врагов, доктор Кол».
До этого момента Билли принимал на веру все, что говорили ему другие о его множественной личности, даже если внутренние ощущения не подсказывали ему, что это правда. До сих пор ему было ясно только то, что иногда он слышит голоса и теряет время. Он верил тому, что говорили доктора, но никогда не чувствовал этого. И вот он впервые видел это собственными глазами и впервые понял.
С благоговейным страхом Билли наблюдал, как Рейджен говорит о списке из двадцати четырех имен и о «нежелательных». Он с открытым ртом слушал об Учителе, научившем их всему. Но кто этот Учитель?
– Учитель – Билли, все в одном. Билли не знает, что он – Учитель, – произнес Рейджен с экрана.
Кол увидел, как Билли вдруг обмяк, ослабел, покрылся потом. Затем он вышел из комнаты микроволновой терапии и поднялся на четвертый этаж. Люди проходили мимо него, здоровались, но он не реагировал. Он прошел по опустевшему коридору своего отделения и вдруг, совершенно лишившись сил, дрожа всем телом, буквально рухнул в кресло.
Он – Учитель!
Он обладает умом, талантом художника, силой, владеет искусством убегать!
Билли силился понять это. Сначала был только Билли-ядро, тот, который родился и имел свидетельство о рождении. Затем он распался на множество частей, но все это время за отдельными частями стоял некто безымянный – кто-то, кого Рейджен назвал Учителем. В некотором смысле невидимая, фрагментарная, похожая на дух сущность, называемая Учителем, создала всех других – и детей, и монстров, – и поэтому он один нес ответственность за их преступления.
Если эти двадцать четыре человека сольются в одного, получится Учитель. Получится цельный Билли. Как это почувствовать? Будет ли он знать об этом? Доктор Кол должен познакомиться с Учителем. Это важно для лечения. И писателю тоже нужен Учитель, чтобы узнать все, что случилось…
Билли закрыл глаза и почувствовал странное тепло, поднимающееся от ног вверх, в туловище, в руки, в плечи, в голову. Он ощутил вибрацию и пульсацию. Он посмотрел вниз и увидел пятно, яркое пятно света, слепящее глаза. Глядя вниз, он понимал, что они должны встать на пятно, все вместе, сразу. Потом они оказались на пятне, в пятне… прошли сквозь пятно… падают… мчатся сквозь внутреннее пространство… все люди плывут вместе… скользят вместе… соединяются…
А потом он оказался на другой стороне.
Миллиган сжал руки и протянул их вперед, глядя на них. Теперь он знал, почему ему не удавалось стать цельным: другие не были выявлены. Все личности, которых он создал, все их действия, мысли, воспоминания с раннего детства Билли до этого момента теперь вернулись к нему. Он знал и свои положительные творения, и свои неудачи – тех самых «нежелательных», которых Артур пытался контролировать и прятать. Теперь Билли знал всю свою историю: их глупости, их трагедии, их еще нераскрытые преступления. И еще он знал, что, когда подумает о чем-то или вспомнит и расскажет об этом писателю, остальные двадцать три тоже услышат это и узнают историю своих собственных жизней. Раз они будут знать, амнезия исчезнет – и они уже никогда не смогут быть такими же. Это печалило его, словно он потерял что-то. Надолго ли?
Билли почувствовал, что кто-то идет по коридору, и обернулся, чтобы увидеть, кто к нему идет. Он понимал, что все его части знают маленького доктора.
Доктор Кол шел по коридору к сестринскому посту и увидел (как ему сначала подумалось) Билли, который сидел в кресле возле комнаты с телевизором. Но в тот момент, когда его пациент встал и обернулся, Кол понял, что это не Билли или кто-то из его личностей, которых он видел раньше. Свободная поза, обезоруживающе открытый взгляд… Кол догадался, что что-то произошло, и понял, что для пациента очень важно, чтобы его доктор почувствовал это, не спрашивая ни о чем и не ожидая объяснений. Нужно было рискнуть. Кол скрестил руки на груди и посмотрел прямо ему в глаза:
– Ты – Учитель, не так ли? Я ждал тебя.
Учитель посмотрел на него с высоты своего роста и кивнул, слегка улыбнувшись:
– Вы смели мою защиту, доктор Кол.
– Я не делал этого, ты же знаешь. Просто пришло время.
– Ничего не будет по-прежнему.
– А ты хочешь, чтобы все оставалось по-прежнему?
– Думаю, что нет.
– Теперь ты сможешь рассказать писателю всю историю. Сколько ты помнишь?
Учитель не отрываясь смотрел на него.
– Все. Я помню, как Билли принесли в больницу во Флориде, когда ему был всего месяц и он чуть не умер, потому что у него была опухоль в горле. Я помню его настоящего отца, еврея Джонни Моррисона, комедианта и конферансье, который покончил жизнь самоубийством. Я помню первого друга детства Билли, которого он себе вообразил.
Кол с улыбкой кивнул и похлопал его по руке.
– Хорошо, что ты с нами, Учитель. Еще многое нужно узнать.
Книга вторая
Становление учителя
Глава седьмая
1
Дороти Сэндз вспоминает март 1955 года. В тот день она дала лекарство своему одномесячному ребенку и взяла его на руки. Вдруг она увидела, что личико ребенка покраснело, а вокруг рта появилось белое кольцо.
– Джонни! – закричала она. – Билли надо в больницу, срочно!
Джонни Моррисон прибежал на кухню.
– Он не может сглотнуть! – кричала Дороти. – У него все выливается! Посмотри, что с ним сделалось от этого лекарства!
Джонни позвал Мими, домработницу, чтобы присмотрела за Джимом, а сам побежал заводить машину. Дороти вынесла Билли, и они поехали в больницу «Маунт-Синай», в Майами-Бич.
В приемном покое молодой врач-интерн посмотрел на ребенка и сказал:
– Боюсь, леди, что вы опоздали.
– Он жив! – крикнула она. – Ты, сукин сын, делай что-нибудь!
Словно очнувшись от крика матери, интерн взял ребенка на руки и сказал, заикаясь:
– Мы… мы сделаем все, что можем.
Медсестра у конторки стала заполнять анкету поступившего больного:
– Имя и адрес ребенка?
– Уильям Стэнли Моррисон, – сказал Джонни. – 1311 Норт-Ист, Сто пятьдесят четвертая улица, Северный Майами-Бич.
– Вероисповедание?
Джонни посмотрел на Дороти. Она знала, что он хотел сказать «иудей», однако, увидев выражение
