– У меня нет таких подробностей, коль на то пошло. В данных, которые вы мне передали, ничто на это не указывает. – Она заглянула через его плечо, ее тело почти касалось его. – Похоже, интерес возник недавно. Видите? Он ставил даты на своих рисунках.
Кевин пролистнул альбом назад. Если пейзажи были нарисованы более трех месяцев тому назад, то зарисовки насекомых появились за три дня – с 3-го по 5-ое мая.
– Должно быть, он рисовал без остановки все три дня.
– Сбой в лаборатории произошел 5-го мая. Расков умер 5-го мая.
– Вы полагаете, что жуки настолько заполонили его разум, что его хватил удар? – спросила Давьон.
– Не знаю. Инсульт легко сымитировать.
– Вы думаете, что его убили из-за внезапной любви к жукам?
Кевин провел пальцем по альбому.
– Давайте закончим все здесь. Я хочу поговорить с начальником мистера Раскова.
– Он был одним из наших самых квалифицированных коммерческих телепатов, – сказала Фреда Ной. Ее почти круглое лицо сморщилось в попытке изобразить горе. – Это так ужасно. Вы знали его?
– Я нет, – ответил Кевин.
– И я, – добавила Давьон. – Но вы можете рассказать нам, кто были его друзьями?
– Бедняга, он мало с кем дружил. Он многое держал в себе. Сами знаете, телепат. – Ее оливковая кожа посерела. – О, боже, я не хотела… конечно же, вы знаете.
– На самом деле, – сказала Давьон, – мистер Вацит, конечно, не телепат. Я – телепат, но я не обижаюсь. Многие, кто вынужден проникать в чужие разумы, становятся замкнутыми. Иногда приходит прилагать усилия, чтобы не узнать секреты других людей.
Кевин ощутил признательность. Давьон очень хорошо играла свою роль 'плохого следователя' – она виртуозно поддерживала допрашиваемых в подвешенном состоянии.
Обычные люди опасаются тэпов, и, прояснив свою роль, она выводила Кевина вперед – теперь, на контрасте, нормал мог отождествить себя с ним и даже довериться ему.
Если бы только он мог сыграть свою роль получше…
– Госпожа Ной, – сказал он успокаивающе, – у меня есть список переговоров, за которыми наблюдал мистер Расков в начале мая, и я искренне благодарю вас за то, что вы передали его нам. Там есть кое-что, что мне не понятно – Kuchinsky-Behn?
– А. Маленькая канадская компания, занимающаяся биотехнологиями.
– Часть более крупного конгломерата Tangent?
– Полагаю, что да.
– Представители на встрече – Кухински от Kuchinsky-Behn и Роланд Хаммерштайн от вашей компании? Можно побеседовать с мистером Хаммерштайном?
– М… Нет, мне очень жаль. Мистер Хаммерштайн был переведен в филиал в Сандакане. note 24
– Тогда, возможно, позднее. Но у вас есть стенограмма?
– Да, конечно. Вы хотите получить копию?
– Буду признателен.
Повернувшись к компьютеру, она вызвала файл, распечатала его и передала бумаги Кевину.
– Благодарю вас, госпожа Ной. Пока что это все. Вероятно, я еще захочу поговорить с вами.
– Конечно, я буду рада помочь, чем смогу.
– Не нужно нас провожать, спасибо.
Когда они вернулись в холл, и рядом никого не было, Давьон вновь примерила свою улыбку.
– Я решила, что вы угостите меня ужином, мистер Вацит, – проинформировала его она.
– Госпожа Давьон, у нас много дел. Если вам нужно что-то перекусить, я уверен, здесь есть столовая, или вы можете заказать обед в номер…
– Посмотрите на часы, мистер Вацит. Шесть часов. Рабочее время закончилось, и для допроса вы здесь больше никого не найдете. А вы ведь не хотите, чтобы я подтвердила слухи в отношении вас, верно? Я надеялась, что смогу рассмеяться им в лицо – и сказать всем, что требуется лишь подобрать нужный ключик, чтобы отпереть фонтан остроумия, бьющий внутри вас.
– Госпожа Давьон, я работаю над делом, которое оказалось довольно сложным. Меня не обучали работе детектива, и, однако, меня попросили выполнить подобную работу. Я…
– Вы расстроены. Вашему разуму – и вашей плоти – нанесен чувствительный удар, вы скованы. Расслабьте одно, и другое тоже придет в норму. Так говорил мой дед, очень мудрый андоррец. Я действительно вынуждена настаивать – ради пользы дела.
Он кивнул, неожиданно осознав суть проблемы.
– Ради пользы дела.
Шагая по залитой солнцем улице, он посмотрел на нее.
– Ладно. Что вы не хотели говорить в здании?
– Иногда вы бываете просто непрошибаемым, мистер Вацит.
– Возможно. Простите, что я не сразу догадался. Итак, в чем дело?
– Я пока не в настроении для беседы. Насколько я помню, вы согласились угостить меня ужином.
– По-моему, мы пришли к выводу, что это лишь повод покинуть здание.
– О, нет, я подразумевала именно то, что сказала. Думаю, итальянская кухня подойдет.
– Госпожа Давьон, у меня нет ни малейшего представления, почему вы столь сосредоточены на задаче 'раззанудить' меня, но уверяю вас – это совершенно неуместно.
Давьон продемонстрировала ямочки на щеках.
– Неплохо для итальянского вина. В нем есть некая примитивная живость.
– Мы могли бы найти французский ресторан, – ответил Кевин ровно.
Она скорчила гримасу.
– За границей я не употребляю французскую кухню. Слишком жестокое разочарование. В итальянском ресторане потенциальное разочарование значительно слабее.
– А…
– Вы не любите еду, верно?
– Я ее ем. Она поддерживает меня.
– Как я и сказала. Вы ее не любите.
В ответ он положил в рот еще кусок каннеллони.
– О, бог мой, – сказал он. – Восхитительно. Мне даже петь захотелось. – Он положил вилку на тарелку. – Ну а теперь, пожалуйста, расскажите мне, что вы там обнаружили?
Она закатила глаза – опять – и поставила бокал на стол.
– Вы так непоколебимы в своем желании не доставлять себе радость. Вот вы сидите в обществе очень красивой женщины…
– Да, сижу.
Она остановилась, искренне удивленная.
– Вот как? Вы считаете меня красивой?
– Конечно. Но вы работаете на меня, и…
– А. И я похожа на еду, n'est-ce pas? note 25 Очень хорошо. Две вещи. Первое: не тратьте время, чтобы прочитать стенограмму переговоров, за которыми наблюдал Расков, – это фальшивка.
– Вот как.
– Вот так. Второе: этот как его там – Хаммерштайн – на самом деле не был переведен в филиал в Сандакане. Она не знает, что именно с ним произошло, и она более чем обеспокоена тем, что будет с ней.
– С ее работой?
