно радовалась нашей предстоящей поездке по стране, я поддерживал её ликование, но разум мой всё же был затуманен. Мы остановились у модного обувного магазина на Мелроуз,
