поговорить с Билли. После нескольких вопросов о его настроении они решили, что он может погулять вместе с Гасом Холстоном.
Через полчаса Билли и Гас вернулись, потом пошли опять прогуляться. Когда Билли вернулся во второй раз, около шести часов, Гиллот была занята приемом нового пациента, но услышала, как Билли сказал:
– Та девушка кричала.
Она поняла, что это говорил не Билли. Голос был Дэвида.
– Что ты сказал?
– Ее обидят.
Гиллот последовала за ним в холл.
– О чем ты говоришь?
– Там была девушка. Я слышал, как девушка кричала где-то, когда я был на улице.
– Какая девушка?
– Не знаю. Их было две. Одна сказала Гасу, чтобы он отвел меня назад, потому что я мешал.
Гиллот понюхала его дыхание, думая, не выпил ли он, но дыхание было чистым. Несколько минут спустя ее позвали снизу. Миссис Гиллот спустилась вниз и увидела охранника, вводящего Маршу. Она отвела Маршу наверх, в ее комнату. От Марши пахло ликером.
– Где Лори? – спросила Гиллот.
– Не знаю.
– Где ты была?
– Не знаю.
– Ты выпила?
Марша опустила голову. Ее поместили в первое отделение – женское отделение строгого режима. Тем временем Билли переключился с Дэвида на Денни. Он разволновался, увидев Маршу одну, и выбежал из здания, чтобы найти отсутствующую Лори. Гиллот, тяжело дыша, побежала за ним. К тому времени, как она догнала его, охранник Гленн уже привел Лори. Он рассказал Гиллот, что девушку рвало, она лежала на траве лицом в рвоте.
– Она могла подавиться, – сказал он.
Гиллот видела, что Денни беспокоился о девушках. Она слышала, как в коридоре люди шептали слово «изнасиловали», но чувствовала, что никто из молодых людей не был достаточно долго на улице, чтобы что-то сделать с Лори или с Маршей. Она просто не верила этому. Когда в одиннадцать часов вечера она ушла, казалось, все успокоилось: обе женщины находились в первом отделении, Миллиган и Холстон спали в своих комнатах.
Когда Пэт Перри пришла утром на работу, слух уже разнесся по отделению и по всей клинике. Двух девушек нашли на холме, пьяных и без сознания. Одежда на Лори была разорвана. Кто-то сказал, что она жаловалась, будто ее изнасиловали.
В это же время Билли и Гас Холстон были на прогулке, и подозрение пало на них. Но почти все в отделении интенсивной терапии считали, что никакого изнасилования не было.
Вызвали полицию – для расследования прибыл наряд дорожных патрульных. Полицейские потребовали временно закрыть отделение, чтобы все мужчины были на месте для опроса. Доктор Кол поговорил с некоторыми из персонала. Билли и Холстон еще не проснулись. Вставал вопрос: кто скажет Билли об обвинениях против него и Холстона? Пэт Перри видела, что сам доктор не хочет этого делать. Все остальные тоже отказались. Перри не дежурила в тот день прошлой весной, когда Рейджен взорвался, угрожая санитарам осколком разбитого стакана, но другие помнили и боялись, что может случиться то же самое, когда Билли услышит новости.
Прежде чем говорить с каждым из них, доктор Кол запер дверь отделения. Холстон проснулся первый, и доктор Кол сказал ему, в чем его обвиняют. Потом он пошел к Билли и сказал ему то же самое.
Оба парня сначала удивились и даже обиделись, услышав такие обвинения, но время шло, и возбуждение их росло. Они стали испытывать страх, что их отправят в Лиму, что за ними придут из ФБР, что их опять посадят в Ливанскую тюрьму.
Весь день их старались успокоить. Персонал был рассержен этими нелепыми обвинениями. Ванда Пенкейк и Пэт Перри уверяли Холстона и Билли, что никто их не увезет. Но обе знали, что все это они говорят не Билли. Это был кто-то другой. Ванда была уверена, что это Стив.
В тот же день Пэт Перри дала Билли большую дозу амитала, стараясь держать его под контролем. В час дня он уснул. Казалось, все хорошо. Но в два часа дня оба парня опять заволновались. Билли переключался со Стива на Дэвида, который все время плакал. Потом он опять становился грубым и вместе с Холстоном мерил комнату шагами, раздражаясь, если кто-то подходил к ним. Каждый раз, когда звонил телефон, Билли вскакивал и говорил:
– Они идут за мной.
Билли и Холстон прошли к задней закрытой двери – пожарному выходу. Загородились столами и стульями, потом сняли с себя ремни и обмотали ими кисти.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь к нам подходил, – сказал Стив. – Иначе мы выломаем заднюю дверь.
Он взял стул в левую руку, держа его, как укротитель львов. Персонал понял, что ситуация выходит из-под контроля, поэтому была вызвана команда экстренной помощи. Пэт Перри услышала это по громкой связи. Она ожидала, что через некоторое время увидит восемь–десять охранников и санитаров из других отделений, которые придут на помощь.
– Бог ты мой! – воскликнула она, когда распахнулась дверь.
Там стояла целая толпа: охранники, санитары, сиделки, старшие врачи, люди из отделения психологии, которым здесь вообще нечего было делать, и из гериатрического отделения, которые никогда бы не пришли по кодовому сигналу, – всего около тридцати человек. Как будто все они только и ждали сигнала. Пэт подумала: «Словно зверя отлавливают».
Пэт и Ванда стояли рядом с Билли и Холстоном, которые не пытались причинить им вред. Но когда приблизилась толпа мужчин, парни стали размахивать стульями и угрожающе показывать кулаки, обмотанные ремнями.
– Не поеду в Лиму! – кричал Стив. – Ну надо же, все шло нормально, так нет, опять меня обвиняютв том, чего я не делал! Теперь мне никогда отсюда не выбраться. Никакой надежды.
– Билли, послушай меня, – сказал Кол. – Так нельзя. Успокойся, пожалуйста.
– Если только вы сунетесь, вышибем дверь, возьмем машину и уедем!
– Ты не прав, Билли. Такое поведение тебе не поможет. Тебя обвинили в этом деле, и все может плохо кончиться. Но так себя вести нельзя. Мы это так не оставим.
Билли отказался его слушать. Тогда его попытался уговорить старший психолог Дэйв Малависта:
– Послушай, Билли. Мы когда-нибудь допускали, чтобы с тобой что-то случилось? Мы так много времени потратили на то, чтобы изучить твой случай, так неужели ты думаешь, что мы позволим забрать тебя? Мы хотим помочь тебе, а не сделать хуже. Персонал не верит всей этой чепухе. У нас зарегистрировано время вашего отсутствия и время отсутствия девушек. Расследование закончится в твою пользу.
Билли опустил стул на пол и вышел из угла. Он успокоился, и люди ушли из отделения. Но вскоре Билли опять начал плакать. А Холстон продолжал демонстрировать враждебность. Он неистовствовал, кричал, что его увезут, чем еще больше расстраивал Билли.
– Для нас все потеряно, – сказал Холстон. – Меня и раньше обвиняли несправедливо. Вот подожди, они еще подберутся к нам исподтишка. Увезут отсюда, и глазом моргнуть не успеешь.
Персонал никогда так не нервничал. Все чувствовали: что-то должно случиться.
В три часа пополудни заступила новая смена, вместо молодых сестер пришли постарше – Эйлин МакКлеллан и Кэтрин Гиллот. Миссис Гиллот удивилась, услышав о расследовании по поводу изнасилования.
