Фиона откинулась назад и слегка похлопала в ладоши.
– Очень трогательно. Вы не думали о ролях в пьесах Шекспира? – Она резко наклонилась вперед. – Давайте проясним пару вещей, идет? Я вам не 'родня'. Я вам не сестра. Всю свою жизнь я сражалась с вами, эсэсовцами, и не собираюсь останавливаться. И эта чушь с добрым и злым следователями меня не обманет. Но знаете, что? Не думаю, что надушив меня духами и нарядив в это платье, вы сможете превратить меня в одного из ваших штурмовиков. Так может не будем гонять порожняка, а сразу перейдем к пыткам?
Он сделал еще один глоток вина и поставил бокал.
– Я опасался, что ваш ответ будет таким. О'Хэннлон обрабатывал вас девятнадцать лет, и по сравнению с этим у меня слишком мало времени, чтобы заставить вас увидеть правду.
– О'Хэннлон?
Он улыбнулся.
– Вы даже не знали его имени. Манки – так он называл себя. Полагаю, он взял свое прозвище от Сунь У Куна, Царя обезьян из китайской легенды. Манки, дерзкий ловкач, который совал свой нос в дела всех богов, вмешивался во все договоренности, нарушал все законы, который сражался с небесами и адом и победил – на время. Фантастического персонажа выбрал ваш дедушка для своего прозвища – как бы в шутку. Но если вы читали историю Сунь У Куна, то знаете, что дерзость и гордыня в итоге привели Царя обезьян к падению, к необходимости встретиться лицом к лицу с самим собой. Он подчинился своим лучшим качествам, стал искать мудрость и возможность служения другим. Так что истинная история Царя обезьян в том, что он отказался от своей эгоистичной натуры. Наш добрый друг О'Хэннлон так и не осознал этого. – Он сделал еще глоток вина. – Возможно, ему стало скучно читать эту часть книги, и он так и не дочитал ее. Вы… Вы, Фиона, – его наследие. Вы – часть его, что продолжается, кто может познать мудрость, так и не обретенную им.
Фиона улыбнулась.
– Удар номер два.
Он пожал плечами.
– Для вас, а не для меня. Очень хорошо, мисс Темпл. Вы вернетесь обратно в лагерь, – судя по всему, вы этого хотите, – и, несомненно, умрете молодой. Вероятно, это даст вам истинное удовлетворение. Однако вначале вам придется заплатить за ваши преступления. Многие в Корпусе погибли из-за ваших действий – о, я не думаю, что вы лично убили кого-то, но в вашей ячейке сопротивления все несли равную ответственность.
– Разве сгноить меня в этом лагере вам недостаточно?
– Для нормалов – да, верно, но не для Корпуса. Мы требуем иного вида расплаты. Жизнь за жизнь, если хотите. Мисс Темпл, ваша жизнь как П12 очень ценна для нас. Вы желаете выбросить ее на помойку – это ваше право. Я не могу помешать вам. Но ваши гены – вопрос иного порядка. Они принадлежат всем нам. – Он обхватил руками колено. – И снова у вас две возможности. Одна подразумевает определенные механические устройства. Другая – значительно более приятная и, вероятно, потребует, чтобы вы некоторое время пробыли здесь.
– С вами, хотите вы сказать.
– Да. Конечно, я тоже П12. Мы провели генетическую проверку. Наш ребенок будет П11 или П12.
– Нет.
– Понятно. В любом случае, у вас будет мой ребенок. Этот выбор не ваш и не мой, а Пси-Корпуса. Корпус – мать, Корпус – отец. Он заметил мне родителей, и заменит родителей моему ребенку. Нашему ребенку.
– Нет.
– Вы не можете сказать 'нет'. Вас могут усмирить силой, успокоить препаратами, искусственно осеменить – и вряд ли вам что-нибудь понравится. Но я действительно мог бы сделать эту процедуру приятной для вас. Я бы предпочел такой путь.
– Нет.
Он вздохнул.
– Позвольте мне добавить кое-что еще – еще один небольшой стимул, прежде чем я сдамся. Я умею быть очень настойчивым, вы увидите.
Он хлопнул в ладоши, и дверь снова открылась. Две 'ищейки' прошли внутрь, таща человека, которого она никогда не видела прежде. Он был истощен и грязен, пряди длинных черных волос закрывали его лицо.
'Фиона?'
'Боже мой', подумала она. 'Мэттью!'
Она наблюдала, как они грубо впихнули Мэттью в кресло.
– Да, мы обнаружили вашу связь, – сказал Тил-Монтойя, возвращаясь в свое кресло. – К сожалению, было уже поздно. Меня заинтриговало ваше сопротивление – как и его. После того как мы отступили и вытащили вас наружу, в итоге он поддался сканированию. Его чувства к вам совершенно ясны.
– Но он тоже не присоединился к вам.
– Нет. И не беспокойтесь – он тоже внесет свой вклад в генофонд. Для этого есть множество способов, и даже очень приятных. Думаю, я предоставлю вам возможность решить, насколько неприятной для него должна быть эта процедура.
'Фиона'. Это был Мэттью. 'Фиона. Не…'
Его разум превратился в хаос, когда ближайший охранник ткнул в него электрошоком.
– Ублюдки! – бросила Фиона, поднимаясь и швыряя в Пси-копа свою ненависть и боль со всей силой, которой она владела. Его глаза расширились, и он уронил свой бокал, отшатнулся назад. Но тут же пришел в себя, его блок встретил ее удар, мрачная усмешка появилась на его лице.
– Возможно, я просто теряю здесь время, – сказал он. – Вы оба…
Он сделал жест 'ищейкам', застыл и с выражением крайнего удивления на лице упал на пол. За ним последовали сначала один, а потом и другой охранник. Фиона уставилась на них, не понимая, что происходит, пока не увидела тонкую бамбуковую щепку, заканчивающуюся крошечным резиновым шариком, – щепка торчала из сонной артерии Тил-Монтойи. За полуоткрытым окном что-то зашевелилось.
Через мгновение Стивен Уолтерс прошел в дверь. В руке он держал бамбуковую трубку длиной в пару футов.
– Что… – начала она.
– Шшш. Пора уходить.
– Почему ты не сказал мне?
– Потому что он мог добыть это из тебя, и тогда с нами обоими было бы покончено.
– Но ты сказал, что я тебе нужна.
– Да. Они привели бы сюда только П12. А после того, как ты оказалась здесь, и мне удалось все это, ты нужна мне на моей стороне.
– Что? Для чего?
Он указал на лежащего Пси-копа.
– Он не умер. Я выстрелил в него нервно-парализующим токсином.
– Где, черт побери, ты достал здесь токсин?
– Измененный яд кобры – здесь их полно. Фиона, я объясню все детали потом. А сейчас мне нужно знать, сможешь ли ты сделать кое-что.
– Что?
– Его вертушка не полетит без него – если только он не подтвердит передачу управления через биоидентификатор. Я слышал, что П12 могут делать крутые штуки. Ты можешь сделать так, чтобы он передал мне вертушку?
Она нахмурилась.
– Я не смогу контролировать его, если ты это имеешь в виду.
Он покачал головой.
– Нет. Токсин быстро потеряет силу, но, придя в себя, он будет плохо соображать. Если он очнется с
